Писать киносценарии я начал совершенно случайно. Летом 2015 года, во время отпуска за свой счёт, я провёл неделю в гостях у одного замечательного человека по имени Алексей. Старшему внуку Алексея исполнилось восемнадцать лет, а младшей дочери одиннадцать. Но для меня он был интересен тем, что в его голове хранилось множество интересных историй, которые он пытался выразить в виде сказок, рассказов, киносценариев. Вот для этой цели меня и пригласили. Чтобы я или записывал то, что Алексей мне расскажет, или расшифровывал то, что Алексей ранее наговорил в диктофон. Обработать такое количество материала за неделю было невозможно, поэтому я пообещал Алексею, что продолжу заниматься литературной обработкой его творчества в свободное от работы время.
Я человек слова, и работа над сказками и сценарием была продолжена. Сначала Алексею нравилось то, как я работаю над его словами, а потом он мне позвонил, и сказал, что всё, что я написал, это полная ерунда, и что никто не будет это ни читать, ни смотреть. Спорить я с Алексеем не стал. Хозяин барин. Тем более, что всё выглядело логичным. По своему мировосприятию мы абсолютно два не похожих человека. Алексей прагматик с техническим образованием, а я гуманитарий, часто использующий такой приём изложения материала, как иносказание. Так что наш творческий союз распался, не создав, по сути, ничего.
Но если сказки Алексея в моей голове не отложились, то вот идея сценарная засела крепко. Правда, Алексей рассказал мне не всю историю, а где-то около половины, да и то без конкретики. Чем история заканчивалась, мне было неизвестно. И тут я поймал себя на мысли, что мне самому интересно, как эта история могла бы завершиться. Мнение Алексея имеет место быть, но оно вовсе не приговор. У каждого художественного произведения найдётся свой читатель, слушатель, или зритель. Другое дело, что художественным произведением может быть и слово из трёх букв на заборе, нравится это кому-то или нет. Короче говоря, я дописал историю до конца так, как она представлялась мне на тот момент.
Написав свой первый сценарий, я понял, что мне это очень интересно. Начиная от формы, в которой сценарии пишутся. Инструкция по написанию сценария поместилась на семидесяти двух страницах формата А4. Всю её я, конечно, не выучил. Но основные моменты запомнил.
За полтора года я написал два полнометражных киносценария, и несколько короткометражных. Насколько они интересны для постановки фильмов и сейчас для меня является загадкой. Однако, это привело к тому, что однажды, когда моими стихами восхитилась женщина, которая назвала себя режиссёром кино, мне было что ей показать.
В свою очередь, она пригласила меня прийти на просмотр любительских фильмов, которые отбирались для программы одного из многочисленных фестивалей любительского кино Питера. Я с удовольствием принял это предложение.
Просмотр проходил на третьем этаже русско-немецкого центра, что находится на Невском проспекте. В зале сидело человек 10, которые могли высказать своё мнение по воду любого фильма, показанного в аудитории. Мне было что сказать, и я не стал ограничивать себя в выступлениях. Так, о двухминутной зарисовке летнего дождя на садоводческом участке я говорил минут пять. После чего моё мнение о каждом фильме стало просто обязательным во время обсуждения.
После обсуждения режиссёр представила меня публике. Народ удивился, узнав, что к кино я не имею никакого отношения. Однако, принимая во внимание известную фразу о том, что поэт в России больше, чем поэт, удивляться перестали. И рассказали мне о том, что они снимают, и как часто это делают.
Моя новая знакомая носит красивый сценический псевдоним Любава. Её фильм тоже был представлен для просмотра. Но он был игровым, в отличии от всех остальных. И вот там, на этом просмотре, Любава предложила мне написать для неё сценарии на тему духовных ценностей. Более конкретно она пообещала написать чуть позже. Пока ей было достаточно моего согласия.
Через несколько дней я получил по электронной почте список из семи тем. Темы шли парами, как бы в противовес друг другу. Например, семейные ценности и развод, сребролюбие и меценатство. Содержание было отдано мне на откуп, и я принялся штурмовать интернет в поисках материала.
Фильм должен был быть документальным, но допускались и игровые моменты. Мысль о том, где мы возьмём артистов, меня не волновала. Моё дело написать, а уж потом режиссёр пусть ищет актёров и места для проведения съёмок. Конечно, ничего фантастического в моём сценарии не было. Банальные семейные сцены, какие происходят в каждой семье. Но самым главным героем в моём сценарии получился закадровый голос. Ему выпала миссия объяснять происходившие события в кадре и философствовать на тему морали. Всё бы хорошо, если бы не одно «но». Текст был взят целиком из интернета, и, не смотря на его правильность и логичность, мне, как сценаристу, этого показалось мало.
Я вспомнил фильм Юрия Калика «Любить», снятый в 1965 году. Там режиссёру удалось смонтировать документальные кадры, художественную съёмку, цитаты из Библии, и, самое важное, высказывания отца Александра Меня, впервые появившегося на экране. Мне очень понравился это приём, использовать личное мнение представителя церкви в фильме, где речь идёт о любви. Я подумал, что это именно то, что не хватает моему сценарию. Высказываний священника. Но не в виде проповеди, не в виде агитации. Ни в коем случае. Это должна быть беседа зрителя и церковнослужителя, где зритель может только смотреть и слушать. Соглашаться с услышанным или увиденным вовсе не обязательно. Главное, - думать о том, что ты видишь и делать выводы. А они могут быть разными.
Итак, нам для съёмок понадобился священник. Я рассказал об этом Любаве, и она обещала помочь организовать встречу с кем-то из них. Лично у меня в церковной среде знакомых не было, а обращаться в ближайшую церковь за помощью не стоило. Что касается Любавы, то круг её знакомых был намного шире моего, а её возможности мне были не известны. Единственное, что я понимал чётко, - это то, что сначала надо со священником переговорить.
У нас должен был появиться контакт, взаимопонимание. Была ещё одна причина, о которой мне сообщила Любава, которой я сам не придал сначала значения.
Любава хотела, чтобы фильм могли смотреть как обычные зрители, так и глубоко верующие люди. В церкви есть не только библиотека, но и фильмотека. Так что нам, честно говоря, требовался грамотный консультант. Так что не было ничего удивительного в том, что встречу с работниками культа Любава назначила возле Лавры, возле станции метро «Площадь Александра Невского».
На встречу Любава пришла не одна. Рядом с ней стоял высокий полный мужчина, который ассоциировался у меня с Карлсоном, вышедшим на пенсию. Мужчина представился мне, как
Александр. В руке он держал файл с документами. Сверху лежал мой сценарий с пометками, сделанными простым карандашом.
- Рад Вас видеть, Андрей, - сказал Александр вкрадчивым голосом. Сейчас я уже привык к такой манере Александра произносить слова. Он произносит их, и одновременно думает, а не будет ли обидно кому-нибудь услышать то, что он скажет. На самом деле, это конечно, не так. Но отделаться от своих первых впечатлений у меня пока не получается.
- Тут вот какое дело, - Александр продолжал вводить меня в курс дела, - нам назначили встречу в Лавре. Но человек, с которым у нас должна была состояться встреча, на звонки не отвечает. Вот мы с Любавой думаем, что нам делать дальше?
- Он просто не отвечает на звонки, или у него телефон вне доступа, - спросил я первое, что мне пришло на ум.
- Вне доступа, - посмотрев на меня добрыми, как воздушные шарики, глазами, ответил Александр. И тут же добавил, - но мы можем связаться с тем человеком, кто организовал нам встречу с тем, кто не отвечает на звонки.
Встречу с церковными работниками я представлял себе несколько иначе, но выбора в сложившейся ситуации у нас не было.
- Ну, так звоните, Александр, - пожала плечами Любава, - кто-то должен с нами сегодня встретиться.
Александр не торопясь нашёл в мобильном телефоне нужный номер, и нажал кнопку вызова. По облегчённому выдоху я догадался, что соединение состоялось.
- Добрый день, - Александр назвал абонента по имени и должности, но они в моей памяти не сохранились. Разговор продолжался около двух минут. Александр в краткой и вежливой форме пояснил, что с нами не только никто не встретился, но и не отвечает на наши звонки. В результате мы стоим перед входом в Лавру в совершенной растерянности, и не знаем, что делать дальше. А дальше нам посоветовали обратиться к секретарю, у которой наверняка есть полная информация о том, где находится её непосредственный начальник, или, по крайней мере, в какое время он сможет для нас освободиться.
- Это для меня новость, - задумчиво произнёс Александр, убирая телефон в карман, - оказывается, в церкви есть секретари.
- А как же! – ответил я, - это же коммерческая организация. Кто-то должен решать финансовые вопросы, вести бухгалтерию.
- Вы знаете, Андрей, - Александр, казалось, думал о чём-то более высоком, чем о штате сотрудников Лавры, - я с Вами соглашусь. Церковь, безусловно, организация, и, безусловно, очень богатая.
- А где нам найти секретаря, - поддержала нашу беседу Любава, - я, например, ничего тут не знаю.
- Можно у аборигенов спросить, - предложил я такой путь развития событий, - наверняка нам добрые люди подскажут, где именно нам его найти.
- Аборигены говорите, - рассмеялся Александр, - ну, что же. Пойдёмте искать аборигенов.
Пока мы стояли и разговаривали, пошёл снег. Мы тоже пошли искать секретаря. В лавре я бывал до этого дня трижды. Первый раз, когда записывал здесь свои стихи на диск «Голоса русских поэтов», второй раз посещая могилы захороненных тут известных людей, третий раз на концерте Натальи Сорокиной. Наталья пригласила меня послушать её выступление, мотивируя тем, что в концерте прозвучит песня на мои слова. Я не только пришёл сам, но и привёл своих хороших знакомых. Однако в программе концерта пришлось делать изменения. Из-за нехватки времени несколько песен пришлось из выступления убрать. Так что лично я нисколько не удивился, когда не услышал знакомую мелодию во время концерта.
Концертный зал в лавре находится слева по ходу движения недалеко от входа. Нам же предстояло пройти вглубь, пересечь дворик наискосок. Именно там и скрывалась канцелярия, в которой сидел нужный нам секретарь. Я почему-то был уверен в том, что это женщина.
Пока мы шли по указанному нам направлению, Александр попросил меня изложить своё видение того, что с нами в данный момент происходит. Ставить вопросы ребром для Александра совсем не характерно, как оказалось со временем. Он старался одним выражением выяснить суть происходящего, но сделать это очень аккуратно, не обидев никого из окружающих. Совместить не совместимое в одной фразе у Александра не получалось, поэтому он говорил длинными сложно сочинёнными предложениями, словесным оборотам в которых позавидовал бы граф Лев Толстой. Поэтому часто Александра собеседники не дослушивали, и предлагали своё видение происходящего. На что Александр произносил свою
