«Скалолаз в Гималаях или охотник на тигров в Индии?» — Джон переводил взгляд с одной оптической дискеты на другую. В правой руке — возможность дышать острым горным воздухом на самой верхушке мира, куда забирались лишь самые смелые, и ощущать прилив адреналина из-за самого пребывания в таких экстремальных условиях. В левой — долгие ночи слежки, засад, постоянная опасность, нагнетаемая могучим хищником, но затем — вкус победы и полосатый голографический ковер с навеки застывшим оскалом. Долго думать не приходилось — время, отведенное на ожидание интервью, подходило к концу. «Скалы или тигры?» — почти вслух спросил себя Джон, заранее зная ответ. — «И скалы, и тигры!»
Распечатав очередной одноразовый шприц, Джон быстро ввел иглу в правый висок — боль уже не надоедала, как раньше. Еще две минуты, и освободится сектор мозга, которого хватит на запись обеих виртуальных «персоналий» — и он сможет в любое время стать либо скалолазом, либо охотником, либо любым из 36-и ранее загруженных персоналий — от хирурга до адвоката, от подводника на батискафе в Мариамской впадине до солдата-штурмовика в Ираке. Однако он уже никогда не сможет вспомнить свой детский сад и первые два класса школы…
Нервным жестом поднеся левое запястье к лицу — вживленные в тело часы показывали без четверти одиннадцать — Джон стал в сотый раз рассматривать переливающееся всеми цветами радуги табло «Таймекса», который ему подарила Линда позавчера, в честь его тридцатилетия. Мысли навязчиво роились. «Кому нужна эта школа с детским садом!» Джон закусил нижнюю губу. Воспоминания о детстве никогда не приводили Джона в восторг. Он был самым маленьким и робким из всех детей в садике, за что и был постоянно подвержен насмешкам, а то и нападениям со стороны ребят постарше. В школе положение вещей только ухудшилось, так как смеялись над ним даже девочки. Ну и пусть — Джону они больше никогда не испортят настроение. Еще минута и…
Перед глазами вспыхнул голографический экран — место в мозге освободилось. Джон воткнул «Гималаи» в оптический дисковод, вживленный за правым ухом, подождал секунду, и моргнул глазами по голо-экрану. Экран мигнул зеленым цветом — «ОК» — и стал крутить саморекламу, пока 19.67 терабайтов информации о персоналии Гималайского скалолаза загружались в серую массу мозга. «Интересно, что же это я только что забыл?» — вопрос все еще интересовал Джона, хотя подобную операцию по стиранию памяти он сегодня провел уже почти двадцать раз. Но нечего раздумывать — все равно не вспомнить то, чего нет. Да и спешить надо…
Две минуты шесть секунд — реклама сменилась красным восклицательным знаком. Джон выдернул из дисковода «Гималаи» и ткнул «Охоту в Индии» — сразу не попал, сморщился — то ли от боли, то ли от утерянных секунд. Через несколько мгновений уже загружалась «Индия». А руки уже шарили в коробке, стоящей перед ним на никелированом столе — чего здесь только не было! «Чудеса генетики», «Японский самурай», «Мафиози 30-х годов», «Летчик-испытатель», «Кон-Тики: на плоту через океан», «Танцор диско», «Викинги», «Чемпион: Олимпийские Игры 2008», «Космонавты», «Жизнь и фильмы Арнольда Шварцнеггера», «Гладиаторы», «Кома», «Всемирные звезды бейсбола»… всех не перечесть! И, главное, — все бесплатно! Да любая из этих персоналий стоила 2-3 тыщи долларов минимум — а у них их здесь сотни! И как же повезло — привели, посадили, попросили подождать, пока освободится человек, который будет принимать интервью… Мол, пока ждете, можете посмотреть, поиграть, установить, если пожелаете… А кто же откажется от бесплатного-то? Правда, с собой не унести — пропажу оптических дискет сразу заметят. Разве что установить все в мозг — типа, в РАМ — и все дела. Никто не может проверить, что у тебя в голове! Правда, человеческий мозг не рассчитан на такое количество информации, так что приходится «стирать» то, что там уже находится — знания, детские воспоминания, иностранные языки, общую эрудицию, друзей — у кого что есть…
Утром у Джона в голове было около двадцати семи лет ненужной информации. Вот уже час с лишним подряд он освобождал место в мозгу, сектор за сектором, устанавливая даровые «персоналии». Не беда, что он больше не вспомнит… что-то. И… кого-то. Не велика потеря. Наверняка интересней будет возможность целый день пользоваться полсотней программ альтернативной действительности.
Руки Джона лихорадочно перебирали «персоналии». «Ого, у них даже «Дон-Жуан» есть — это надо загрузить обязательно! Придется, однако, пожертвовать Линдой…»
Из-за зеркального стекла на человека с оптической дискетой смотрели двое. Младший то и дело поглядывал на руководство пользователя, которое держал в руках; старший спокойно наблюдал.
— Клэй, следи за часами. — Младший нервно взглянул на старшего коллегу, окликнувшего его, затем снова уткнулся в книгу.
— Клэй, да вытащи нос из книги и посмотри на приборы! — Старший прикрикнул. — Видишь, показатель сознательной активности мозга приближается к нулю? Значит, скоро конец.
В дверь тихонько постучали.
— Клэй, открой, это Картер.
Картер ввалился в открывшуюся дверь, запыхавшись от подъема по ступенькам с первого этажа — лифт был переполнен.
— Ну, как этот? — Картер сегодня был деловой. — Сколько еще ждать?
— Как всегда, процесс занимает немногим меньше двух часов. — Старший даже не повернулся, чтобы посмотреть на вошедшего. Они с Картером работали вместе уже много лет. — Смотри, он нашел «Космонавтов»!
Улыбка невольно расползлась по лицу Картера — старик был самоуверен донельзя. Клэй же, наоборот, имел вид человека, тщетно старающегося попасть в свою тарелку…
— Извините… — Клэй закрыл книгу, вместо закладки вставив указательный палец между страниц. — Почему немногим меньше двух часов?
— Этим практикантам сколько не повторяй, все равно доходит долго, как до того любителя «персоналий». — Клэй проследил за жестом наставника, указывающего на печально-потешную картину по ту сторону зеркального окна. Там из-за лихорадочных движений у сидящего за столом человека то и дело из рук падали оптические диски, а сам он то закатывал глаза, то беззвучно ругался обкусанными губами. — Почему? Потому что теоретически за два часа можно загнать в мозг более одного пета-байта цифровых данных, но практически ни один мозг не может выдержать такого количества информации. Посмотри на счетчик байтов!
— Девятсот пятдесят шесть терабайт… Девятсот шестдесят три… Девятсот семд…
— Про себя, Клэй! У нас тоже глаза есть. — Старик взглянул на Картера. — Все еще не веришь? Гляди, час и сорок девять минут, а от мозговой активности осталось пол-процента!
Картер молча склонил голову — мол, куда нам, простым смертным, равняться с таким гением — и постарался скрыть улыбку. Старик гордился программой и не пропускал возможности покрасоваться. Однако он имел на это право — более двадцати лет их фирма занимала первое место в стране по трудоустройству кадров на всевозможные должности и позиции со стопроцентным успехом. И все это благодаря разработкам Главного Нейро-Инженера — старик не любил свой титул, ссылаясь на схожесть его звучания со словом «нержавейка»…
«Внимание! Внимание! Сознательная активность мозга равна нулю!» — мелодичный голос компьютера прервал ход мыслей Картера.
— Час пятдесят три! — Старик победоносно повернулся к Картеру. От широкой улыбки его лицо словно помолодело. — А я что говорил?
— Извините… — робкий голос Клэя раздался как нельзя некстати. — Ну… а теперь-то что? Вы же посмотрите на него…
Оба его собеседника перевели взгляд на человека за стеклом. Он сидел неестественно прямо, смотря перед собой в какую-то несуществующую точку. На правом виске от множества уколов выступили капельки крови. Из правой руки с тихим шорохом выпала дискета с «Дон-Жуаном» — он даже не пошевелился.
— Что с ним? — голос Клэя прозвучал неестественно тонко.
— С ним ничего. — Старик указал на панель приборов. Сердце, легкие, почки работали ровно, без сбоев. Давление, температура тела были нормальными. Только датчик активности мозга горел цифрой «ноль». Старик повторил:
— С ним совершенно ничего. Просто он перегрузил свой мозг «персоналиями», а они сами по себе пассивные, их нужно активировать сознанием, чтобы пользоваться. Освобождая место под новые и новые «персоналии», он должен был постепенно стирать сознание, по частям, пока полностью не удалил его. Поэтому и выглядит, будто мозг не работает. А работа сердца, легких и всего остального организма сознанием не контролируется, поэтому там изменений нет.
— А что же теперь? — Клэй очень хотел записать эти объяснения в блокнот, но побоялся выглядеть еще большим «салагой».
— А теперь мы устанавливаем ему программу нашего производства, «МоЗГ 1.2с», которая форматирует секторы мозга, занятые «персоналиями», стирая их и освобождая место под новую «персоналию». — Старик привычным движением руки вытащил из ящика рабочего стола футляр с дискетой. — Картер, кого тебе нужно по списку?
— Водителя-дальнобойщика. — Картер перевернул несколько листов, аккуратно подшитых в папку. — Да, точно. Для «Транс-Континентальной».
Старик повернулся к стеллажу и пробежал глазами по названиям программ, высвеченных на торцах оптических дисков. Они были сложены в алфавитном порядке, и уже через мгновение нужная дискета была найдена. «Скоро обед, а тут этот лезет с вопросами…» — мысли старика на мгновение оставили работу и переметнулись на Клэя, молодого сотрудника, которому он должет будет когда-то передать руководство проектом; самому Главному Нейро-Инженеру давно перевалило за шестдесят. — «Помалкивал бы да мотал на ус. Видите ли, директоров племянник — ознакомь да подготовь!… Отвлекает только!»
— Клэй, бери обе программы и пошли устанавливать. Пора тебе от теории переходить к практике. — В голосе старика звучало плохо скрытое раздражение, замаскированное под усталость. — Да захвати аптечку, там вата и спирт, вытрешь ему кровь с виска…
— Но почему… Почему он стер себе сознание? — В словах молодого сотрудника угадывался еще один скрытый, немой вопрос. Клэй явно не одобрял весь процесс и, наверное, даже сомневался в его легальности. Обращался он к Картеру, впервые за весь разговор. В сторону старика он старался не смотреть.
— Мы тут ни при чем. Никто не заставлял его это делать. Он, как и все, был знаком с технологией «персоналий». У него даже был собственный оптический дисковод. Ему явно импонировала возможность становиться разными людьми, жить разными жизнями. Он просто хотел быть всеми, — Картер высказал свое мнение, собираясь уходить.
— А по-моему, он просто не хотел быть собой. — Голос старика теперь звучал беспристрастно, даже холодно. — Взял аптечку? Тогда пойдем!…
Картер спустился вниз, листая подшивку. Подошел к двери, ведущей в комнату ожидания, приоткрыл ее и остановился, все еще шурша страницами. За дверью можно было расслышать голос секретарши, объясняющей кому-то по телефону достоинства их фирмы:
— Да-да, наша фирма потому и называется «УСТРОИМ ВСЕХ», что у нас не бывает отказов… Мы стопроцентно гарантируем ваше
