Дин начал утро с осмотра пола в амбаре. Он просидел там до обеда, пытаясь хоть как-то отремонтировать прогнивший угол. Конструкция всех строений в деревне была такова, что стены жилых домов были сплетены из толстых сучьев, обмазанных изнутри толстым слоем, опаленной огнем, глины. Как поселенцы умудрялись обжечь ее, было не понятно, но конструкция имела вполне сносную крепость, а вот хозяйственные постройки особо изнутри не укреплялись. Прутья гнили, приходилось менять. И если бы только прутья. Деревянный пол в углу тоже прогнил. Все дело оказалось в том, что этот угол был наветренным, и его часто заливали дожди. Джаррин аккуратно вытащил толстые прогнившие прутья из плетеной стены и заменил другими, новыми и прочными. Это оказалось меньшим из зол. С полом пришлось повозиться. Мандо прикидывал и так, и эдак, пока в голову ему не пришло наконец-то оптимальное решение. Принесенный с корабля инструментарий пригодился. Мандо закончил с работой незадолго до того, как Омера позвала его обедать. После обеда Малыша как всегда уложили спать. Винта помогла матери убрать со стола и была отпущена играть. Дин поднял ящик с инструментами и направился к двери.
- Мандо, ты куда? - услышал он.
- На корабль. Дела есть, - буркнул мужчина, чувствуя взгляд Омеры на своей спине.
Он все же остановился и повернулся, поставив тяжелый инструментарий на пол.
- Я отремонтировал угол и пол в амбаре.
- Спасибо...- женщина подошла ближе. - Ты...надолго?
- Есть работа?
- Н-нет...нет, Мандо.
Она смотрела на него таким взглядом, что он опять почувствовал, что штаны с бельем становятся ему малы. Она подошла к нему, обняв ладонями его щеки, преподнялась и с благодарностью поцеловала. Ощущение стало просто невыносимым. Он обхватил ее и припечатал ее губы своими, резко и сильно, тяжело дыша. Ему хотелось прямо здесь и сейчас взять ее. Она поддалась, но он отпустил, сдержался. Скрыв свою голову под шлемом, он забрал ящик и ушел.
Джаррин взошел на борт Лезвия Бритвы, занес и поставил инструментарий подальше от входа, прошел к пищеблоку, послав все обычаи, стянул шлем и выпил несколько кружек воды. Вкус ему не понравился. "Надо менять фильтры на баках", - подумал он. Однако его словно жгло изнутри. "Ситх бы побрал эти штаны!" - выругался Мандо мысленно. Он разозлился на себя, разозлился на Хаадэна, разозлился на собственный ствол, который перестал подчиняться и весьма ощутимо мешал...о, чудо! Напряжение почти ушло. Мандалорец постарался отвлечься. В планах Дина была смена фильтров, смазка скрипящей опоры трапа и приведение себя в порядок. Ему хотелось побывать в душе, подстричься и подравнять свою лицевую растительность до приемлемой нормы, а пока пришлось опять скрыть лицо под шлемом. Вытащив банку со смазочным материалом, он вышел и вздохнул:
- Ладно, старое ты корыто! Сейчас я тебе помогу.
Быстро переделав все свои дела, Омера накинула шаль на плечи и взяла корзинку, заглянула в комнату: Малыш спокойно посапывал в кроватке. Винта была недалеко от дома, играла во что-то с компанией ребятишек, и мать позвала ее. Девочка оставила друзей, быстро подбежав к матери.
- Побудь с Малышом, Винта. Никуда не уходи, не оставляй его одного. Он спит.
- А ты куда?
- Пойду в лес, посмотрю, есть ли что хорошее.
- Как же папа?
- У него дела на корабле. Ему сейчас нельзя мешать.
- Мам, а можно мы будем дальше играть, когда Малыш проснется?
- Можно. Но от дома далеко не уходи, присматривай за мальчиком. И после сна, переодень его в кокофточку, пожалуйста, чтобы он не разгуливал в одежке для сна. Сможешь?
- Да, мам. Возвращайся поскорее.
Молодая соседка окликнула Омеру через изгородь:
- Далеко собралась?!
- Нет. В лес. Присмотришь за детьми?
- А муж-то где?
- Он занят.
- Что ж, присмотрю, - согласилась соседка.
- Спасибо, - улыбнулась она. - Предупреди, пожалуйста, Мандо, если он вернется раньше меня.
- Да уж, скажу. Иди.
Винта осталась дома присматривать за братом, а женщина покинула поселение фермеров. Но пошла она вовсе не в сторону корабля Мандо, чтобы не искушать соседок на всякие домыслы, а в другую сторону. Сначала она действительно набрала грибов, но затем по лесу обошла деревню и приблизилась к Лезвию Бритвы. Трап был опущен. Она поднялась на борт. Мандо сидел у водного бака и, с неестественной силой орудуя двумя ключами, намертво притягивал фильтр к разъему. Свою почти жену он видел через панорамное обозрение визора.
- Мандо, можно к тебе?
- Да. Пожалуйста, - флегматично отозвался он не оборачиваясь.
- Мне нужно поговорить с тобой.
- Я занят, - все так же спокойно и доброжелательно отозвался он. - Позже.
- Можно я подожду в каюте? Мне торопиться некуда.
- Да. Только трап подними.
Омера повиновалась и ушла в каюту. Дин был не против ее визита. Она ему не мешала, но ему не хотелось, чтобы еще какой-нибудь нежданный гость пришел и нарушил его планы.
Она ждала его в каюте, а сам Мандо залез в душ и с наслаждением хорошенько вымылся. У женщины все удобства были вне дома, и помыться без шлема было проблемой, а о том, чтобы вымыть голову, сняв шлем, не могло идти и речи.
В Убежище мандалорцев стригли специальные дроиды. Дин дроидов не любил с детства, поэтому делал, как и многие другие, стриг себя сам специальной машинкой, программирующейся на любую длину волос. Этой же машинкой можно было так же бриться и укорачивать длину щетины, очень точно обрезая ее. Вот и сейчас он с помощью двух зеркал и машинки укоротил свои отросшие волосы и придал им форму точно такую, какая была еще в то время, когда он нашел Малыша. Джаррин оставил короткую щетину на подбородке и окаймляющую лицо, отросшие усы укоротил на две трети длинны, просто чтобы были, полюбовался на себя, поплескался еще, посушился. Прежде, чем надевать чистую одежду под бескар, осмотрел и обработал свои раны. Одеваясь, он негромко напевал:
- Стреляю я так метко
И очень нравлюсь ей.
Беги моя кокетка
В объятия скорей...
...Я как-то растерялся
И взгляд уткнул свой в пол,
Она, чтоб отстреляться
Скорей схватила ствол...
Из душа Мандо вышел чистый и довольный жизнью. Он вспомнил, что в каюте его ждет Омера с каким-то важным разговором. И что ей дома с детьми не сидится? Что за важный разговор? Он вошел в каюту. Женщина подошла к нему.
- Мандо, нам надо все-таки решить дело со свадьбой.
- Да. Я тоже думал об этом. Нам придется лететь на Татуин в мандалорское Убежище, чтобы брак был официальным.
- Разве мы не можем устроить свадьбу здесь и жить спокойно в фермерском поселке?
- Нет, - покачл он головой. - Не можем. Я не могу. Не могу перешагнуть традиции того общества, в котором я был воспитан. Я принял присягу. За меня взяли ответственность. Мой долг продолжать эти традиции и отдать Долг Чести тем, кто когда-то приютил меня, вырастил и выучил. Я-мандалорец, Омера. Это не раса. Это образ жизни, традиции, определенные убеждения. Попрать все это я не могу, как не могу снять шлем прилюдно. Для меня это позор. Только находясь дома, в кругу семьи с самыми близкими людьми я могу обнажить голову. Алиит джури бу'шей бал бескар’гам.[1]
- А дети? Ты их оставишь тут?
- Нет, Омера. Они наши. Я взял за них ответственность, как отец. Они будут с нами.
- Мы вернемся сюда?
Мандо несколько минут молчал, прежде чем ответить и этот ответ был честный:
- Не знаю... Возможно...
Женщина успокоилась, лишь спросила:
- Мне тоже придется носить бескар и принимать присягу?
- Это не обязательно. Многие мандалорцы женятся на...немандалорках. Это личное дело жен: идти вслед за своими мужьями или нет. Но тебе бы я посоветовал учиться рукопашному бою. Стреляешь ты хорошо. И я рад, что у меня такая жена.
Омера улыбнулась, ее красивые руки скользнули по плечам Мандо вверх, по шее с обеих сторон, по щекам. Ее пальцы забрались в его стриженные густые темные волосы. От этих прикосновений Дина словно ударило током. Он хотел уйти, но остался. Хотел отстранить ее от себя, а вместо этого обнял ее. Она привстала, обвила его шею руками. Губы их соприкоснулись, чтобы последующие десять минут не размыкаться. Он приподнял ее над полом во время поцелуя, удерживая на весу. Сапоги, в которых она обычно ходила, были чуть великоваты ей и соскользнули с ног, оставив ее босой. Она прижалась к Мандо всем телом и...вдруг почувствовала, как в нее жестко уперлось нечто крупное, как ствол мандалорского карабина, а Мандо в это время чувствовал, что штаны спереди опять катастрофически жмут. Дин поставил женщину на пол, и она, ухватившись руками за ремешок брони на плече, попыталась расстегнуть замки.
- Что ты делаешь, Омера? - он был немного смущен и удивлен.
Женщина улыбнулась ему, погладив рукой по щеке.
- Пытаюсь подарить тебе маленького мандалорчика.
Сейчас он понял, что пути к отступлению нет, и это неизбежность для двоих. Джаррин будто снова услышал голос матери-оружейницы, сказавшей "таков путь", и голоса своих собратьев, хором произнесших " таков путь" следом за ней.
Он помог Омере снять с него бескар, сбросил обувь и теперь стоял перед ней в штанах и мандалорской рубахе. Мандо привлек женщину к себе, уткнувшись в ее шикарные черные волосы, пахнущие лесом и травами. Он нее, как от какой-нибудь чаровницы из мандалорской сказки, пахло травами и цветами, и этот медовый запах сводил с ума.
Он уже не мог сдерживаться. Он покрыл поцелуями каждый маленький кусочек ее лица, опустился ниже, целуя шею. Когда он добрался до ямки меж ключицами и нежно коснулся ее губами, Омера издала негромкий полувздох-полустон:
- Мандо...
Его это завело. Он поднял ее на руки и перенес на полочную койку, которую он так и не убрал. Там они покрыли друг друга поцелуями, избавлясь от всего оставшегося. Мандо завис над Омерой, обхватив горячими ладонями ее плечи, и почувствовал вдруг, что она дрожит. Руками она обняла его, и руки были холодны.
- Омера, ты...боишься? Не надо. Я постараюсь ничем не оскорбить тебя.
Ей действительно сейчас было страшно. Она слишком сильно любила этого охотника за головами, но также сильно боялась этого человека в бескаре, прячущего лицо за Т-образным визором шлема: слишком мало они были знакомы. Дин понимал, что сейчас она зажмется и ничего не получится. Вся супружеская жизнь будет восприниматься, как мучение, пока не рухнет в одночасье. Чтобы она расслабилась, он снова начал осторожно целовать ее, начав с губ и опустившись ниже. Он прошелся поцелуями по шее, снова поцеловал ключичную ямку, но не один, а несколько раз, чем вызвал у нее более громкий стон-выдох:
- Мандо...
Тогда он чуть сполз, дошел до взволнованно вздымающейся груди и несколько раз приложился губами к грудной ложбинке, услышав уже вполне громкий стон Омеры:
- Мандо! - при этом она чуть прогнулась в спине. И он сорвался. Она громко выдохнула, почти вскрикнула, когда почувствовала его сильное, мгновенное движение.
В любви Мандо был сильный, быстрый и резкий. Он словно не осознавал, что делает, стремясь к долгожданному финалу и слегка постанывая. Ей было больно, когда он забирался слишком глубоко, довольно грубо вламываясь в нее. Тогда она заставляла и его чувствовать боль, впиваясь в его спину ногтями и царапая. При этом Дин слышал, как из уст Омеры громко вырывается укоризненный окрик:
- Мандо!!
Он будто просыпался на миг и притормаживал, сбавляя темп и напор, но затем снова
