– Вау, что-то заболтался я, любимая, прости, я уже спешу на выручку, – позволил себе побалагурить Евгений и моментально овладел мною, чтобы помочь справиться с судорожными корчами, о которых только что предупреждал. Мое тело отозвалось на его «вход» благодарно: ощущения выровнялись, тело постепенно осознало свою чувственность, и мы достигли пика одновременно. Голосовые связки пришли в себя, кричала и стонала я непритворно и от всей души, удовольствие получила по-настоящему, глубоко, насыщенно, ослепительно и ярко, и все бы хорошо… Если бы не некоторое дежавю после восьмого или десятого совокупления: кричала и стонала я непритворно и от всей души, удовольствие получила по-настоящему, глубоко, насыщенно, ослепительно и ярко, и все бы хорошо… Если бы не некоторое дежавю после двадцатого или тридцатого совокупления: кричала и стонала я… В общем, сознание было окончательно сбито с толку! Вроде бы, ему казалось, что все происходит как нельзя лучше, хозяйка довольна и счастлива, никаких критических размышлений по поводу происходящего?! Однако, все стало напоминать бесконечный коридор зеркал, где в первом отражается второе, а во втором обратно первое, но как третье, и так далее… Джону было не лень ласкать мое тело, но складывалось впечатление, что и он, под действием наркотика, как заведенный зайчик, механически выполняет заложенную программу ублажения женщины, повторяя ласковые слова по стопятидесятому кругу…
В какой-то момент, Евгений сбросил с себя это наваждение, и, глядя на меня уже гораздо более осмысленным взглядом, спросил:
– Ну, как ты, в целом? Не пора ли передохнуть немного? – спрыгнув с кровати, он приволок поднос, на котором стояли две чашечки какого-то дымящегося напитка, бутерброды из тонких лепешек с сыром, фрукты. Я накинулась на еду с жадностью, но Джон сначала заставил меня выпить горячее зелье. – Я был бы не я, если бы не имел к каждому яду противоядие! Это даст тебе передышку на полчаса, поешь и переваришь спокойно!
Я послушалась. Собственно, организм мой послушался. «Я», какой я себя привыкла считать и какой еще помнила, здесь в этих стенах отсутствовала полностью, наблюдая за всем как будто бы со стороны и не желая вмешиваться…
– Ты просто создана для любви, желанная моя! Для любви, а не для работы! Поэтому тебе больше не придется рано вставать и куда-то торопиться. Твой привычный тревожный мир прекратил свое существование. Моя королева больше не будет заботиться о хлебе насущном! Только о своем возлюбленном, согласна? – и он приник к моим губам страстным поцелуем, на который мои губы с готовностью ответили. – Да и что тебе там делать-то, на работе? Отчеты фальсифицировать? – он подмигнул мне с хитрой улыбкой на лице. – Конечно же, я все знаю! Я с самого начала все знал! Мне просто трудно было навести тебя на подозрения о недостойном поведении супруга более прямым и откровенным способом: ты же бы мне не поверила, решила бы, что я клевещу на Леху, или еще чего… Я был вынужден заставить тебя прозреть: только своими руками уличив его в измене, ты захотела во всем убедиться и до всего докопаться, такова твоя, так горячо любимая мною, натура!
Я только хлопала глазами, слушая Джона. Все знал! Все и самого начала! Вот это да! Как такое возможно?
– Позволь, объясню? Неужели ты думала, что такую сложную систему, как моя «Максима», мне удалось бы запустить без мощнейшей технической поддержки? Безусловно, банковская программа – один из наиболее сложных и универсальных инструментов обеспечения функционирования и безопасности города. Один, но не главный, и не единственный! Здесь, под нами, размещен самый, может быть, глобальный и технически совершенный ДАТА-центр в стране, а, соответственно, все информационные потоки, пройдя отведенными им маршрутами, стекаются сюда, в мои руки. Если бы я не знал, ЧТО ты обнаружишь в своем отчете, я вряд ли позволил себе прервать твой выходной, поверь мне!...
«То есть, получается, что Максимов с самого начала истории держит беднягу-Алексея на крючке, и в то же время придерживает этот козырь, чтобы разыгрывать его в отношениях со мной… Буду в его власти – Алексей будет на свободе, стану артачиться – пойдет под суд за клятвопреступление и терроризм. М-да!» – я, лишь на последнем слове сделав паузу в размышлении, заметила, что способность рассуждать вернулась ко мне, пусть ненадолго. Даже немного испугалась, заметил ли Джон, что мои мысли мною контролируются. Надо попытаться удерживать самосознание под контролем, не превращаясь в секс-рабыню по настоящему, подыгрывать изо всех сил, но искать пути к отступлению… Искать путь наверх! Отсюда жизненно необходимо выбираться, какой угодно ценой!!!
– Здесь в бункере вообще много чего еще находится, что и не снилось наши мудрецам, в смысле директорату корпорации, – увлеченно продолжал разглагольствовать Джон. – Здесь же, к примеру, я тренирую свою личную гвардию, «незаметных», здесь же они квартируют, здесь же находятся все их личные дела, о которых вообще никому из посторонних знать не положено, как ты понимаешь! Здесь находится штаб чрезвычайных ситуаций, отсюда ведется работа руководящего состава службы безопасности, которые и на поверхность-то редко выходят, ибо это самые проверенные и преданные мне и нашей идее люди. Их работа невидима, но без нее ты не смогла бы спать спокойно, дорогая моя!
«И именно отсюда можно было незаметно вбросить информацию о паре-тройке тысяч новых гвардейцев, разово получивших вознаграждение за деликатную службу», – внезапно догадалась я, и меня прошиб холодный пот. Какие жестокие партии разыгрываются на нашей «шахматной доске» во имя великой идеи генерала Максимова?! Какие ингредиенты подбрасывает в котел своей политической кухни этот гений злодейства, какое блюдо он собрался приготовить нам из наших же собственных судеб? Следовало держать ухо востро и постараться, по возможности, усыпить его бдительность и разговорить его еще и еще, авось, сыщутся ответы и на другие вопросы… Например, как унести отсюда ноги живой и невредимой, и не только мне, но и близким моим…
