Сегодня - четверг, наш банный день, так что мы опять всей нашей дружной гоп-компанией завалились в любимую баню номер восемь. Помылись, попарились, вышли в предбанник, достали из сумок и пакетов выпивку и закусь, приняли запили, закусили… В общем, всё у нас по плану, всё нам по барабану. Хорошо! Век бы так вот жить!
- Ну? – спросил Витька Серёгу. – Чего молчишь-то?
Серёга у нас самый информированный. Он и телевизор смотрит, и газеты читает, и по Интернету лазит, и уши моет, и зубы чистит каждый день. Прямо Телеграфное агентство Советского Союза, а не человек с вымытыми ушами и наблендамеченными зубами!
- Да! – встрепенулся Серега. – Корвалана освободили.
- Какого Корвалана? – не понял Санька. – Которого Луиса?
- Ага! Товарища Лучо. Из кровавых лап звероподобной чилийской хунты, хрен её в дышло насовсем!
- Там опять, что ли, заварилось? – удивился Санька. – По новой?
- Я про юбилей говорю, - прояснил интригу Серёга и легкомысленно заржал. – Тридцать пять лет со дня освобождения! Мировая общественность отмечает!
- Так его же не освободили, а на шпану какую-то обменяли, – уточнил Мишка. Он у нас самый умный. Ну, может, и не самый, но тоже не пальцем сделанный. Тоже знает коё-какие интимные подробности из жизни звёзд и прочей блатоты.
- А у нас вчера тоже сосед освободился, - сообщил Витька грустно. – За рэкет сидел, три года. Как сажали с наглой рожей – с такой же и назад пришёл, зато с чистой совестью. Она у него даже ещё наглее стала. И ширше.
- Совесть? – попытался уточнить Серёга.
- Рожа! Совести у него никогда не было. И не будет тоже никогда.
- Да, сейчас в тюрьме сидят как на курорте! – чуть ли не завистливо сказал тоже Витька, но уже другой, Поцелуев. – В каждой камере – по телевизору, у каждого – мобильник. Если деньги есть, то тебе даже жрачку будут из ресторана приносить. И бабу тоже.
- Из ресторана? – опять спросил Мишка. Я же говорю: страсть как он любит все эти… интимные подробности!
- Чего?
- Кого! Бабу!
- А это откудова захочешь! – не растерялся Витька. – Хочешь – из ресторана, хочешь – из дома, а хочешь – прямо с трассы. Какую-нибудь трипперную плечевую.
- Эт точно! – согласился Санька. – Вчера по телевизеру ВитькА Батурина показывали, Лужкова зятя. Он сейчас в Бутырке сидит. Такая шайбень, за неделю не обцелуешь! Он сам сказал, что ему жена корм из ресторана таскает. Правда, он и тюремную пайку тоже хавает. Говорит, очень нравятся тамошние макароны с сайрой.
- Какая жена? – спросил Серега. – Которая на халяву с фигуристом на Олимпийские Игры в Ванкувер ездила? Евреечка такая белобрысенькая? Всё по телевизеру улыбается и старается втюхнуть нам какую-то рекламную мазь от прыщей. Так она с Витьком давно уже не живёт. Она теперь с этим, который фигурист дисквалифицированный!
- Не, харчи носит не евреечка, - возразил Санька. - Эта рекламу не показывает. И вообще, по виду скромная. Не какая-нибудь там.
- Все они, эти бизнесмены, скромные.., - проворчал Мишка. – Когда спят зубами к стенке. А вот, кстати, вы знаете, как это стихотворение заканчивается?
- Какое?
- Про Корвалола! «Обменяли хулигана на Луиса Корвалана!». А?
- А у него ещё и окончание есть? – удивился Серега.
- А как же! – Мишка подбоченился и , выгнув грудь, торжественным голосом продекламировал:
- « Обменяли хулигана на Луиса Корвалана! Где б найти такую бл..дь, чтобы Лёньку поменять!».
- А кто это - Лёнька? – спросил Виталька. Он у нас самый юный. Он бизнесом занимается. Ну и бандитствует потихоньку-помаленьку в свободное от основного занятия время. А как же бизнесменничать – и не бандитствовать! Это уж как положено – совмещение, так сказать, смежных специальностей! Не, ничего малый, вежливый! Правда, зачем-то везде с ножиком ходит и постоянно озирается. Зачем ему ещё ножик-то с такой бандитской рожей?
- Это Леонид Ильич был, - терпеливо объяснил Мишка. – Назывался – товарищ Брежнев. Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза.
- Г.вна та.., - поморщился современный парень Виталик. – А я думал: бухгалтер какой… Мениджер-маркетчик!
- Не, Лёнька был хороший мужик, - не согласился Мишка. - С бровями и фронтовик. «Сиськи-масиськи». Это он так «систематически» говорил. Давайте его помянем! Достойный человек! И Корвалол тоже!
