недоступна. Я бил свою жену, вымещая на ней всю ненависть к самому себе из-за своих ошибок, и безысходности одиночества, и тягости воспоминаний. Но это не могло быть оправданием. Оправдания мне не было.
В один из вечеров, когда я по обыкновению вышел из имения с ведром помоев, чтобы вылить их в ближайший овражек, из-за деревьев вдруг показался незнакомый молодой черноволосый чужак, направляясь прямо ко мне. Вокруг не было никого из деревенских жителей, но я почему-то совсем не испугался.
— Сообщение от твоего друга Аргона, — начал он сходу без приветствия, остановившись напротив меня. — «Здравствуй, Баназир. Я буду в ваших краях на другой день после начала новолуния. Если захочешь пообщаться, встречай меня на пристани, где был корабль, около полудня». Конец сообщения.
Я ошеломленно смотрел на него, ибо те фразы, которые говорились от первого лица, были переданы голосом самого Аргона, с абсолютной точностью тембра и произношения.
— Спасибо… спасибо вам большое, — замешкался я. — Вам что-нибудь обратно передать надо?
— Дое. Та ифт [1], — ответил он уже на их наречии и, коротко кивнув мне на прощание, быстрыми шагами удалился к роще.
С удивлением я понял, что он вовсе не знал нашего языка; сообщение от Аргона было заучено на слух исключительно для доставки его мне.
Конечно же, в указанный срок я нетерпеливо собрался в путь, еще до рассвета покинув имение и предупредив Ками о том, куда направляюсь.
Наскоро привязав лошадь у последних имеющихся на пути деревьев, я поспешил дальше пешком, надеясь, что не опоздал на встречу.
Еще издали я приметил сидящую на камне ко мне спиной высокую худую фигуру с чуть сгорбленными плечами, и сердце радостно екнуло.
Сидящий обернулся до того, как я успел окликнуть его.
— Баназир! — искренне обрадовался он, быстро вставая и крепко обнимая меня, как только я подбежал к нему.
— Господин Аргон!
— Я тебе не господин, — строго пожурил он, но уголки его губ тут же расползлись в широкой улыбке. — Как тебе понравилось мое сообщение? Я специально попросил Эль-Дона перенять мой голос.
— Это… это было поразительно, — восхищенно произнес я. — Я не ожидал, что вы ради меня будете так стараться…
— А зря, — продолжил он полусерьезно.
— Как же хорошо, что вы приехали! — все не мог поверить я своему счастью.
— Я много раз собирался, но дела так и не позволяли, — объяснил он с сожалением. — Чем больше ответственности, тем меньше свободы.
На лице Странника прибавилось морщин, и походка его была уже не такой легкой, но в первую очередь мне бросилось в глаза не это. Его прямые черные пряди теперь чередовались со светло-серебристыми; да так ровно и симметрично, что я сперва даже подумал, что он специально покрасил волосы в такой красивый полосатый узор, помня давние слова о том, что ни чужаки, ни серколлир не седеют.
— Видимо, насчет себя я немного ошибся, — снова улыбнулся он, проследив за моим взглядом. — Теперь я еще сильнее привлекаю внимание.
Я весело рассмеялся в ответ.
— Спасибо вам за этот ваш подарок! — вспомнил я, вынимая из-за пояса присланный им цилиндр, который часто носил с собой. — Я его очень берегу.
— Давай я его немного пополню, чтобы еще надолго хватило, — предложил он.
Отдав ему предмет, я, затаив дыхание, наблюдал, как он сомкнул над ним свои длинные пальцы и сосредоточенно прикрыл глаза. Подержав его некоторое время, он вернул подарок мне, и я вновь окунулся в согревающие невидимые волны.
— Вы… самый настоящий волшебник, — проговорил я.
— Не более, чем любой из живущих, — добродушно усмехнувшись, покачал головой он.
Он присел на камень, жестом приглашая меня сесть рядом и доставая из сумки плетеный коробок с ароматным румяным печеньем.
— Угощайся.
— Благодарю вас! — С наслаждением я откусил от вкусного лакомства. — Быть может, вы зайдете ко мне в гости? — осмелился пригласить я. — Там все-таки удобнее, чем на голых камнях сидеть…
— На обратном пути — обязательно, — кивнул Аргон. — Я хотел навестить тебя до отплытия, но не рассчитал времени, и теперь уже опаздываю на корабль. Они должны вот-вот прибыть.
— Вы плывете на Сейю? — удивленно спросил я.
— Да. К Эль-Орину.
— О, он пригласил вас погостить?
— Попрощаться. Он умирает.
Я даже не ожидал, что эта новость настолько сильно меня огорчит.
— От чего?..
— От старости, — просто ответил Аргон. — К кому-то раньше, к кому-то позже, но она приходит ко всем. Он рад, что дождался относительно мирных времен. И я тоже. Мы достигли очень многого, благодаря твоему хозяину. И тебе, разумеется.
— Что вы!.. — смутился я. — Я ведь ничего не сделал… Наоборот, все испортил.
— Это совершенно не так. Но за что бы ты себя ни корил, оно осталось в прошлом. Постарайся простить себя. Знаю, легче это сказать, чем сделать, но все же. Иначе жить с грузом вины невыносимо.
— Да, — согласился я с грустью.
— Расскажи лучше, как ты живешь, — сменил он тему. — Эль-Ронт говорил, что у тебя есть семья.
— Да, жена и семеро детей, — ответил я, не вдаваясь в подробности. — Они почти все уже выросли и работают в окрестных имениях, только двое сыновей еще с нами остались.
— Это прекрасно, — улыбнулся он. — Я очень рад за тебя.
— А вы… женились на Эль-Гирд? — нерешительно поинтересовался я, не сумев сдержать любопытства.
Он взглянул на меня с нескрываемым удивлением:
— Откуда ты про нее знаешь?
— От… от Эль-Ронта, — пробормотал я неловко.
— Он рассказал тебе?
— Он мне на прощание оставил… какие-то картинки в голове. Много лет назад, когда приезжал в Сузатт… Я не знаю, как… Но как будто я сам все это видел. Он на острове читал моему хозяину письмо… от вас.
— Конечно, я помню то письмо… — кивнул Аргон, поняв, о чем я говорю. — Ме́рт-а-лин [2]. Требуется предельный контроль и аккуратность, чтобы передать только нужную часть информации без вреда, да и полная открытость со стороны принимающего. Такие воспоминания не тускнеют. Это щедрый подарок.
— Очень щедрый, — растроганно согласился я, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы.
— Да, я женился на Эль-Гирд, — вернулся Аргон к моему вопросу, тепло улыбнувшись. — Мы до сих пор вместе.
— Вы счастливы? — вырвалось у меня.
— Я не уверен, что понимаю значение этого слова, — задумчиво откликнулся он. — У меня та жизнь, к которой я стремился и которой заслуживаю. Рядом надежный человек, нам легко друг с другом, и есть общее дело. Да, пожалуй. А ты?
— У меня есть все, о чем я мог мечтать, — уверенно сказал я.
Я точно знал, что для меня означает счастье. И что означает его отсутствие. В мыслях сами собой подобрались слова, гораздо более правдиво описывающие мое состояние. «Я потерян».
Аргон медленно повернулся ко мне и пристально посмотрел прямо в глаза.
— Иногда я думаю, что мы слишком многое видели, чтобы обрести покой, — вдруг произнес он усталым голосом. — Иногда я думаю, что слишком долго живу.
— Не говорите так!.. — горестно замотал головой я.
— Не буду.
Мы сидели рядом и вместе смотрели на волны, слушая шум прибоя.
— Вы давно виделись с господином Эль-Ронтом?
Взгляд Аргона затуманился.
— Последний раз мы виделись полгода назад.
— Последний? — с тревогой переспросил я, опять ощутив щемящую тоску под ложечкой.
— О, нет, я очень надеюсь, что еще не последний, — вовремя утешил он меня. — Но его все чаще беспокоит сердце, он слаб и уже не может отправляться в дальние поездки. Он хотел присоединиться ко мне, чтобы лицом к лицу проститься с Эль-Орином, но сыновья уговорили его остаться. Эль-Регир уже взял на себя большинство обязанностей по управлению. А Эль-Эдан закончил учебу и стал отличным лекарем, который так же никому не отказывает в помощи.
— И вы ничего не можете сделать для правителя? — все же спросил я, хотя заранее предчувствовал ответ.
— Разве что пересадить другое сердце. Но в его ослабленном состоянии шансы на успешную операцию крайне малы; и в лучшем случае, как он говорит, это даст ему еще с десяток лет. Он совершенно спокоен насчет того, чтобы все шло своим чередом; хотя, конечно, все, кто его знает, не разделяют его мнения. Это будет еще одна невосполнимая потеря.
Он сказал «еще одна», и его слова отозвались резкой болью.
— Я бы тоже хотел новое сердце… — сказал я непроизвольно.
— Тебя оно беспокоит? — озабоченно повернулся ко мне Аргон.
— Оно… слишком сильно болит, — вновь смутившись, пробормотал я.
Странник понял, что я имел в виду.
— Боюсь, это мы так или иначе вылечить не можем. — Он вздохнул, приобняв меня за плечи. — Я был очень зол на Маура тогда, — вспомнил он. — Из-за того, что он решил ничего мне не сообщать. Хотя я прекрасно понимал, что сделал он это ради меня. А ведь я через какое-то время после вашего отъезда почувствовал, что с ним что-то не так. Но до последнего надеялся, что ошибаюсь.
— Я тоже… злился на него, — впервые смог я четко озвучить то, в чем не смел себе признаться. — За то, что он… ушел.
— Да. Тяжелее всего тем, кто остается, — сжал линию губ Странник. — И боль от раза к разу не слабеет. Но, тем не менее, это круговорот жизни. Знаешь, Баназир, я завидую вашему дару.
— Какому дару? — удивленно переспросил я.
— Дару полного забвения. Тому, ради чего все и затевалось. Не знаю, рассказывал ли тебе кто-либо об этом… О нашей памяти прошлых времен. Но твое счастье в том, что ты живешь только здесь и сейчас, и груз твоей печали, скорее всего, не последует за тобой дальше.
— Дальше… куда?
— Сюда же. — Аргон обвел взглядом прибрежные волны и скалистые откосы. — Снова и снова. Это твой дом.
В голове вновь всплыли слова Эль-Ронта, когда он и Маура говорили на Сейе об их доме. Об их памяти…
— А Эль-Калад все-таки казнили? — осмелился спросить я, вдруг подумав о судьбе правительницы Риммата. Я не желал целенаправленно смерти ни ей, ни ее ребенку, хоть она и оказалась убийцей и предательницей, и пыталась соблазнить и обмануть моего хозяина. Мне лишь хотелось, чтобы хоть что-то из произошедшего было справедливым и имело смысл.
— По просьбе Эль-Ронта суд все же принял решение ее пощадить, и после ее клятвы о прекращении мести ее через пятнадцать лет выпустили из заключения. Это был первый такой случай.
— Значит, она жива?! — спросил я со смешанными чувствами.
— Нет, — снова огорошил меня Аргон. — Вскоре после этого она сама попросила о смертной казни.
— Но… почему? — не понял я. — Она же была свободна?
— Ее вынуждены были разлучить с сыном пожизненно, как только он родился, чтобы предотвратить любое возможное повторение войны. Один из узнавших его сказал, что это тот самый, кто звался Эль-Атаром, то есть отец Эль-Элама. Нынешний Эль-Атал не должен был видеть глаза Эль-Калад, чтобы не узнать ее, на случай, если они тоже встречали друг друга прежде. В таком случае они почти наверняка создали бы новый план воссоединения всей группы и дальнейшей мести.
К своему огромному изумлению, я осознал, что сказанное им уже не шокирует меня так, как в былые времена; более того, отчасти я это даже понял.
— Так а кто же теперь правит в Риммате? — поинтересовался я после недолгих размышлений.
— Новым таром назначили Эль-Трала, отца Эль-Гола, за то, что он тогда помог нам бежать и тем самым способствовал
