для всех мужчин сейчас одинаково при-ятной. И Петрович великодушно сливал охотничью тайну.
- На медведя явились?! Молодцы! Понаблюдать сначала надо. Медведи что люди, у них тоже есть правила жизни, свой домострой! Наблюдал я за одним их семейством. Се-ма мой выходец от них. Сейчас ему уж четвертый год идет. У людей свои дома, квартиры, терема... У медведей тоже. У каждого взрослого - отдельная берлога - своя квар-тира... - дальше Петрович произнес с любовью о Степе, у него глаза - черные бусины! Нос— замшевый!
Наблюдал он за семьей медведей долго. Два медвежон-ка, медведь с медведицей. К осени подросли медвежата. Отец - медведь берлогу сделал для них и для матери. Сде-лал ли для себя отдельно отец-медведь берлогу или с ними зимовал в тот год вместе, Архипов не уследил. Но перези-мовали медведи хорошо. На следующее лето увидел он эту же медведицу уже с маленькими медвежатами. Отец — отделился куда-то, оба старшие медвежата исчезли — по-шли сами по себе гулять по тайге. Вернее, один из стар-ших отделился и ушел, а другой вдруг появился и прича-лил к своей мамке опять. Младших братиков не обижал, но все как-то терся о мамкин бок, а она его почему-то отгоня-ла от себя.
Архипов пытался приручить к себе бедного Степу, как он его прозвал, но тот все убегал к мамке. Медведь - отец по приближению осени все сильнее начал рыкать на стар-шего сына. Отгонял. Вот уже и мать-медведица стала ры-чать на него и гнать от своих малышей. Иди, мол, гуляй своей дорогой, взрослый стал. Чего лезешь?! Ревела, за-щищала малых, будто Степа мог их обидеть!
Приближалось холодное снежное время. Медведь - отец вырыл новую берлогу в облюбованном им месте. По-ка родители рыли лапами под деревом да укладывали свое жилище сверху ветками да сучками, Степа прятался в ку-стах, наблюдая за ними. Сам он ничего не умел, кроме как за мамкой гоняться. Медведица с медвежатами влезли в эту квартиру под елью, улеглись. Медведь - отец, видно, тоже к ним приютился, да вскоре понял, что тесновато как- то, неудобно! Вылез и ушел делать себе отдельную берлогу!
Степа потер свою морду лапами, будто помолился по- -мусульмански и полез к мамке под бок! Да тут же был вы-дворен оттуда ее разъяренным рыком — мало места, лиш-ний он там оказался. Медведь Степа не понял такой мам-киной нелюбви, прямо-таки грубого обращения, провор-чал и снова к ней. Опять получил нагоняй! Он сделал еще несколько попыток приютиться к мамке, но с каждым ра-зом все больше получал от медведицы тычков и пинков. Наконец, она больно его покусала!
Теперь медведь Степа понял, что надо искать другое убежище. Принюхиваясь, пошел он по чужим медвежьим следам. Он обнаруживал то одну занятую берлогу, то дру-гую... И изо всех берлог гнали его, да так, что приходилось ему так быстро убегать, как он еще не бегал до этого! Мелькали его толстопятые лапы, ревел он страшно от оби-ды! Однажды на его рев и пришел Трофим Петрович, опять стал наблюдать за ним, ждал, когда же Степа поум-неет и сообразит, что пора иметь свою квартиру, а не со-ваться в чужие!
И только с первыми снегами пришло к Степе просвет-ление, понял он, что надо выживать в тайге одному, что на мамку надежды уже нет и надо самому строить свое жи-лье! Петрович видел, как рьяно Степа драл остывающую землю под старыми высокими елями, как укрывал ветка-ми... Но, наконец, закончил благоустройство своего жилья, влез вовнутрь и, видимо, угомонился, засунул лапу в пасть, и уснул до весны.
Петрович запомнил место, где обосновался Степа, и весной принес к его берлоге кусок мяса... Так потом и стал Степа к нему приходить в гости: а что там еще дадут вкус-ненького?
Трофим Петрович закончил свой рассказ.
- Так что, если захотите легко найти медвежьи берлоги, следите поздней осенью за таким вот балбесом, бомжом таежным! – сказал Петрович, - Он, проходя по всем мед-вежьим берлогам, всех их вам сдаст ненароком! Укажет вам, кто где живет! Только места успевай запоминать, от-куда его выперли! А там стреляй - не хочу! Только моего Степана не подстрелите! Я его отметил зеленой краской на спине и на груди, не видели что ли?
- Видели! – ответил Самсонов.
- Далеко видно, - сказал Петрович, - не для себя покра-сил — я его и так узнаю. Для вас, дураков. Пальнете в мое-го другана, никогда не прощу. Не пущу в мои владения. Мне по хрен, какие вы господа, какие верха занимаете... - тихо закончил Петрович посмотрел вперед и вдруг ожи-вился.
- Ну, что ж, мужики! Щемитесь, господа, кто куда! Идет гость покруче вас! Вернулся, голубчик!
И он показал рукой, чтобы гости вошли в дом. Они пе-реглянулись и увидели, как медведь шел на четырех лапах, принюхивался, крутил носом в разные стороны. Увидев Петровича с большой рыбой в руках, встал на задние ла-пы, громко зарычал и двинулся к нему, подняв от радости вверх передние лапы.
