Мой первый бой

30 лет назад город плавился от массированных ковровых бомбардировок. Тысячи фашистских "Юнкерсов" и "Хейнкелей" одноразово сбросили тонны мощных бомб.
Горящая нефть разбомбленных нефтехранилищ подожгла Волгу! Корабли и катера десятками шли на дно, вместе с оружием и боеприпасами.
Вот эти боеприпасы весеннее половодье и выносило к обрывистым берегам Волги все тридцать послевоенных лет.
Ну а пацаны каждую весну лазали по берегу и собирали  смертоносный урожай.
Мы тоже присоединились к поискам и раскопкам. Покидали детдом на воскресенье, рылись в обрывах и на прибрежном песке.
Урожай был очень богат. Пулеметы и автоматы мы, конечно, не брали. А вот ржавые пистолеты разбирали, тщательно чистили и подбирали нужные патроны. Благо, патронов мы набирали целые кучи. А потом выменивали друг у друга. Немецкие на русские, причем целыми обоймами и даже автоматными магазинами. Ну а впридачу дарили минометные мины, вполне пригодные для боя.
Расчищая окопы и траншеи, мы невольно изучали искусство фортификации, инженерного оборудования позиций.
Однажды, подойдя к самому краю обрыва, мы почувствовали движение земли. И вовремя отпрыгнули назад.
Кусок обрыва зашевелился словно живой. И медленно стал уползать вниз, в бушующую Волгу.
-Пацаны! В обрыве что-то есть! Доски! Может, гробы? - крикнул Леха Переделкин, чуть обежав уехавший склон.
Точно! Какая-то заманчивая добыча! Но как ее добыть?
Доски торчали из обрыва в общем-то недалеко от верха. Там же чернело отверстие лаза.
- Блиндаж! Точно блиндаж! Пистолеты там есть! Точно! - возбужденно кричал Леха. - Давай залезем!
Хм! Давай-то давай, но как именно?
Если спускаться по веревке, то "давай" может и получиться. Но! Если не получится, то лететь нам с обрыва метров двадцать! А я и плавать-то не умею!
Ревущая внизу черная вода завораживала и пугала.
Что же делать?
Как всегда, любопытство пересилило страх.
Запасливый Леха подозвал своего брата Славика:
-Потроши вещмешок! Веревку давай!
Веревка там была. Обычная, бельевая, которая недавно исчезла из прачечной детдома.
Ай да Леха, ай да сукин сын!
Увидя мой подозрительный взгляд, Леха сделал простодушную морду лица и затараторил:
-Веревку двойной делай! Так надежно! Точно не оборвется!
-Знаю-знаю! - ответил я, скручивая вдвое веревку. - Первым полезу. Отвяжусь там, дерну два раза. Ты вторым пойдешь. Встречу. 
Разговором я пытался сбить страх.
Что скрывать, боялся жутко! Аж сердце выпрыгивало из груди!
Благо, шум ревущей внизу огромной реки перекрывал этот предательский стук сердца.
-Леха! За тобой пойдет братан! - приказал я нарочито грубо. - А ты, Кот, вместе с Беком держите веревку! Крепко держите!
-И мы хотим в блиндаж! - начал было канючить толстый Кот.
-Не боись, все там будем! - успокоил я. - Вы с Беком самые толстые, поэтому сможете нас удержать, если сорвемся вниз! Или ты хочешь, чтобы худой Леха тебя держал? Не боишься, что упустит тебя в реку?
-А мы как попадем к вам? - удивился Бек.
-Как-как! Найдем как! - отрезал я. - Самое простое - лопатой продолбаем выход к вам. Саперная лопата у нас есть. И в блиндаже, наверно, есть.
Подойдя к самому обрыву, я невольно глянул в ревущую далеко внизу пучину огромной реки. И ноги мои предательски задрожали! Твою мать, зря смотрел!
Присев на краю пропасти, я сделал вид, что внимательно изучаю реку. На самом же деле, закрыв глаза, оживлял в памяти страшный бой 1942 года.
Немецкие танки раздавили тогда почти весь батальон моего деда. Пятьсот наших парней были вмяты в песок калмыцкой степи!
Смерть жестоко, нагло, в упор смотрела на моего деда Петра, готовясь размолотить тяжелыми танковыми гусеницами.
Выдержал мой дед - лейтенант, не побежал! И другие не побежали!
И мы, его внуки, тоже не побежим! Мы - не трусы!
И унялась моя дрожь, испарился скользкий противный страх.
-Бек! Ложитесь на землю и держите веревку! - приказал я. - Вдвоем будете держать меня. Я - худой как верблюд! И Леха худой.
Когда пацаны улеглись, я подергал веревку, обвязанную вокруг пояса:
- Нормально! Выдержит!
Повернувшись к единственной пацанке в нашей шайке, я попросил:
-Оксанка! Смотри по сторонам! Очень внимательно смотри! Чтоб врасплох нас не взяли!
Вдохнув-выдохнув, подергав еще раз веревку, я лег на пузо и скользнул вниз. Осторожно нащупал опору и встал одной ногой на что-то твердое.
И тут же это "что-то" вывалилось и ухнуло вниз.
Следом ухнул и я.
Спасло то, что руку я благоразумно обмотал веревкой. И падение мое оказалось недолгим. Пацаны наверху  крякнули, но выдержали.
В панике молотя ногами по сыпучей глине обрыва, я ухватился за бревно и ввалился в узкую пещерку. Внутри было темно.
Отдышавшись и придя в себя, я отвязал веревку и подергал:
-Леха! Давай!
Это действительно был блиндаж. Делали его, похоже, в спешке. Поэтому и покосился он от первой же немецкой бомбы. А выйти никто не смог, потому что завалило грудой песка и глины. 
-Видишь, в каких позах солдаты? - испуганно шептал Леха, разглядывая скелеты, одетые в советскую военную форму. - Задохнулись!
Скорее всего, так и было. А жестокие бои не дали возможности откопать солдат и похоронить. Сколько еще человеческих косточек и черепов лежит в этой волжской земле!
Скелеты нас не пугали. Их было двое. А нас, живых, трое. Проковыряв лопатой глину, мы проложили ход наверх.
И все вместе занялись изучением блиндажа.
Сначала работали наощупь, чиркая спичками. А потом нашли сплющенную гильзу с фитилем и запас керосина в канистре. Не испарился керосин!
При тусклом колеблющемся свете фронтового фитиля мы осторожно ощупали скелеты. В кобуре у каждого оказались пистолеты ТТ. Целые, невредимые пистолеты! В углу - цинк с патронами!
Бек ковырялся в углу.
-Вальтер! Немецкий Вальтер! Смотри, какая пушка! - неожиданно и радостно вскрикнул он. И подставил под огонек коптящей лампы пистолет.
-Ого! - не удержался Леха. - Только ржавчину снять придется. Я масленку нашел! С маслом! Щас смажем!
Пока они ахали да охали, я нащупал более солидную добычу - автомат ППШ! Вместе с магазином, тяжелым, полным патронов.
Вместе мы рассматривали и щупали грозное оружие Красной Армии.
-Пострелять бы! - завистливо прошептал Кот.
-Не, не получится! - авторитетно заявил наш спец по оружию Леха, отстегнув магазин и что-то прощупав. - Ржавчина. И порох отсырел в патронах.
Кот, как всегда, сдаваться не собирался. И правильно делал. Через полчаса поисков он притащил целый и невредимый цинк с патронами. И ехидно спросил:
- Патроны у ПэПэШа - калибр 7,62?
-Ну и че? - удивился Леха, занимавшийся смазкой автомата.
- А то! Пистолетный патрон, ТэТэшный, такой же калибр. Так что в цинке любой патрон подойдет. Вот и постреляем из ПэПэШа!
Леха вскрыл цинк и сноровисто, как бывалый фронтовик, заправил магазин ППШ патронами. 
Попросив Оксанку заткнуть уши, чтоб не испугалась выстрелов, мы подошли к самому краю обрыва.
Очередь, еще очередь!
Грохот выстрелов хлестнул по ушам и зазвенел по всему блиндажу. Оксанка, несмотря на законопаченные ушки, испуганно присела. Но быстро очухалась:
-Пацаны! Дайте стрельнуть!
Досталась ей, правда, всего пара патронов.
-Найдешь цинки, все твои будут! - успокоил ее Леха.
И нашла она, нашла! Правда, всего один цинк, но нашла.
Однако пострелять ей не пришлось.
Опытный Леха отыскал хоть и ржавый, но вполне пригодный для боя пулемет. Подтащив его к огню, он важно сказал:
- Ручной пулемет Дегтярева пехотный! Почти новый! Разберем, смажем, постреляем!
Видя наш восторг, Леха не удержался от своих обычных обучалок:
-Пацаны! А знаете, что наш ТТ - это немецкий Вальтер?
-Не! Не может быть. Не похож! - отозвался Кот.
Леха презрительно оглянулся:
-Ну-ну! Много ты знаешь! Немцы еще в 1930 году сделали специальный Вальтер, укороченный. Для полиции. Если найдем, посмотришь. Копия нашего ТТ! Сперли наши!
        Гранаты, найденные нами, мы не применяли. Только вскрыли цинковые ящики, достали взрыватели и осторожно ввинтили в рубашки гранат.
Позже испытаем! В принципе, мы бойцы бывалые, уже бросали гранаты.
А чего там сложного? Разжал усики, дернул за кольцо, и бросай! Очень просто!
Мы не заметили, как на Волгу упала звездная ночь. Луна делала робкие попытки выползти из-за тучки.
Пришлось нашей шайке ночевать в блиндаже.
Благо, спички были с собой. А костер из орудийных ящиков горит хорошо. Так и грелись.
Леха, имея на курево удивительное чутье, нашел в блиндаже солдатскую махорку. Свернув из фронтовой газеты "козьи ножки", он щедро угостил нас самокрутками.
Махра оказалась забористой!
Пуча глаза от крепкой махры, пацаны крякали и надсадно кашляли. И поминали недобрым словом советскую "Приму", окурки которой были у нас в ходу. Мол, совсем жидкая "Прима", не то что эта, фронтовая.
В густом махорочном дыму, смешанном с копотью фитиля снарядной гильзы, особо четко виделся мне страшный бой моего деда в 1942 году. Летом в Астрахани спешно сформировали 28 Армию и бросили к Ростову-на-Дону, занятому фашистами.
Тяжелый, очень тяжелый был переход по безводным степям Калмыкии. Шли только ночами, чтобы разведка Люфтваффе не обнаружила передвижение батальонов. А днем отсиживались в окопах. Ждали нового ночного марша.
Солдаты, совсем молодые пацаны, были так измотаны ночными маршами, что падали от усталости. Чуть выкопав окопчики, они падали в них и мертвецки засыпали. Не было сил долбать сухую железобетонную глину!
Командиры сначала матерились и пытались поднять солдат, но потом плюнули. Действительно, зачем окопы полного профиля, ежли рано утром - опять в поход?
А рано утром пришла смерть.
Немецкие танки и мотопехота, рыскавшая в поисках батальонов, засекла батальон моего деда, залегший в мелких окопчиках. И с ходу начала давить тяжелыми гусеницами. А стрелять нашим солдатам было нечем, потому как патронов им выдали всего-то по обойме.
Так и погибли пятьсот молодых здоровых ребят. Но не отступили, не побежали! Мой дед, лейтенант, сжимал в руке пистолет ТТ и готовился к смерти.
Спасло их только чудо. Вызванные штурмовики "Ил-2" на бреющем пронеслись над полем битвы и пугнули немцев парой пулеметных очередей.
"Ильюшины" возвращались с боевого задания, и боезапас их был на нуле. Но фашисты поняли, что обнаружены, и спешно отступили.
Я, внук фронтовика, сидел в разбитом блиндаже на высоком волжском обрыве, и задумчиво крутил в руке пистолет ТТ:
"Точно такой же был у моего деда! Надо привезти ему подарок. Вот обрадуется! На месяц, как всегда, поеду к деду в станицу Березовскую, на Дон. Там и постреляем!"
Оксанка, слушая историю моего деда, испуганно круглила глаза:
-Ужас какой! Пятсот пацанов раздавили! Считай, три детдома погибло!
Кстати, о детдоме! Там сейчас поужинали и легли спать.
А мы тут голодные!
Леха раскрыл свой волшебный мешок и достал буханку хлеба и три луковицы:
- Ужин! Соль щас достану. А воды мало. Всего одна бутылка минералки.
Подкрепившись, мы начали выискивать место для сна.
Как настоящие мужчины, разбитые нары мы уступили нашей даме. И даже предложили шинель, висевшую на крючке. Я нащупал три ромба на петлицах:
"Старший лейтенант!"
Мы, пацаны, сели на пол и прислонились в бревнам блиндажа. И сразу провалились в пучину тяжелого сна.
Грозно рыча и лязгая гусеницами, на