С утра наметилась унылая октябрьская погода. Небо заволокли тяжелые темно-серые тучи. Мелкий моросящий дождь воцарился за окном, как минимум на весь день.
Девушка не много постояла у окна, наблюдая, как редкие прохожие спешат под зонтами покинуть промозглую улицу, кто домой, кто на работу, а кто и просто в тепло под крышу.
Оставалось еще минут сорок. Она отмечала свой остаток времени через каждые 5 – 6 минут. Лена не спеша протерла пыль во всей своей маленькой однокомнатной квартирке, под названием «колясочная», потом взялась за мытье полов. Проверила порядок на кухоньке, заглянула в чистенький санузел. Потом проверила белье в старом шкафу. Все лежало аккуратно на своем месте.
Взгляд её задержался на красивом серебряном кубке, за которым висела на стене грамота участника общероссийских командных соревнований по пулевой стрельбе, проходивших в Мытищах на стрельбище «Динамо» в 2010 г. Именно благодаря тому, что у нее оказался лучший результат из всех участниц соревнования в стрельбе лежа на 50 м с малокалиберной винтовки, а также второй результат в стрельбе по движущимся мишеням, их команда завоевала второе место. И ей, как лучшему стрелку от дали серебряный кубок на хранение. Ей не исполнилось тогда еще и 17 лет, но она выступала за старшую группу.
И хотя Лена была одним из кандидатов в сборную страны, вместо неё взяли другую девушку, с куда более худшими результатами стрельбы. Но сами эти соревнования – были, пожалуй, единственным светлым пятном в ее жизни…
Потом был красный диплом школы и поступление в МФТИ. Но со второго курса посыпались все беды. Сначала умерли родители: первый отец, через 3 месяца мать. Она тогда жила в Москве в общежитии на Первомайской, 30 в Долгопрудном. А дальше замдекана ФАКИ положил на нее глаз. В один из вечеров он уговорил ее зайти к нему домой. И после того, как она лишь пригубила рюмку с коньяком, он навалился на нее, порвав на ней все платье.
Начатая бутылка, попавшаяся ей под руку, благодаря остаткам в ней коньяка спасла насильнику жизнь. Но, тем не менее, ее удар по голове, не столько нанес ему физический вред, сколько моральный. Негодяй в порыве ненависти устроил ей через свои связи с преподавателями такие экзамены, что ее с третьего курса отчислили за систематическую неуспеваемость.
Девушку быстро выпроводили из общаги, и Лена с трудом нашла для проживания эту маленькую комнатку в 5-ти этажной «хрущевке», где и жила до сих пор.
Через 3 недели она узнала, что беременна. К этому времени у нее был парень из богатой семьи, который даже пытался строить с ней серьезные отношения. Но потом случайно узнав о беременности не раздумывая бросил ее. Потом был аборт и приговор – бесплодие. Так она осталась одна, без работы и без средств к существованию.
Подруги её бывшего парня познакомили ее с сутенером. Красивая, фигуристая девчонка с «ногами от ушей» была на «расхват» у клиентов. Потом она подцепила СПИД и стала не нужна никому.
Остатки заработанных древним трудом денег ушли на кокс, «герыч» и под конец на «Крокодил».
Вчера она в третий раз приняла дозу дезоморфина, понимая, что последняя ломка убьет её, тем более что денег на эту наркоту больше не было.
Оставалось еще минут 10-12. Пора, подумала она. Принесла из кухни старую табуретку и достала веревку из кладовки, на которую вчера израсходовала последний кусочек хозяйственного мыла.
Лена поднялась на табуретку и перекинула веревку через металлическое кольцо для крепления люстры, которую она сняла еще вчера и заботливо протерла. Веревка легко вошла в кольцо, двинулась по нему и случайно потянула за собой два провода питания, которые она не стала изолировать. Плюс с минусом сработали. Последнее, что она слышала был громкий треск короткого замыкания, затем огненная искра, потом темнота и тишина…
* * *
Сознание не сразу возвращалась к ней. Первое, что она почувствовала – было полное отсутствие той страшной ломки, которую она все еще ждала. Эту страшную ломку от дезоморфина она перенесла первый раз позавчера. И вот, словно не было того «Крокодила», дозу которого Лена купила вчера на последние деньги.
Она с удивлением заметила, что лежит на снегу в валенках в белом полушубке, в руках самозарядная СВТ-38, в карманах куча патронов. Рядом на снегу лежали еще пятеро бойцов, судя по разномастной одежде – партизаны.
И тут она почувствовала, что тело ее не слушает и в голове вместе с ее мыслями она слышит мысли другого человека – молодой девушки-комсомолки.
- Таня! - тихо окликнул ее судя по всему старший отряда. – Огонь открывать только по моей команде.
- Мина сработает сразу на грузовике. В нем солдаты. За грузовиком будет легковушка. Вам всем стрелять только по солдатам. Водителя легковушки я сниму сам. Офицер нужен только живым! Им также займусь я и Семеныч.
- Что за черт? - Таня вдруг почувствовала, у себя в голове мысли Лены.
- Ты кто такая? Как ты забралась в мою голову?
- Я Лена! Как я оказалась у тебя в голове – сама не знаю. Я дома упала с табуретки из-за короткого замыкания на люстре, потеряла сознание и очнулась у тебя в голове.
- У нас в отряде врачу помогает бабка-знахарка, Завьялиха. Так вот прямо чудеса какие-то. Только вчера она мне ляпнула про какую-то беду с моей головой. Как будто прямо в нее мне на подселение пришлют чью-то душу или сознание. При этом она сказала, чтобы я не боялась, и что эта душа мне будет в помощь дана.
- Но я-то помощи ни у кого не просила! Ладно, раз пришла – живи, только не мешай мне, понятно?
- Понятно!
На этом обмен мыслями у них закончился. Послышался шум мотора грузовика и на дороге показались две машины. Впереди ехал грузовик с солдатами, за ним черная легковушка.
Прогремел взрыв, и грузовик повалился на бок. Из него посыпались солдаты.
У партизан были автоматы и один пулемет Дегтярева. Таня стреляла из винтовки. Бой складывался не удачно для партизан. Фашисты, в составе полувзвода стрелковой роты быстро рассредоточились и залегли. Они сразу же сориентировались в направлении, откуда били партизаны и перенесли туда весь огонь. Лена прекрасно разбиралась и в немецком оружии. У немцев был один ручной пулемет MG-34, один пистолет-пулемет МР-40, из которого стрелял унтер-офицер и остальное – винтовки Karabiner 98k. Уже через несколько минут боя двое наших оказались ранены, но огонь вести продолжали. Таня расстреляла весь свой боекомплект. Лена разглядела, что все выстрелы ушли мимо цели.
- Слушай! – мысленно крикнула она Тане. – Дай я попробую?
- А ты сумеешь? Ну пробуй!
И Лена почувствовала, что тело, как бы начало её слушаться. Она быстро перезарядила винтовку и направила мушку на унтера, который приготовил для броска гранату и слегка высунулся из-за дерева.
Хлопок, знакомый толчок в плечо и унтер упал. Каска не спасла немца. Пуля угодила прямо в переносицу. Вторым выстрелом Лена послала пулю в глаз стрелку из ручного пулемета. И после этого стала бить их прямо в зрачки. Через какие-то пять минут она уложила десять фрицев. Немцы видели, что со стороны русских огонь ведет снайпер, потому как пули летят строго в глаза. Прицельный огонь фашисты прекратили. Они уже просто боялись высунуться из-за стволов деревьев, надвинув при этом каски на самые носы.
Лена перезарядила винтовку. Старший окликнул её.
- Ты молодец, дочка! Я и не знал, что ты так стреляешь! Давай-давай, бей их гадов!
У нее было прекрасное зрение. До немцев было метров 60-70. Но она видела каждую снежную кочку, за которой пытался спрятаться фашист и давила на курок. Через несколько минут она уложила еще шестерых. Немцы прекратили огонь. Партизаны полностью ликвидировали весь вражеский отряд.
В тот день на общем построении Тане объявили благодарность за уничтожение половины всего немецкого конвоя.
И пошли партизанские будни.
Они договорились между собой, что скроют от всех появление Лены в голове у Татьяны, за которой теперь закрепилось звание снайпера.
Лена решила пока ничего не говорить о себе, о несчастной судьбе, своих горестях и бедах. Она рассказала лишь о том, что жила одна, что родители умерли. А после школы хотела устроиться на работу, но вот несчастный случай с коротким замыканием и падением с табуретки не дал ей осуществить свои планы. И Таня приняла ее в своё сознание, как свою сестру, о которой мечтала с детства. Тем более, что их мысленного общения никто в отряде заметить не мог. Вместе они пришли к выводу, что тело Лены скорее всего находится в глубокой коме после несчастного случая, а душа её по каким-то неизвестным законам временно переместилось в тело Тани. И что как только она выйдет из комы Лена вернется в свое тело. И больше на эту тему они не разговаривали.
Военные дни были суровые. Они выполняли разные задания. Ходили в разведку. Закладывали взрывчатку под рельсы, жгли у немцев на станции цистерны с горючим. Кусками тротила черного цвета, похожими на кусок угля, минировали топки паровозов. Устраивали засады на немецкие патрули, вылавливали и уничтожали предателей-полицаев.
Один раз всем отрядом им удалось отбить у немцев целый обоз с продовольствием, награбленным у местного населения.
Потом они отбили у немецкого состава вагон с девчонками и мальчишками, которых немцы согнали с ближайших деревень для отправки в Германию и помогли им вернуться в родные места.
В один из дней командир отряда получил из штаба фронта сведения о том, что в их район прибыл большой отряд карателей из дивизии СС. Немцы расположились на постой в нескольких ближайших деревнях. Партизанам было поручено задание уничтожать либо сжигать дома их расположения.
Для этого из отряда были сформированы боевые тройки для ночных вылазок к месту временной дислокации карателей.
Таня с Леной оказались в составе такой тройки одними из первых. Они выступили в самую непогожую февральскую ночь. Мела ужасная метель. Снег залеплял глаза и мгновенно заносил их следы. Ветер завывал так, что в трех-четырех шагах ничего не было слышно друг от друга. Старшим был Семёныч, местный хорошо знавший все ближайшие деревни.
Ночь была самая подходящая для их работы. Они без труда добрались до двух больших домов, где были расквартированы гитлеровцы. Поджечь два дома было делом еще 10 минут. Но их заметили хозяева этих двух домов и выдали немцам.
Их догнали на краю села. Оружие было только у Семеныча. Его застрелили сразу же в перестрелке. Молодой парень, взятый с ними в плен сознался в их планах и подробно рассказал о задании, пообещав за сохранение жизни выдать местоположение их отряда.
Таню раздели чуть не догола. Долго били прикладами ружей. Утром пообещали повесить. Таня не проронила ни слова. Лена физической боли не
чувствовала, но постоянно просила бога послать ей хотя бы половину её страданий. Они лежали на соломе в легкой разорванной одежде в сарае. До утра было часа четыре. И Лена чтобы хоть как-то поддержать Таню начала свой рассказ.
- Я не говорила тебе ни чего. Хочешь расскажу тебе все?
- О чем?
- О будущем!
- Зачем, я и так знаю, повесят нас утром.
- Нет, я ни об этом.
- А о
