это она мстит тебе за свою смерть! И будет мстить, пока таскаешь ее за собой!
Андрей вздрогнул, отшатнулся от вперившихся в него пустых собачьих глазниц. В голове зазвучал хохот калеки: "Собачку, собачку свою поспрошай!"
– Что ты несешь, старая карга?! – в его сдавленном голосе послышался страх.
– Покой ее душеньке нужен, – продолжила женщина. – Хочешь избавиться от напасти, отвези ее к себе домой, да положи в красный угол. И вели всем, чтоб не трогали ее, не беспокоили. Сходи в храм, свечку за упокой карлицы поставь, покайся, да молебен закажи по душе невинно убиенной.
Ворожея мягко перекрестила собачью голову.
Андрей чувствовал как эти слова раскаленными ядрами проламывают его грудь, ворочаются там, ломая и разрушая все, чем он жил последние годы. Огромным усилием воли мужчина сбросил с себя оцепенение и вскочил в седло.
– Будь ты проклята, ведьма! Отпусти коня, зарублю! – он схватился за саблю. Бросая жеребца с места в карьер, услышал последние слова ведьмачки:
– Знай, надумаешь выбросить, ее душа в тебя переселится!
Яростно нахлестывая коня и утирая рукавом лоб от пробившего его холодного пота, Андрей понесся подальше от этого дьявольского места.
Еще издалека он услышал вопли, доносившиеся с боярского двора. Степан, увидев подъехавшего командира, подскочил, возбуждённо затараторил:
– Слышь-ко, не соврал боярин, тайный схрон нашли. Добра в нем – немерено! А девки-то боярские, ох, сладкие, небось! – он осклабился.
Андрей, поправляя сбрую, увидел как Егор тащит к телеге упирающихся, рыдающих боярских дочерей.
– Отпусти их!
– Как отпустить, куда?! – возмущенно взвился Степан.
– Делай, что велено! Пускай идут на все четыре стороны.
Степка зло и разочарованно махнул рукой в сторону девок – отпускай! Приблизившись вплотную, прищурившись, подозрительно спросил:
– А ведьмачка где?
– Утопил, – глухо буркнул Андрей.
– Как утопил, где?!
– А вот так – зарубил и утопил в речке!
– А что государю скажешь? – Степан сделал шаг назад, будто чуя недоброе.
– То и скажу. Все как есть. А то порчу навести могла. Ну ее к лешему! И вообще, не лезь не в свое дело! – взъярился Андрей неожиданно для себя.
Младший опричник с подозрением посмотрел на командира, но, зная крутой нрав старшего товарища, лишь возмущенно засопел...
VI
– Какая чудная, просто изумительная история, дорогой Арсений Петрович! – восторженно воскликнул гость, тучный мужчина, явно страдающий одышкой. Он отхлебнул рябиновки, причмокнув от удовольствия. – И чем же она закончилась?
Хозяин усадьбы в Бежецке – тронутый сединой представительный мужчина, облачённый в вишневого цвета бархатный халат и шейный платок «а-ля Байрон», наполнил опустевший бокал и, загадочно подняв палец, подошел к камину. Снял с него старинную шкатулку, маленьким серебряным ключом открыл замок. Обитый внутри черным атласом, ларец явил взору изумленного толстяка собачий череп, лежащий на вышитой золотом белоснежной подушечке.
– Да-да, Петр Макарыч, именно таким образом это оказалось в нашей семье, – полушепотом произнес хозяин, – предок мой ведьму-то послушал, да озаботился. Этой семейной легенде уже триста лет! А здесь душе несчастной карлицы тепло и покойно.
Он бережно протер матовую кость батистовым платочком.
– Да и у нас теперь, слава богу, все в порядке.
Рисунок Аскольда Акишина
