вышел в темноту; и, по случайному совпадению, как раз тогда, когда из низкой пристройки напротив показался мой хозяин со своей спутницей. Но направились они вовсе не обратно к месту нашей ночевки, а в противоположную сторону, к зловеще чернеющему невдалеке густому лесу, который простирался прямо за полосой жилых помещений.
Любопытство пересилило страх, и я вошел за ними в узкий просвет между стволами. Вскоре деревья расступились, и перед нами возникла еще одна широкая поляна, на которой находилось несколько маленьких круглых водоемов, с окружавшими их по периметру гладкими каменными ступенями. Эль-Калад уже начала подниматься по ступеням, как вдруг разом обернулась, почувствовав мое присутствие, хотя я старательно и как можно тише прятался за деревьями на краю поляны.
— Опять? — негодующе сверкнула глазами правительница. — Его я сюда не звала. Мы должны остаться наедине.
Маура мельком оглянулся на меня, затем снова повернулся к ней.
— Разве мой друг может помешать нашему разговору?
Сойдя обратно с постамента, она встала напротив него, все равно оказавшись выше на целую голову.
— Он не твой друг. Он твой раб.
— К чему постоянно об этом упоминать, тари? Мне совершенно безразлично, кем он считается в обществе.
— Тебе безразлично — и все же ты не забываешь употреблять мой титул.
— Я различаю между уважением и унижением. И пока это зависит от меня, я буду следовать этому пути.
— Ты неглуп.
— По сравнению с кем? — сухо поинтересовался хозяин.
— По сравнению с тебе подобными, — снисходительно ответила женщина. — Сядем. — Она бесшумно опустилась на ступеньку у самого водоема, подбирая подол светлого платья, под которым были надеты легкие брюки.
Маура присел на прохладный мрамор.
— Сюда я прихожу, когда хочу побыть в тишине, — заявила чужая и, повернувшись ко мне, добавила: — Ты смотри на воду. Кристаллы меняют цвет.
Покорно я сел у самого водоема, хоть и начал смутно понимать, что это была очередная уловка, призванная отвлечь меня от ведущегося разговора.
Но кристаллы правда отражали и преломляли лунный свет, и тонкие серебристые лучики переплетались в прозрачной воде причудливым волшебным узором. А если я наклонял голову, то грани их переливались то синими, то красными бликами, постепенно все больше завораживая.
— Аф те — таáгн ан-мáе [3], — сказала она моему хозяину.
Тот поглядел на нее, но продолжил общение на нашем языке, не желая смущать меня.
— У вас здесь очень интересно. Эта поляна на редкость красива, я не видел таких даже в Карнин-гуле.
— Сними обувь, — ни с того ни с сего предложила правительница. — Можешь окунуть ноги.
Видя, что мой хозяин медлит, она первая развязала свои сандалии, обнажив темные ступни с непропорционально длинными пальцами и опуская их в воду. Маура не стал дольше отказываться, стаскивая мягкие иноземные сапоги и присоединяясь к ней. По воде пошла рябь, и я невольно взглянул вверх на сидящую пару.
— Вода притягивает, расслабляет, ты согласен? — обратилась она к хозяину.
— Согласен, — серьезно ответил Маура, изучая голубое озерцо.
— Хорошо. — Ее сухой голос обрел интонацию. Если бы она была обычной женщиной, я бы сказал, что этот тон выражал дружелюбие. — Ты чувствуешь, какая сегодня ночь?
— Прохладная. Спокойная. Ночь, которая вызывает не страх, а желание стать с ней единым целым.
— О да, Эль-Ма́ур, — удовлетворенно кивнула она. — Единым целым. Это ночь с полной луной. Ночь любви.
Я удивленно разинул рот от таких речей и от диковинного обращения; но ее собеседник внешне оставался невозмутим.
Затем передо мной возникла еще более поразительная картина. Женщина приложила два пальца к середине лба моего хозяина, и медленно водила ими вверх-вниз, хотя у него не имелось и намека на темную вертикальную впадину, украшавшую лбы всех чужих. Щель ее рта приоткрылась, и она придвинулась ближе, неотрывно глядя ему в глаза.
Мне в одночасье подумалось, что, если бы такая представительница противоположного пола подбиралась ко мне, я бы отпрянул с брезгливой жутью. Их женщины, так же, как и мужчины, были напрочь лишены внешней привлекательности — во всяком случае, на наш привычный вкус.
Но Маура поднял руку, и стал такими же нежными, ритмичными движениями скользить двумя пальцами вдоль углубления на лбу Эль-Калад. Она явно была не против, и оба, казалось, уже абсолютно не замечали моего присутствия. Я недоуменно наблюдал за этими странными ласками, гадая, собираются ли они все же уединиться, или я стану свидетелем полного интимного ритуала.
Однако в тот момент, когда их ладони уже были сцеплены и пальцы переплетены, мой хозяин неожиданно отодвинулся, опустив голову.
— Что случилось? — непонимающе спросила правительница.
— Я… очень устал, — ответил Маура. — Мы сегодня с утра шли почти без привалов. Простите меня. Я должен отдохнуть. — Он покачнулся и изможденно потер глаза.
С почти видимым сожалением она отняла руки, вставая с белых ступеней и подбирая свои сандалии.
— Возвращайся в шатер и отдохни. Продолжим наш разговор завтра.
* * *
Когда мы добрели до нашего временного пристанища, я выдохнул с облегчением, радуясь решению хозяина прервать действо на поляне; хотя меня мучила постыдная мысль, что какая-то часть меня все же не прочь была на это посмотреть. Но больше всего хотелось снять обувь, вытянув ноги на мягкой подстилке, и наконец погрузиться в сон.
Однако, к моему пущему изумлению, Маура тут же бросился будить Аргона.
Странник с трудом открыл глаза, глядя на склонившееся над ним встревоженное лицо.
— Надо бежать, — быстро проговорил мой хозяин. — Иначе отсюда не выбраться.
— Что? Почему? — пробормотал лежащий, приподнимаясь на локте.
— Тот наемник, который напал на Эль-Орина, был от Эль-Калад.
— С чего ты взял? — окончательно проснулся Аргон.
— Я увидел… случайно, — замешкался Маура. — Она открылась мне по неосторожности. Мы… общались.
— Ты говорил с ней? Когда ты успел?
— Она пригласила нас поужинать посреди ночи, потом всячески старалась избавиться от Бана, а вас с Роиром просила не будить. Если тебя это не настораживает, можешь оставаться.
— Ты обвиняешь ее в предательстве? — спросил Странник, не став допытываться о подробностях.
— Я увидел, что она пытается хитростью заманить меня на сторону врага. Она с кем-то в сговоре… С мужчиной, одним из вас. Черные волосы, узкое, жесткое, суровое лицо, должно быть, примерно ее возраста… Это же и есть Эль-Таур? — вдруг догадался он.
— Вряд ли кто-то еще… — задумчиво проговорил Аргон. — Ты уверен в том, что говоришь? — перевел он взгляд с него на меня и обратно. — Вы оба уверены, что это не ложное обвинение?
— Она вела себя очень-очень странно, господин, — подтвердил я. — Как будто задумала что-то совсем нехорошее…
— Хочешь убедиться сам, когда тебя кинут в темницу? — продолжил Маура.
Обувшись и мгновенно собрав свои вещи, Странник склонился над Роиром, тряся его за плечо.
— Вставай!
— Отцепись, Кенка́ни, — недовольно пробурчал спящий. — Третий раз за ночь… Пошла ты к чертям болотным… — он отвернулся на другой бок.
Аргон одним движением вздернул его за тунику, заставив сесть.
— А-а-а! — испуганно воскликнул Роир, резко просыпаясь. — Не надо! Я ничего не сделал! Не трогай меня!
— Собирайся, мы уходим, — бросил разбудивший, отпуская его ворот.
Мы бежали в темноте, продираясь сквозь бурелом, пока не достигли низких пристроек почти у самой реки.
— Эль-Гола! Эль-Гола! — громким шепотом позвал мой хозяин, и я удивился, когда уже после второго оклика из-за дверей послышался усталый заспанный голос мальчика:
— Кель та? [4]
— Маура. Бре́н-а, тáйнт-а лурьм. [5]
Тот сразу бесшумно открыл.
— Нам нужна твоя помощь, — выдохнул Маура.
Эль-Гола разбудил своего отца, находившегося в помещении неподалеку, и Аргон в двух словах объяснил ему ситуацию.
— Эль-Ар, я тебе благодарен за то, что ты доставил моего сына сюда в целости и сохранности, — сказал тот, наскоро застегивая куртку и поправляя серые волосы. — Но я не имею права рисковать своей семьей.
— Мы пытаемся остановить войну, — молвил Аргон. — Если мы потерпим поражение, вскоре вся ваша община окажется в плену врага. Ты рискуешь не только своей семьей, но и всеми мирными группами.
— Даже если я дам вам лодки, я не смогу предотвратить погоню, — предостерег его собеседник. — Это все может оказаться напрасным.
— Возможно, погони и не будет, — сказал Странник. — Тари сама себя подставила, сказав, что мы не представляем опасности. Теперь у нее нет никаких оснований высылать погоню за своими гостями из дружеской общины. Если же она это сделает, то навлечет на себя еще больше подозрений от собственных подчиненных.
— Я бы не поверил, если бы сам уже не заподозрил неладное, — после некоторых сомнений ответил чужак. — Несколько дней назад отсюда по направлению к восточному заливу были тайно выпущены лодки. Грузы доставлялись без нашего ведома. Если это правда, то нужно срочно оповестить кме́ртар [6].
— Не сейчас, Эль-Трал, — возразил Аргон. — Сейчас нам нужна секретность. Мы должны оказаться как можно дальше отсюда.
— Отец, пожалуйста, помоги им, — тихо попросил за нас Эль-Гола.
Чужак повернулся к нему, сверкнув глазами.
— Иди к своей матери и оставайся с ней, — приказал он сыну. — Не рассказывай ничего ни ей, ни Эль-Сатр. Скажи, что мне поручили срочное дело, оно может затянуться. Держи заслон. У них не должно быть ни единой мысли об этом. Тебя здесь тоже не было. Я вернусь, когда смогу.
Эль-Гола медлил, явно тревожась за отца.
— Иди! — повторил тот уже более жестко.
Быстро прижав ладонь к его ладони, мальчик покорно склонил голову. Но перед тем, как окончательно подчиниться приказу, он все же порывисто обнял моего хозяина на прощание. По пристальному взгляду его отца можно было догадаться о его недоумении. Тесный физический контакт, по всей видимости, был принят только между членами семьи, да и то нечасто — в обществе, где читались мысли, слишком легко было застать собеседника врасплох. Но Эль-Гола, должно быть, за короткий срок успел привязаться к тому, кто так тепло общался с ним и не стеснялся участвовать в его играх, и предстоящая разлука огорчала его. Маура ответил на объятия, и уже привычным жестом ласково погладил волосы мальчика, чуть наклонившись к нему.
— Спасибо, — просто сказал он. — Это все не будет напрасным, обещаю. Береги себя.
— И вы тоже, — совладав с собой, уже спокойно ответил Эль-Гола. — Надеюсь, вам удастся остановить их.
Он уважительно приложил ладонь к ладони Аргона, затем повернулся ко мне, и я как можно точнее скопировал их жест. Роир явно не собирался снисходить до этих нежностей, поэтому ему Эль-Гола лишь кивнул перед тем, как удалиться в чащу.
Убедившись, что его сын скрылся за деревьями, Эль-Трал вновь повернулся к Аргону.
— Свяжи меня. Я скажу, что вы напали, и я в одиночку не справился.
Не споря, Аргон достал веревку.
— И ударь так, чтобы я надолго потерял сознание, — добавил тот.
Проверив узлы на его руках и ногах на прочность, Аргон еще раз виновато взглянул на сидящего на земле начальника береговой охраны.
— Ты уверен?
— Давай, — поторопил
