Не знаю, что меня потянуло к соседнему домику, какая неведомая сила. Вот потянуло и всё...
Погода с утра стояла солнечная. Людей на дачах почти не было. Десна и её старое русло, находящиеся буквально в двух шагах отсюда, казалось, затаились в каком-то ожидании. Заборов у нас никаких нет, впрочем, как и всяких грядок-огородов. Только разношерстные одноэтажные домики, выглядывающие со всех сторон вместе с какими-то старыми вагончиками, пристройками, сарайчиками, навесами для дров, скамейками, колонками для воды, одинокими качелями и почти всегда скучающими целый день на воде и на берегу лодками. Всё это «совершенство» немного разбавлено деревьями и кустами, половина из которых периодически радует всех отдыхающих своими спелыми плодами. Да и тень, создающая в жару холодок, очень даже не лишняя. А чистейший воздух с непривычки просто валит с ног всех городских обывателей. Так произошло и со мной.
Повалявшись после обеда на диване и, по-моему, даже минут сорок вздремнув, я вышел на свежий воздух. Жара уже начинала спадать. Тишина приятно наполнена птичьими голосами. Деревья, трава, голубое небо... Как хорошо вокруг! Живи и радуйся! На вечернюю рыбалку ещё рано... И тут что-то повлекло меня к домику соседей. Нет, ни какие-то звуки, ни какие-то шорохи или движения. Какая-та другая, неведомая мне, сила. Вот потянула и всё! Будто магнитом каким. И почему-то именно к этому домику, а точнее, к стоящему почти впритык к нему сараю, к которому я и свернул...
И что же я вижу? – На его боковой стене висит, касаясь земли, сложенная в множество рядов рыболовная сеть-путанка, а в самом низу – запутавшиеся три ёжика. Один большой, а по бокам, вплотную к нему, два маленьких. Бедненькие! Да это же ежиха с ежатами!.. Ну как же вы так?! Как же вас сюда занесло? В эту сетку-убийцу!.. Вот оно что, оказывается!..
А мамка-то не дышит уже... мухи на ней... Вот бедолаги! Сколько ж вы здесь, бедненькие?.. Но малыши ещё дёргаются, слабо, но дёргаются! Особенно тот, что слева. Трепыхнётся маленький, как та рыбёшка и снова притихнет... А тот, что справа совсем еле-еле... А ежиха всё... Хотя, казалось, должно наоборот быть, но видать, больно она за деток своих переживала, как и всякая мать, вот сердечко и не выдержало. Эх, судьба-злодейка! Но мысли эти позже пришли… А тогда одна только – спасать их нужно! Ежата ведь живы ещё! Но как они запутались! Попытался руками вытаскивать. Да где там!.. Столько петель, ниток… Они ж не один день в этой западне сидят! А как разволновались бедняжки!.. Который справа – с светлым, размером примерно с две двухкопеечные монетки, пятнышком на иголках, да и показался он мне несколько меньшим за другого. Как-то сразу подумалось, что это девочка, а пятнышко – как у людей родинка, а у неё – ну, вроде украшения. А братец слабее, да и запутан больше, еле-еле пытается сопротивляться напасти-западне этакой. Ох, не справиться мне одному, да и нож нужен! Побежал я за ним в домик, а заодно и соседа позвать. Жалко ведь животинушек! Ох, жалко... Да и мамку ихнюю, но её уже не спасти, а этих-то – нужно! Нужно!..
В общем, когда мы с соседом подошли, тот, что справа (со светлым пятнышком) уже не шевелился…
Давай обрезать сетку с того, который слева. А она так спутана-перепутана, как паутина тысячелетняя в каком-нибудь лесу дремучем. Режем, чертыхаемся, вспоминая тех, кто оставил эту губительную снасть. Ругаем вслух... В какой-то момент то ли я зазевался, то ли у напарника моего рука с ножом соскочила, резанул он меня по пальцу левой руки со всего маху! Да так, что где-то до самой кости. Вот тебе на! – кровь фонтаном! Зажал я рану правой рукой, а продолжать начатое уже не могу – кровотечение мешает. Опять в домик! Вата, перекись, пластырь…. А время ж идёт. Мне тогда казалось, что дорога каждая минута, что жизнь ежонка на волоске висит и волосок этот готов оборваться в любой момент, ведь когда я в первый раз к ним подошёл, они ж разволновались сильно, задёргались. А сколько сил-то тех к тому моменту у них оставалось. Кот наплакал...
Вот только одно – не получается всё обрезать и выпутать, спасти малыша. Сосед чертыхнулся:
– Да ну их! – развернулся и пошёл в сторону своего домика… Не знаю, что-то нашло на него... Ну а я остался. Хотя и у меня уже руки опустились. Потрогал того, с пятнышком... Так он же дышит ещё! Точно – дышит! Но петли не позволяют делать полноценные вдохи. В общем, давай я ножом, пальцами, какими-то чертыханиями и приговариваниями освобождать, обрезая по ниточке, по ниточке выпутывая….
Кое-как, но задышала уже свободней, зашевелилась малышка. Ну и, слава Богу!.. Будешь жить... Будешь!..
Вернулся к тому, что слева. И тут, практически взяв его в руки, как-то довольно быстро распутал всё, что оставалось. Положил на траву. Лежит, дышит, а сил двигаться-то нет...
– Ничего-ничего! – отойдёшь, дружочек.
После, также быстро получилось освободить окончательно и Светлое Пятнышко. Почему-то я сразу стал про себя так и называть этого ежонка. И вот она потихоньку-потихоньку, но своим ходом туда, где спрятаться можно – под соседний домик. Потопала, потопала… укрылась от посторонних глаз и только потом остановилась. Ещё одно подтверждение, что эта особа женского пола! Мужичку ж полежать нужно, отдохнуть, прийти в себя, подумать, что дальше делать… Но минут через двадцать и братец её, отлежавшись, тем же маршрутом подался….
А порез мой через неделю почти не напоминал о себе, разве небольшим шрамом.
Позже я эту малышку, уже подросшую, встречал несколько раз, узнавая по её "украшению" на иголках – по светлому пятнышку. Шипела, фыркала, убегала... и всё время старалась куда-то от меня спрятаться. Но это же я её запомнил по особой примете. А ей не до того тогда было. Ну, да и ладно. Я же не в обиде. Пускай себе живёт. Да и братец её тоже…
Взаимно - 
