Объявили конкурс на лучшую подлянку. И по закону подлости обязали всех принять в нем участие.
А я, надо сказать, всё делаю с душой, по совести, не казённо. И чтобы свежо было, оригинально…
Так сработал и тут. Выдал такую подлянку, что все вздрогнули. Ну, и, понятно, выиграл. Получил за это аж миллион плюс путевку на отдых в Беловежскую пущу.
Но было как-то не по себе, что-то тревожило. Не хотелось, признаться, светиться в таком конкурсе. И пошел со своими сомнениями к главному. Говорю ему: – Можно как-то не раскрывать меня, не люблю я этой публичности…
Он: – Как это не раскрывать победителя?! Это будет с нашей стороны просто непорядочно. В этом весь смысл мероприятия, в популяризации подлянок, их значения в нашей жизни…
Я: – А вдруг жизнь когда-нибудь изменится, и все эти моралисты-экстремисты возьмут верх?
– Тогда, брат, нас уже не будет, – вздохнул он, то ли сожалением, то ли с облегчением.
– Но дети будут, у меня дети есть. Что они тогда обо мне скажут?
– Скажут, что молодец их папа, только слишком мягок был. Надо действовать еще жестче, технологичнее… – И при этом сжал хищно расставленные на меня пальцы в кулак.
Я (озадаченно): – С чего вы так решили?
Он: – Да с того, что подлянки всегда будут в цене. На этом мир стоит. Ты взгляни на нашу историю, много ты видел, чтобы кому-то воздавалось за его подлости? Ну, а если даже гнилые моралисты на год-другой восторжествуют, так они ведь, как известно, добренькие, милосердные, они простят тебя, не боись…
– Но все же мне бы не хотелось… – не унимался я. – Лучше под каким-то другим именем меня представить. Так спокойнее.
– Например?
– Ну, например, просто Подлец.
– Это не выход, у нас тут все подлецы.
Главный задумался, пристально глядя на меня.
– Ну, хорошо, – хмуро произнес он, наконец, – скажем, что победитель из скромности просил не афишировать его персону, поэтому он у нас значится как Подлец особенный. Устраивает тебя такое?
– Вполне! – воскликнул я, весьма польщенный, и по-тихому отключил диктофон.
