Украинский гамбит

опять встал ровной стеной.
Профи, подумал Костя. Если бы не темнеющая громадина под соснами и маскировочными сетками, то вообще можно было подумать, что всё привиделось.
– Ну и что ты думаешь, обо всем этом? – миролюбиво спросил Костя, когда они уже ехали по мягкой лестной дороге, и колеса если и спотыкались, то всего лишь о корни лесных растений.
– Да это что, С-500? – воодушевленно спросил Сашка.
Глаза его блестели, как в лихорадке, рот растягивался с ухмылке без причины. Сашка пребывал в эйфорийном состоянии.
– Не знаю, – словно через силы ответил Игорь и в знак безразличия пожал широкими плечами, – хотя… вряд ли. Скорее всего, что-нибудь помельче. Типа С-300. Я не специалист. В Боснии такого не было, в Афгане подавно.
– Но не менее эффективное?! – живо вставил Сашка.
Ему так хотелось, чтобы это было что-то такое значительное, мощное, способное одним своим присутствием нанести поражение противнику.
– Ну не знаю… – снова с безразличием пожал плечами Игорь. – Может быть, вообще не ПВО, а радиолокационная разведка?..
– А-а-а… ну да… ну да… – разочарованно отозвался Сашка. – Но мощная?! – снова загорелся он.
– Может, и мощное, – чуть оживляясь, согласился Игорь. – Может, не разведка, а «Точка».
– Какая ещё точка? – по-прежнему восторженно спросил Сашка.
Выражение его лица вообще стало фанатичным, как у футбольного болельщика, который всеми фибрами души желает победы своей команде и не признает даже очевидного поражения.
– Может, «Точка-У»… – важно сообщил Игорь и замолчал в ожидании, что его попросят продолжить.
– Ну?... – спросил Костя, подыгрывая Игорю и посмотрел на него и зеркало заднего обзора, хотя, конечно, слышал о таких тактических ракетах, которые могли нести ядерный заряд. Только не близко ли она поставлена к линии фронта? – думал он, до Киева всё равно не долетит.
– Это такая штука, – важно, как на собрании, произнёс Игорь, – которая может лупить аж за сто двадцать километров.
Выражение его лица, обиженное и напряженное, сменилось прежним удовольствием и азартом. Ну слава богу, подумал Костя.
– Ух, ты! – восхищенно произнёс Сашка и, несомненно, пожалел, что не подобрался в «Точке-У» ближе.
Завета усмехнулась над его наивностью. Это придало ей зрелость, которая так нравилась Косте в женщинах, особенно в таких красивых, как Завета.
– Ну да… – продолжил Игорь, – и если уж она врубит, то считай шесть футбольных полей накроет.
– Это если обычная?.. – намекнул Сашка.
– Ну да, – всё так же важно согласился Игорь, – а если ядерное… ну сам понимаешь.
– А-а-а! – заржал Сашка. – Грузия тогда в штаны наложила.
– Пожалели мы её, – точно так же отреагировал Игорь, разве что не заржал.
Идиоты, с удовлетворением подумал Костя. Ей богу. Он и сам поржал бы, только не в такой ситуации.
– А зря, – заметил Сашка. – Я бы…
– Всё это хорошо, – оборвал его Костя, – но всё же почисти карту памяти, я слово дал.
– Ещё чего?! – возмутился Сашка, в привычки которого вообще не входило «убивать» любой отснятый материал. «Для истории», – обычно говорил он, жадничая, как крохобор, и был отчасти прав, но данная ситуация была не такой, в которых он привык обычно действовать.
– Сотри, сотри, – Завета высказала самую здравую мысль, – не дай бог попадет кому-то в руки. Нам же и не поздоровиться.
Она как в воду глядела, только никто не понял её предостережения.
– Ну ладно… – нехотя согласился Сашка. – Сотру, чтобы вам спокойнее жилось. Но лично я в плен сдаваться не собираюсь.
– А у тебя никто спрашивать не будет, – снисходительно заметил Игорь и поглядел на Сашку с нескрываемым превосходством.
Лицо у Сашки сделалось разочарованным, и он замолчал. Игоря он не боялся, а уважал.
Они проехали ещё немного. Пошёл смешанный лес, с огромными зеленеющими полянами, закрытыми со всех сторон вязами, буками и дубами. Мелькнули маленькие озера в изумрудном обрамлении осоки. Пахнуло земляникой. И вдруг прямо перед радиатором «ниссана» выросла то ли стена, то ли просто бок форта «Петрополь», заросший орешником так густо, что можно было проехать в трех метрах и ничего не заметить, в лучшем случае принять за ряд огромных валунов. Бок был невысокий, но чувствовалось, что он капитальный, построенный на века, если не на тысячелетия.
Если бы не старик Юз, вспомнил Костя, который начал на Донбассе добычу угля, этот город сохранил бы старое название «Петрополь». А то вначале назывался Юзовкой, потом Сталино, а уж потом – Донецком.


Глава 6
Крепость Петрополь

– Жду я вас, жду давно!.. – гудел огромный Большаков, нависая над ними, как разлапистый дуб.
Он был даже больше, чем Марков. Просто гигант с пудовыми кулаками. С носом, перебитом в форме буквы «s». Не тяжелый и не массивный, а, как семиборец, мосластый, поджарый, сухой и… старый. По крайней мере, таким он показался Косте. Но возраст, похоже, не мешал ему быстро передвигаться. Сапоги на нём были не меньше сорок восьмого размера. Костя несколько мгновений не мог оторвать от них взгляда, а потом только и делал, что старался не попасть под них, потому что это было всё равно, что угодить под каток.
– Думал, уже своих архаровцев посылать. А потом военные сообщили, что взяли каких-то гавриков, ну, мы сразу сообразил, что это вы. Проходите, будьте гостями.
Игоря снова обуяли сомнения, туда ли он попал, и не сбежать всё-таки в хутор Широкий. Он дышал, как рассерженный бегемот, но пока помалкивал. Наверное, он не любил людей, крупнее себя.
Броневой форт «Петрополь» находился на полуострове, точнее, на огромной изгибе реки. Строить его начали ещё при Петре Первом. Уж слишком удобным было место: высоким, с оврагами, труднодоступным с флангов. В советские времена форт расширили, и он был способен прикрывать огнем большую часть южной границы города. Однако с падением СССР и уходом военных, его, как водится, население растащило на свои нужды. Впрочем, очень быстро настали времена, когда он снова понадобился. Правда, мощь уже была не та, но сражаться в нём можно было достаточно успешно, что Большаков и стремился доказать.
– А где крепость-то? – наивно спросила Завета.
– Крепость? – сдержанно удивился Большаков. – Так вот же она! – и развел руками, и даже топнул ногой в здоровенном сапоге.
Все как-то недоумении оглянулись. Игорь саркастически хмыкну и многозначительно посмотрел на Костю. Ну? И чем здесь развлекаться? – прочитал Костя в его взоре. Даже Сашка, который готов был снимать любую яму в лесу, растерянно опустил «соньку» – ну никаких видов: ни тебе массивных стен, ни равелинов со всякими контрэскарпами, ни бастионов, выложенных каменными плитами. Только в нижней части холма – какие-то странные окопы, прорытые под углом к склону. Вот и весь форт. Костю тоже одолевали сомнения – туда ли они попали? Он тактично, чтобы не обидеть Большакова, осмотрелся по сторонам. На открытых позициях между какими-то невзрачными буграми, поросшими весёлой зелёной травой, стояло несколько противотанковых пушек, да позади, в центре находилась неказистая, приземистая скала с бронеколпаками. И это весь укрепрайон? Если это знаменитый «Петрополь», то смотреть здесь явно нечего. Ладно, разочарованно подумал Костя, похоже, мы только время потеряли. Божко сейчас с ума сойдёт, мало не покажется.
Но Большаков словно угадал их настроение и, сделав хитрое лицо и посмеиваясь в кулак, спустился в тот самый неказистый окопчик, который ему было по плечо, и через мгновение они стояли у самой реки. Лягушки в осоке брызнули в разные стороны. Вот тогда-то Костя и понял, что снимать здесь есть что. Во-первых, основание холма было изрядно перекопано воронками, а во-вторых, он понял свою ошибку и сообразил, что весь огромный холм, не менее трех-четырех километров в основании, представляет единый комплекс дотов, которые, собственно, и торчали, как бородавки, из земли, и, должно быть, со стороны реки выглядели более чем зловеще. Бойницы были прикрыты стальными щитами. Но в некоторых, щиты отсутствовали, а там, где земля была сорвала, в стенах зияли выбоины, а из бойниц торчали стволы противотанковых пушек.
– Ух, ты!.. Ух, ты!.. – охнул по-бабьи Сашка и стал снимать.
Он заставил Завету встать рядом с бойницей, из которой торчало орудийное дуло, и показать пальцем на то, что когда-то, должно быть, снарядом.
– А вот это и есть бронебойные, вошли в стену, но не взорвались, – пояснил Большаков.
Большой лицо у него было обветренным, а глаза – красными и воспаленными от недосыпания.
– А такое бывает? – спросил Костя.
– Как видите, – ответил Большаков. – Хваленые немецкие сто двадцати миллиметровые снаряды.
В одной бойнице Костя насчитал два таких снаряда, утопленных в стену по самое донышко, в соседнем – три, а в следующем – все пять. Собственно, единственное, что было достигнуто этими попаданиями – сорванная с петель толстенная стальная плита. Искореженная, она валялась тут же у воды.
– А кто стрелял-то? – спросил Костя.
Игорь толкнул его локтем, мол, ты что дурак, что ли? Покрути головой! Костя понял, что дал маху и смущенно улыбнулся, всем своим видом показывая, что, мол, мы простые журналисты, в военном деле ни бельмеса не смыслящие, разжуйте и положите нам в рот. Большой, седеющий Большаков был на седьмом небе от счастья. Он походил на огромного ребенка, которому вручили указку.
– А вот это мы сейчас увидим, когда поднимемся в главный равелин, – сообщил он радостным тоном.
Но и так, собственно – без оптики, было видно, что противоположный берег реки перепахан километров на пять вглубь не хуже, чем основание холма, и лес там съежился, словно ему было больно. Сашка ещё сбегал к самой воде, ещё поснимал общие планы, нашёл дот, где разрушения были наиболее впечатляющие, и был доволен, как медный тазик. Лицо его раскраснелось, но кожа на свежем воздухе почти зажила, а если бы не Завета, которая всякий раз, как Сашка срывал с щек струпья, ругала его, то, наверно, зажила бы ещё быстрее.
Только после этого Сашка Тулупов, словно примерный ученик, спросил:
– Я извиняюсь, а снимать всё можно?
– Можно… можно… – добродушно разрешил Большаков и хихикнул.
– Вечером ваш материал будет в эфире, – пообещал Костя.
– Ну тогда я вам всё покажу, расскажу. Всё равно американцы этот район знают вдоль и поперек.
– Это почему?! – с вызовом спросил Игорь.
Похоже было, что раздражение в нём сменилось тихим любопытством.
– Ну во-первых, потому что снимают всё со спутников, а во-вторых, при «оранжевой» украинской власти здесь столько делегаций побывало, что только ленивый не заслал казачка.
Большаков, всё так же посмеиваясь, и передвигаясь, как краб, боком, смешно и жутковато перебирая своими огромными ножищами, под которые было страшно попасть, повёл их наверх, и они очутились с тыльной стороны главного равелина. Костя понял свою ошибку. Шесть равелинов, кое-где разделенные оврагами, расположенные пологой дугой, были просто огромными, циклопическими. Если считать от основания холма, прикинул Костя, то метров пятнадцать-двадцать в высоту. Игорь Божко задышал ровнее. Давление у него, судя по всему, нормализовалось, а настроение улучшалось. Наконец-то они разглядели то, что надо было разглядеть с самого начала: приземистую, как крабы, выкрашенную под местность