К своим речам я обычно готовлюсь заранее. И когда на каком-нибудь собрании должен выступить, и когда объясниться с кем-то надо... Всё должно быть в голове отработано, чтобы каждое словцо в эфир просилось и не сожалеть впоследствии…
Правда, на всяких сходках я давно не выступаю, не та уже прыть у оратора, да и объясняться с кем-то всё меньше желания, слишком много чести, разве что с женщинами… Но вот одна задачка передо мной всё же встала: что я скажу перед смертью, ну, то есть заранее свои последние слова приготовить, не просто так брякать…
Дело, конечно, сложное, все-таки момент очень даже ответственный, не хотелось бы, даже в агонии, глупости болтать… Тут ведь многое должно отразиться – и характер, и судьба, и, может быть, даже политическая ситуация – вся жизнь в этой чертовой политике варится, от нее никуда…
Посмотрел, что великие в эти минуты сказывали – чтобы не повторяться. Так даже неловко иной раз за них становится – столько там всякой муры… И еще больше окреп в этом своем намерении.
Первым делом начал отметать, что мне не подходит. Сразу отказался от юмора, какого-то стёба, ёрничания… Все-таки тут дело серьезное. Умирать с улыбкой – это вообще-то правильно, мужественно, но – без юродства.
Какой-то пафос – тоже не годится. Столько в своей жизни этой лажи наслушался, что корежит уже от всяких высоких слов. Даже предсмертие, боюсь, не поможет.
Говорить на прощание слова любви, – увы, уже некому. Да и не по мне все эти сантименты.
Кого-то клясть, обливать презрением – мелковато, особенно перед вечностью.
Взывать к Господу – получится фальшиво, нету должной веры, по крайней мере, на данный момент.
Тогда попробовал подобрать что-то масштабно государственное, типа завета нашего Первого «Берегите Россию», но понял, что не дорос для таких высоких наказов, не по чину замах.
А вот погрозить круто нашим недругам – это можно, тут и для обычного смертного много возможностей, ну, например, слабеющим голосом прошипеть: «Мы вам ноги вырвем, сучары, только суньтесь!..» Правда, здесь другая закавыка имеется. Ну, поугрожаю я кому-то, а тут, глядь, какая-нибудь очередная перестройка или перезагрузка наступит – как я после таких перемен буду смотреться со своим гневным словом? – И отказался от этого тоже.
Тогда зашел уже с другой стороны, конструктивно оппозиционной, чтобы как-то выразить свое суровое отношение к современной действительности. Ну, скажем, призвать в предсмертном бреду: «Валить отсюда надо…» Но и это забраковал. Чего подбивать других к отъезду? Ты-то сам и так отваливаешь, дальше некуда. А другие и без тебя решат, может, им когда-нибудь и тут понравится.
И так поворачивал, и этак – ничего не устраивало. Всё получалось или фальшиво, или мелкотравчато, или нелепо… Но я, признаться, особо не расстраивался, даже рад был. Значит, не созрел я еще для такой фразы – чего торопиться? А может, и вообще не нужна она. Молча уйти – тоже неплохо. Даже покрасивше будет всяких заявлений. На собраниях всегда хитро помалкивал – а тут, видите ли, разговорился. Ну ее к чертям, думаю, эту заготовку, будем действовать по ситуации. Смерть подскажет.
