затвердевшую смолу какого-то хвойного дерева, потому что на вид и на ощупь, она была одновременно достаточно твёрдой, но при этом, слегка вязкой.
И пока они своими ножиками отковыривали эту смолу, чтобы после этого вытащить из бочонка его пробку, их реально заинтересовала, сделанная старинным шрифтом по периметру верхнего кружка, весьма красивая надпись чёрной краской на английском языке, и проставленный под ней год.
Началось, конечно же, всё с года.
И не удивительно.
Ведь когда Сергей полностью очистил ножичком и оттёр тряпкой надпись от многолетней пыли, он удивлённо засвистел и тут же дёрнул Игоря за руку.
- Игорёха, смотри-и-и - 1808 год. Двести лет бочке!
Игорь отвлёкся от пробки и посмотрел на надпись.
- Пи...дец, Серёга - такого, мы ещё не пили.
- Игорь, а что здесь написано?
- А чё, ты у меня спрашиваешь? Ты же умеешь читать, Серёга...
- Ну так-то да. Только здесь по-английски, Игорь... Может, ты переведёшь? У тебя же жена говорит по-английски.
- Очень - смешно, Серёга. У тебя кстати тоже первая жена говорит по-английски. Или ты забыл о Наиле?
- Я забыл английский, Игорёха. А Наиля - это святое и значит - навсегда.
- В смысле - фо рэвэ? Ты, так хотел сказать?
- Ну, можно и так сказать. И кстати, красивое слово - это форэвэ. Ты, откуда его знаешь?
- Это два слова, Серёга. А знаю я его от Гали. Она его мне часто говорит. Интересно, как она там?
- Скорее всего - она ещё в больнице, Игорь. Двух недель не прошло как мы уехали.
- Сегодня тринадцатый - счастливый. Ладно - проехали. Давай откроем пробку, Серёга, а потом, вместе прочтём, что же здесь написано. Андэстэнд ми, мистэ Тууз?
- Ес, оф кос, сэр Мак-Феф. Держите бочку двумя руками, господин хороший сэр.
И Сергей, поддев пробку с двух сторон обоими ножиками, выдернул её на раз-два-три, примерно с седьмого раза.
И вокруг них сразу запахло неизвестными спиртами.
И вслед за этим первым впечатлением, благородный, и насыщенный всякими спиртными ароматами запах, совершенно не стесняясь, задурманил своими волшебными, и летучими алколоидами их, подуставшие за эти сутки головы, и безостановочно как магнит поманил попробовать на вкус, судя по дате, абсолютно сказочное содержимое бочонка.
Игорь подставил заранее приготовленные пластиковые стаканчики, тоже взятые на их, щедро дарящей им подарки, свалке и Сергей до краёв налил в них загадочную спиртную жидкость.
И с самых первых булек, им сразу же стало понятно, что сейчас они будут пить виски.
Виски, которому двести лет отроду.
Парни торжественно взяли в свои руки стаканчики и посмотрели друг на друга.
- Лэхайм, Игорь...
- Лэхайм, Серёж...
Они подняли стаканчики до уровня своих лиц, посмотрели сквозь них на огонь своего костра и глубоко вдохнув запах содержимого, громко замычали от удовольствия.
После чего, беззвучно чёкнулись и выдохнув воздух из лёгких, выпили всё до дна.
- Это рай, Игорь... Это - рай... Вот он - какой оказывается...
- Да, Серёж, это настоящий рай. И мы в этом раю только что проглотили самое лучшее виски, что было в нашей жизни...
- Да, это самый божественный вискарь в мире... Отвечаю. Надо завтра ещё раз туда сходить и поискать ещё чего-нибудь райского, да.
- Ну, конечно, сходим. Ты пока давай наливай ещё. Надо повторить. А я сейчас.
И Игорь пододвинул свой стаканчик к Сергею, а сам, поднявшись, подбросил в костёр несколько сухих палок, выбрав из кучи палки потолще.
Потом, сходил в шалаш и принёс оттуда ведро с виноградом, попутно прихватив пару веток бананов и два кокоса.
А Сергей, налив из бочонка в стаканчики ещё грамм по сто виски, тоже поднялся со своего места и примостил над костром кастрюлю наполовину заполненную птичьими яйцами, а затем, налил в неё пресной воды.
После чего, они снова уселись возле костра со стаканчиками в руках, снова понюхали содержимое, снова беззвучно чёкнулись и снова выпили до дна.
Закусив виски виноградом и сладострастно закурив советский "Космос", они, вытянув уставшие за день ноги, стали подводить итоги своего пребывания на этом таинственном берегу, попутно вспомнив, что хотели прочесть и перевезти написанную на бочонке надпись, но посмотрев на неё ещё раз, решили это сделать завтра днём при нормальном, солнечном освещении.
А тем временем, первый для них на этом берегу вечер заканчивался и наступала величественная, тропическая ночь.
Над ними висела огромная половинка Луны, а бесконечно бесчисленные звёзды, то и дело подмигивая им с неба, смотрели на них во всём своём космическом великолепии, как бы говоря им оттуда: "... всё наладится, парни. вот, увидите...".
- Полу луние... Красиво - да?
- Да... А сегодня какое число?
- Тридцать первое июля.
- Пятница... Весело... Да?
- Обхохочешься, друг мой...
Тем временем, в кастрюле на костре закипела вода, Сергей снял её с огня, слил на песок кипяток и залил яйца холодной родниковой водой из канистры.
Потом, они ещё трижды налили и трижды выпили.
А в перерывах между рюмками ели варёные птичьи яйца и запечённые на палочках бананы, которые они поливали сверху виноградным соком, полученным путём сжатия руками небольших гроздьев винограда.
Ну-а поверх этого всего, курили сколько хотели советский "Космос", не переставая обсуждать удивительнейшие превратности их судеб.
Про между прочим, они всё же досадовали на недостаток за их столом хлеба, соли и мяса.
И как бы невзначай, про между делом, каждый из них подстелил себе возле костра на нагретый за день песок по две-три разобранные картонные коробки, соорудил из различных, подсобных предметов изголовье и приспособил большую пальмовую ветку вместо одеяла.
Ночевать в своём шалаше они не захотели, выбрав сон под открытым небом, с дежурством по очереди.
Но в конце концов, подбросив в костёр на ночь дров, они оба внезапно забылись глубоким сном сильно уставших и ещё сильнее переволновавшихся за день людей, которые наконец-таки выпили, поели, покурили, и заметно расслабились.
Вокруг них было таинственное и неизвестное место с океаном, джунглями, и огромной половинкой Луной в бесконечном, чёрном небе.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Утро застало парней на их ложах.
Они были укрыты пальмовыми одеялами и лежали примерно в тех же самых положениях их тел, приняв которые, они и уснули ночью.
И судя по положению Солнца, утро было далеко не ранним.
- Сколько время, Серёга?
- Спроси у Солнца, Игорь.
- Солнце, который час?
- Пора вставать...
- А по-моему - твои часы спешат....
Вставать им действительно не хотелось, и они решили ещё немного побаловать свои организмы и с пол часика полежать на своих картонных матрасах.
Их тела, напоминая им о физических испытаниях прошедших суток, поскрипывали от усталости и убедительно просили у них дополнительного отдыха.
Но природа тем не менее взяла своё и они, поднявшись со своих мест, разошлись в разные стороны, справили нужду, закопали её в песок, искупались в одежде в океане, и типа обсыхая, вернулись к своему, давно потухшему костру.
Возле костра, полив из канистры друг другу на руки заметно потеплевшую, пресную воду, они по очереди умылись и почистили пальцами себе зубы.
Вода, которую они вечером набрали в канистру из ручья, хоть и была уже не такой же холодной как вчера, но тем не менее продолжала оставаться для них вкусной и желанной, и поэтому, прежде, чем умываться, они, издавая односложные признаки удовольствия, от души попили её прямо из горлышка своей канистры.
А потом, после умывания и как бы продолжая обсыхать, выпили вместо утреннего кофе, по две маленькие, грамм по тридцать, стопочки своего, благородного напитка под названием виски, и позавтракали остатками вчерашнего ужина. Потом закурили и стали собираться в переход через холм, чтобы дальше продолжить своё движение вдоль берега и найти других людей.
И минут через десять этих сборов, они с удивлением обнаружили, что у них оказывается есть настоящее личное имущество, которое им обязательно надо было взять с собой в дорогу.
Это во весь голос им советовал, сто раз ими проверенный ранее, безошибочный инстинкт заядлых первооткрывателей и побывавших в различных ситуациях путешественников.
