- Родной мой, и я до безумия хочу, чтобы ты меня сейчас обнял.
- Глупенькая, я уже давно тебя обнимаю. Как только увидел твою первую фотографию в Сети, и обнимал тебя уже и целовал. Какая же ты красивая! Я, даже, понять не могу, я тогда больше любил тебя или сейчас.
- Но мы сможем хоть когда-нибудь встретиться? Я, наверное, умру от счастья, если смогу прикоснуться к тебе.
- Обязательно увидимся. Я ждал тридцать лет, больше не намерен ждать. Если честно, я боюсь встречи. Я уже совсем старый, а ты такая красивая и молодая. Тебе чуть больше сорока и не дашь. Я ужасно боюсь встречи, я по сравнению с тобой, просто, седой старик.
- Я люблю твою седину, твои морщинки. Главное, что это ТВОЯ седина и ТВОИ морщинки. Боже, как я хочу почувствовать твоё тепло, услышать твой голос! Тебе можно позвонить? У тебя уже утро.
- Я сам тебе позвоню, пиши номер. Как ты будешь разговаривать со мной, муж ведь услышит?
- Я сейчас не дома.
- А где? Родная, будь осторожна. Мы ведь уже не сможем ничего изменить. Я очень боюсь навредить тебе. Голос твой безумно хочу услышать тоже.
- Ты не навредишь, ты дашь мне силы жить. Родной мой, обещай мне, пожалуйста, что ТАМ, когда мы оба с тобой уйдём, ты найдёшь меня, и мы всегда будем вместе. Если я тебе не понравлюсь в том виде, то хоть обнимешь меня один разочек, и я буду этими прикосновениями жить дальше во Вселенной.
- Пожалуйста, не говори про Вселенную. Мы обязательно здесь ещё встретимся. Я ведь парень нагловатый и мечтаю не только тебя обнять. Только умоляю, не исчезай больше.
- Я не исчезну. Уже ничто и никто не сможет помешать мне любить тебя до конца жизни. Ты это помни всегда.
- Да, да, конечно. Эта ночь была подарена нам Господом, она и мне поможет жить дальше. Только не исчезай, умоляю тебя. Прости меня, что не нашёл тебя раньше. Очень любил, но боялся, что не смогу тебе дать такую жизнь, которую тебе дал твой муж. В нашем посёлке ты не смогла бы ходить на таких каблучках, в которых ты на фотографиях. Люблю тебя и всегда любил с первой минуты нашей встречи. Ты помнишь её?
- Да, конечно, помню. А как ребята, Сашка, Валера?
- Валера пропал с поля зрения с тех пор, как посадили его, а Саша живёт в Киеве, я ему позвоню, обязательно похвастаюсь, что ты нашлась.
- Привет ему огромный передавай. Скажи, что помню его.
- Ну-ну, я ревную, что значит «помню»!
- Его помню, а тебя люблю.
- Вы очень красивая пара с мужем.
- Родной мой, одной красотой счастлив не будешь. Мы не были с ним счастливы.
- Но твои родные мне говорили, что у вас всё хорошо.
- Откуда они могли знать, мы жили на расстоянии трёх тысяч километров от них. Я всегда жалела маму, тем более что она тяжело болела. Я её старалась ничем не огорчать.
- Не кори себя ни за что. Это я смалодушничал. Надо было встретиться хотя бы, всё выяснить. Я ведь приезжал в Баку, нашёл тебя, даже видел, но издалека. Так и не решился подойти. У тебя уже тогда родилась дочь, ты гуляла с ней на стадионе, ей было лет пять. Я и на работу тебя провожал, видел, где ты работаешь. Двухэтажное здание возле КПП какой-то части, там ещё военная прокуратура в этом же здании. Ты такая красивая была…, но чужая жена. Я три дня ходил рядом с тобой, так и не решился подойти. Что я мог тебе дать взамен, да и согласилась бы ты уехать со мной тогда, ещё вопрос. Что я тогда пережил – это невозможно описать.
- Боже мой! Витюша, родной, я бы с тобой поехала тогда куда угодно, хоть в ад, лишь бы с тобой. Витя-я-я, как же так?! Я, ведь и там всегда вглядывалась в окружающих, в надежде, что увижу тебя. Я всегда знала, что ты приедешь за мной. Мне так хотелось думать. Как же я тебя просмотрела!
- Это было лето. Ты мне запомнилась одетой в белую узкую юбку и малинового цвета блузку. И, конечно же, на высоких каблучках. Так ловко и быстро ходила, я еле успевал за тобой. Ты ещё после работы зашла в детский садик за дочкой. Он тоже располагался возле какой-то войсковой части.
- Нет, я тебе этого не прощу. Как ты мог! Как ты мог не подойти ко мне. Всё бы изменилось.
- Но не факт, что в лучшую сторону. Я подумал тогда, что в Тынде ты не сможешь весь год бегать в туфельках на каблучках. Родная моя, прости меня, за моё малодушие. Я даже, не помню, как возвращался обратно, так мне было плохо. Прости, солнышко моё.
- Спасибо, что рассказал. У меня почему-то всегда было такое ощущение, что ты где-то рядом.
- А я и был рядом. Я думал о тебе, в мыслях я был рядом.
- И я в мыслях всегда была рядом с тобой.
- Солнышко, мы ещё сможем обо всём поговорить по телефону. Жду – не дождусь услышать снова твой голос. Очень буду скучать, но, прости, больше не могу сейчас писать. Люблю, Целую, обнимаю и не отпускаю. Помнишь, как мы, тогда расставаясь, не могли отпустить друг друга. Боже мой, я это ощущение все эти долгие годы хранил в сердце. Любимая моя, прости.
Рассветало. Ему улетело очередное сообщение.
«Хочу к тебе! На всё плевать! Хочу к тебе лететь, бежать! К тебе…, к тебе…, себе назло, наперекор судьбе. Хочу в объятья, пусть на миг, шептать, стонать, сорваться в крик! Хочу с тобой на вираже, так чтобы ещё, чтобы уже! И задыхаться, и вздыхать, любить, лелеять, обожать и оттолкнуть, и удержать. Тобою жить и умирать, себя на части разрывать, обнять, прижать, поцеловать, с ума сходить и воскресать! Любить, ласкать, не понимать и сердце с болью вынимать. Плевать, что скажут – не заплачу. Но бесполезно всё до слёз. Судьба зловеще и всерьёз распорядилась иначе. А в небе лишь сверканье гроз, а в сердце лишь шипы от роз, со мной уходят отголоски грёз…. Люблю тебя, люблю до слёз и не смогу иначе».
Она была одна в палате. Уснуть не получалось. Сердце колотилось, как бешенное. Она не думала о том, выдержит ли оно те эмоции, которые сейчас разыгрались в её душе. Она вернулась в свое прошлое! Оно встретило её с искренней радостью! Она слышала его голос, чувствовала его прикосновения! Она снова блаженно тонула в великой и вечной любви! Это благословение Бога! Это награда ей за многолетнее страдание сознания, за память, которая жила в ней затворницей, за бестелесное присутствие Его в каждом прожитом дне. То, чего она так ждала и тысячи раз себе представляла, случилось! Он помнит о ней, Он любит её, Он не отпускал её от себя.
Густая тень куда-то вальяжно уплывала из палаты. Становилось светло. На небе уже окрасилась розовая полоска восхода. Вскоре первые лучи солнца коснулись лика маленькой иконки на тумбочке, чашки, стены, одеяла…. В больнице ещё все спали. Великая тайна виртуальной ночной встречи была известна только им двоим. Так казалось Инне.
Вскоре раздался звонок. Сердце замерло точно так же, как тогда замирало каждый раз перед его приходом.
- Алло. Вы Инна?
- Да, - её голос дрожал.
- Это жена Виктора, Наталья. Поговорим?
- Давайте поговорим.
- Вы, вот что, забирайте его к себе, раз у вас такая любовь. Я мешать вам не стану. Только он про детей и внуков пусть забудет навсегда!
- Наташа, простите меня. Зачем вы так. Он же не чемодан.
- Мы втроём жили все эти годы – он вы и я! Знаете, каково мне было! Я ненавижу вас уже много-много лет.
- Что вы хотите?
- Чтобы вы исчезли из нашей жизни.
- Как?
- Да хоть умрите! Ненавижу!
- Простите меня, умоляю, простите.
- Простить? А как вернуть то, чего уже не будет никогда? То, что вы украли у меня, у него?! Мою молодость с нелюбящим меня мужем! Как вернуть его жизнь, которую он проглядел на свои проклятые звёзды! Никогда! Слышите, никогда ни он, ни я вам этого уже не простим, это простить невозможно. Сегодня он вам десять раз повторил, что любит вас, десять раз за один день! Я всю вашу переписку прочитала. Мне же за двадцать пять лет ни разу, ни разу не произнёс таких слов! Ненавижу!
- Наташа, мы уже с ним никогда не увидимся. Я не отниму его у вас. Он семью свою очень любит. Что-либо менять уже поздно для всех. Только разлюбить его по вашему желанию я уже тоже не сумею никогда. Слишком долго и слишком сильно…. Простите….
- Исчезните, не появляйтесь на его пути никогда, слышите? Или я за себя не ручаюсь! Я его ненавижу, я вас ненавижу! Я прокляну вас обоих, если будете…
Было шесть утра. Рука больше не смогла удерживать телефонную трубку. Голос в ней куда-то удалялся, но было очень тревожно и страшно. Инне показалось, что последние слова из трубки произносил уже Виктор, а не его жена.
- Прости, родная, прости. – да, да это был его тембр, низкий, мягкий, с хрипотцой, такой близкий и родной!
- Господи, что же я натворила! Витюша, как я хочу тебя обнять! Я очень люблю тебя. Господи, прости меня, я не смогла убить свою любовь, - прошептала Инна, или ей так показалось, что она шептала ослабшими пересохшими губами. Невыносимая боль снова пронизала грудь. Больница тихо спала. В палате раздался глубокий стон и всё затихло. Она уходила смиренно, тихо, с улыбкой на устах и уверенностью, что там, на небесах он обязательно её найдет, они встретятся и теперь уже всегда будут вместе. На бледнеющей остывающей щеке долго не высыхала слезинка то ли счастья, то ли огорчения.
Над чернеющими верхушками сосен повисла Большая Медведица. Её маленькая звёздочка Алькаид стала чуточку ярче, но беспокойное её мерцание прекратилось. Эту звёздочку, когда-то он подарил ей со словами: «Пока все звёзды из Большой Медведицы будут вместе, мы не расстанемся. Моя звезда Мицар всегда рядом с твоей».
