Вместо пролога

занятий не знал. Кроме неудачных попыток самореализации в соцсети, другого ничего нет. Нет семьи, детей, родителей. Время уделять некому и заботиться не о ком. Все приятели будто испарились, как и не было. Единственный друг Дэн, который не отвернулся от него, да и тот всё время на работе. Жека один. Наплевал на себя и с каждым днём всё больше ненавидел себя и мир людей. Нет даже хобби, которому мог бы всезабвенно отдаться.
Светка бросила, потому как у него нет стремлений, желаний, денег, машины и постоянной работы, а есть только страсть к саморазрушению, одиночеству и ненависть к себе и обществу. Но и разменивать свою свободу на любую удручающую работу, загонять себя в рамки ради материальных вещей только потому, что она хотела жить отдельно от своих родителей, чтобы они её не ограничивали, Жека не собирался. Работал сегодня здесь, завтра там, лишь бы с голоду не зажмуриться и было на что с очередной блудницей, такой же падшей как и он сам, вечную любовь изображать и чем жильё оплатить. Со Светкой, кстати, тоже познакомился в соцсети, как и со многими другими. Сошлись правда не на двушке пива с рыбкой, а чуть дороже — бутылка шампанского с гроздью белого винограда. Аристократического романтизма захотелось. За виноградом даже ходить не пришлось. Куст много лет оплетал своими лозами кованую решётку её балкона, с него и надёргал. Думал одну ночь со Светкой зажечь, но получилось пару лет. Потом всё как в кинодраме — разошлись, и Жека съехал на другую квартиру.
Теперь всё это позади, но память будет жить до последнего дня. Топить одиночество в сигаретном дыму, алкоголе, беспорядочных сексуальных связях, захудалых барах с дешёвой выпивкой и в социальной сети — убежище для миллионов добровольно порабощённых — только это и осталось.
Но всё это близилось к своему апогею, это был вопрос времени. Как и полагается в здравом смысле неодолимая жажда перемен всегда рядом на расстоянии вытянутой руки. Кажется, вот-вот придут перемены, всё изменится и станет лучше, с понедельника бросит пить, курить, и начнётся другая жизнь — он соберётся, выйдет из депрессивной комы или добьёт себя, чтобы одним ничтожеством на планете стало меньше. Но ничего другого не начиналось, а старое не заканчивалось. Жека чётко понимал, что в этом лишь его вина, но менять себя не хватало ни сил, ни энергии, ни желания. Всё, что зиждется на порочном образе жизни рано или поздно естественно должно было вздуться воспалённым пузырём, лопнуть чёрными брызгами отчаяния и обречённости и перевернуть всю жизнь с ног на голову, ведь всем нам мир отдаёт ровно то, что мы мыслим о себе. И скоро эта натянутая, как нерв, пружина достигнет предела натяжения и так шандарахнет, что аж звёзды из глаз посыплются.
Так случилось и с Жекой. В конце концов, его залипание в монитор принесло соответствующие его подсознательным ожиданиям плоды.