Неподалеку от нашего дома, в подземном переходе уже пару лет примерно поет бабка.
Поет хорошо, звонко, по-русски, но слишком уж мало тут людей ходит, не разживешься.
Но вот что я заметил: даже когда в переходе вообще ни души, бабка, коль уж затянет песню, все равно с тем же задором её продолжает.
Казалось бы, остановись, бабуля, не трать понапрасну силы – нет, до последнего звука выводит.
Значит, не только ради денег старается – душа того требует, как и настоящая песня. Как тут остановиться!?
Так, похоже, и со мной в жизни.
Читают-то мои тексты какие-то единицы, по крайней мере, в сравнении с покорителями наших пространств медийных, а я все равно пишу, не могу иначе.
Таких вообще-то графоманами называют. Но ведь не романы строчу по штуке в год, а то и более, не вещаю на все лады по всякому поводу, как многие наши не могущие молчать провидцы.
Пишу, как и бабка поёт в пустоту, потому что нутро заставляет.
И не только в письме так – что не могу никак остановку сделать и не представляю себе жизни без этого.
До сих пор завожусь от всякой мерзости, кровожадности, словно в прекрасной России будущего вырос и словно в силах что-то исправить.
И так же до сих пор млею перед женской притягательностью. И знаю, и понимаю, что нет уже у меня тут никаких шансов, а все равно, наперекор смыслу, не по годам загораюсь.
В общем, живем, пишем и поем с бабкой, ни на что невзирая.
