Я взял пистолет, поднес его к виску и выстрелил. Рука моя не дрожала. Никого из близких, кроме сводного брата, у меня не осталось, болезнь сжирала мое тело, но в последний момент, когда я уже нажимал на курок, мне вдруг расхотелось умирать, ужас захлестнул меня... Но я уже ничего не мог изменить. Слишком поздно. Раздался выстрел, и голова моя взорвалась и лопнула. Меня поглотила тьма.
Вдруг я осознал себя. Через какое-то время темнота рассеялась, брызнул дневной свет, затопил и растворил меня в себе без остатка. Я увидел... себя, распластавшегося на письменном столе, и голова моя была, как бы это помягче выразиться... Нет, не буду. Зрелище расколотой головы, раскиданных повсюду мозгов, запачканных книг и бумаг, лужица крови, медленно пополняющаяся стекающими каплями - зрелище жалкое и безрадостное и описания не стоит. Особенно, если нервы, как были у меня, ни к черту.
Но я все осознавал, сохранились даже какие-то чувства. Слабые, но сохранились. Земного тела у меня уже не было, а небесного я, по-видимому, еще не получил. Или не заслужил... что скорее всего.
Так кто же я? Бесплотный дух? Меня охватило некоторое беспокойство. Я никак не мог повлиять на материальный мир. Не мог ничего двигать, переставить, убрать - потому что не имел органов для этого предназначенных. Я даже не мог перевернуть страницу книги - великого для меня утешения, так как читал с самого детства и до смерти. До смерти? А как это еще назвать?
Вот я бездыханный, навалился грудью на стол, не подаю никаких признаков жизни. Да и странно это было бы с такой раной. В общем, судя по моему внешнему виду, я безнадежно мертв.
Время идет.Телефон молчит. Да и кому звонить? Если только брат. Но это случается не часто. Или, как это теперь называется, сожительница. Но похоже, им на меня наплевать.
Наступает вечер, проходит ночь. Я не сплю. А спят ли вообще духи? Забрезжило утро и я стал задаваться вопросом - когда же обнаружат тело? Или оно здесь мумифицируется? Если только запах разлагающегося тела не привлечет внимания соседей, поскольку вода из кранов не течет, газ перекрыт, электроприборы отключены. Об этом я позаботился заблаговременно. Но сейчас зима. Окна плотно закрыты. Да, положение...
Вообще-то, как мне кажется, я умер от того, что меня переехал автобус, когда вечером жена попросила меня выйти за покупками. Тогда я не знал, что в последний раз сбегаю по лестнице... А если бы знал? Что, пересчитал бы ступени? Непрочитанная книга,,, Кого же я читал? Помню еще слабое колыхание коротких занавесок; май в этом году припозднился, но его легкое веяние все-таки ощущалось. Снаружи лил сильный дождь. Зонтик я взять забыл, а возвращаться не хотелось. Я не смотрел по сторонам, нагнув как можно ниже лицо, потерял концентрацию... А потом - хруст, боль, тьма...
Но сейчас думать обо всем этом не хотелось. Выстрел из пистолета или автобус, была жена или нет... Какая разница? Меня нет среди живых. Я в другом состоянии. Ладно, что теперь делать?
Я стал представлять себе разные места, в которых мог бы оказаться. Гм! А не могу ли я туда переместиться? И у меня получилось.
И вот я в квартире у любовницы. Бывшей... Ничего для меня нового и интересного. Переплетение рук и ног, смятая кровать... Чувства никак не реагировали на происходящее. Все так старо и повторяется в этом мире... Связь с ней была была долгой и ничего определенного не несла. Иногда встречались, вместе проводили время. Мужчину я не знал.
Вздохнув, или мне так кажется, я переношусь к брату. Тот сидел на кухне и пил водку, вернее - самогон, который сам изготовлял. Пустой его взгляд ничего не выражал. Он смотрел в окно и опустошал стопку за стопкой. Зазвонил телефон. Брат трубку не взял, продолжая пить и невидяще смотреть в окно. Что-то с ним происходит невеселое. Полагаю, в ближайшее время он ко мне не заглянет. А ведь там его ждет сюрприз... И поскольку я одинок, квартира переходит к нему. Надо бы, чтобы он зашел, а то могут похозяйничать и другие. Нет, здесь на свои вопросы я ответа не найду.
На кладбище! К родителям, друзьям, подругам, которые там покоятся. Может, там я что-то узнаю.
Я оказался на кладбище, где похоронены мои родители. Но на их могилах тишина, никто меня не встречает, вокруг пусто - ни живых, ни мертвых. Только в отдалении, сквозь ограды, кресты и памятники, кто-то движется, отсюда не разобрать. И никакой на меня реакции.
На этом же кладбище лежат двое моих друзей, один из них - близкий. Но там тоже ничего. Так кто же я? Что или кого из себя представляю? Вопросов много. Нет ответов.
Я побывал и на других кладбищах. За время, которое прожил на этом свете, я многих потерял. Но везде одно и то же. Ничего и никого.
Переношусь домой. По-прежнему вижу себя, уткнувшегося в стол. Но запаха я не ощущаю. Походит еще ночь. Я не сплю.
Утром делаю еще одну попытку и навещаю знакомых. Но для чего я это делаю? На меня не обращают внимания, занимаясь своими делами. И я не знаю, куда мне податься.
Как говорит Сократ у Платона - по вине тела у нас и нет досуга для философии. Сейчас у меня нет тела. Есть то, что можно назвать досугом. Если это можно так назвать. Но заниматься философией мне совершенно не хотелось. Не расставшись с телом, то есть умерев, мы не достигнем чистого знания и не объединимся с другими такими же, как и мы (чистыми) сущностями - говорится далее. Но похоже, никто не хочет со мной объединяться. Почему? Я-то хочу.
А потом все вдруг стало зыбко, заволокло пеленой тумана, поблекло и потускнело, свет и краски стирались, гасли. Запахло застоявшейся уриной. Очень похоже на то, что сейчас я действительно умираю.
Последним видением был человек в белой блузе, склонившийся надо мной и державший в руке с натянутой на нее резиновой перчаткой скальпель. Я попытался крикнуть, позвать кого-нибудь на помощь, но язык мне не подчинялся, как, впрочем, и все остальные члены тела.
Человек в белом сделал первый надрез...
Я не шевелился.
