Арахноман

редактор свяжется со мной через месяц. А может, лучше после майских? А то неудобно человека в праздники дергать…. … Ну, конечно, давайте 15-го! Договорились! … И вам удачного дня! … Простите? … Ну, что вы! Я прекрасно помню, как вы жаловались на отсутствие у нынешних литераторов византийской эстетики как парадигмы…. До свидания, Семен Владимирович! … И мне было приятно с вами поговорить!

…Арахнид затравленно смотрел на меня снизу вверх, а я думал, что если прибью его «Войной и миром» (всеми четырьмя, издание 1962 г.), это будет справедливо, и в то же время не очень. Справедливо, потому что я ужасно боюсь этой маленькой твари, а не очень из-за разности весов. Все-таки Толстой. Вот с Щедриным, например, разница уже не так заметна, но Салтыков лежал где-то на письменном столе, идти за ним, значило оставить арахнида в одиночестве и кто знает, что придет в эту маленькую коварную голову?! Я досчитал до трех, потом до пяти, но рука продолжала удерживать немалый труд проклятого церковниками писателя, а крошечные черные глазки все так же яростно посверкивали на расстоянии удара…

- Да! … А, Варвара Евгеньевна…, о, простите, Евгенишна! … Как же, помню вас, конечно! … Нет, Изольда Георгиевна не появлялась! … Сам не пойму, куда она делась? А вы не знаете, где она может быть? … Жаль, очень жаль. Варвара Евгенишна, а вы не могли бы передать ей, чтоб она мне позвонила, ну или зашла бы? … Ой, спасибо большое, Варвара Евгенишна, буду очень обязан! Сейчас редко такое встретишь! … И вам здоровья и всего наилучшего, Варвара Евгенишна! … Ну, конечно, звоните в любое время! Только не забудьте, что я тоже ищу Изольду Георгиевну, хорошо?! … Ну, вот и славно! Дай вам Бог…

…Арахнид весь разговор прислушивался, но меня ему все равно не обмануть. Я видел, как он старался незаметно переставить лапки в боевую позицию и, в случае коварного нападения я был готов встретить его «Войной и миром» в одном флаконе. Рука немного затекла, но не мог же я хлопнуть его, пока разговаривал с этой милой старушкой, так беспокоящейся о своей подружке Изочке? А что теперь?! Ну, хлопну я его…, нет, Толстым нельзя, не прощу себе этого, и люди засмеют, скажут, такого и «Советским спортом» можно было на атомы измельчить, а ты, Калошин, всеми четырьмя долбанными томами! Позор тебе, Калошин, больше ты никто!

Что-то вертелось то ли в голове, то ли во всем теле, какая-то дикая, неприрученная, неуловимая мысль. Я бережно опустил казавшийся уже шестнадцатитомником фолиант в коже молодого (на 1962 год) дерматина на столик и также осторожно приблизился лицом к напрягшемуся комочку ощетинившихся волосков. Расстояние между нами медленно сокращалось, но арахнид не шевелился, с тревогой наблюдая за моим приближением. Я замер в нескольких сантиметрах от вздернутых вверх двух передних лапок и вдруг понял, что не хочу его убивать. Точнее, убивать его и раньше не хотелось, я всего лишь искал решение проблемы, а смерть арахнида казалась вполне приемлемым выходом для человека. Ну, мы же всегда так поступаем, убиваем свои проблемы при первой же возможности. Как-никак верхушка пищевой цепи, венцы природы, все такое… 

- Алло?! Мне, собственно, кого-нибудь из руководства. … Ну, кто там у вас главный? Нефедов? Крамской? … Как вы сказали? Прощелыгин? Это что за фамилия такая?! … А, Шалыгин! Сергей Сергеич? А мне послышалось…, смешно, правда?! Ладно, давайте вашего Шалыгина! … Что значит, кто звонит? Вы не узнали меня по голосу? Очень, знаете, странно. Калошин я, теперь вспомнили?! … Нет? О союзе писателей слышали? Так вот, меня там нет, и не будет! Ни за какие коврижки! Запомните и всем передайте! Запомнили?! … Хорошо, а теперь соедините с этим вашим Шалыгиным! … Я подожду…

…Паучок шевельнулся. Одна из поднятых вверх лапок начала медленно опускаться, пока не уперлась в лаковую поверхность древнего буфета, доставшегося от бабушки, которая почему-то завещала не выбрасывать. Вот и таскаю его с квартиры на квартиру, оплачиваю перевозку из города в город, а если кто подумал, что в буфете золото или на худой конец карта сокровищ, спешу разочаровать – нет в нем ничего, я уж сто раз его осмотрел, обычный буфет, потертый, побитый, но еще на своих ногах. Даже не знаю, почему до сих пор не выбросил его. Старею, видно, становлюсь сентиментальным барахольщиком…

…Убедившись, что меня не бесит одна опущенная лапка, арахнид, по всей видимости, решил, что и вторая не станет причиной агрессии и также медленно опустил ее. Что-то происходило со мной и этим арахнидом, между нами устанавливалась какая-то связь, а в моем левом ухе продолжала играть нудная до идиотизма мелодия, под которую не хотелось ни о чем думать, но почему-то думалось…

- Да, я слушаю. … А, господин Шалыгин?! Очень рад вас слышать! … Да, это Калошин, я займу у вас буквально несколько секунд! … Отлично! Агент посылал в ваше издательство мой последний роман «Черный позитив», и я звоню, чтобы предупредить, роман уже продан…, … О, нет, назвать издательство, к сожалению, не могу, простите. Сами знаете, условия договора…, то, се! Да, просто удалите этот файл! И простите, что занял ваше время! … Что? Вы прочли роман? … Знаете, по одному лишь началу не совсем верно судить о целой книге, согласитесь! … Вот и я о том же! Еще раз извините, что раньше не предупредил. Просто не было времени! Редакция, коррекция, все эти презентации отнимают массу времени и сил! … Следующий роман? … Конечно, пишу! … Да, все в том же уникальном жанре светлого зла или темного добра. Ну да, как посмотреть. … Оптимист увидит темное добро, пессимист…, сами понимаете, светлое зло! … Вы знаете, я сейчас улетаю в Лондон, потом Нью-Йорк, Бостон, вернусь…, сейчас, дайте глянуть…

…Арахнид медленно двигался в сторону моего подбородка, но вместо страха я испытывал любопытство. Надо полагать, нездоровое, как и все в мире, где принято убивать свои проблемы с их носителями. Интересно, о чем он сейчас думает…?

- …Алло, Сергей Сергеич, вы слушаете? … Вот, я смотрю до конца майских у меня ни дня…, даже часа свободного нет, а числа пятнадцатого или семнадцатого «окно» есть! Можем встретиться. … Значит, пятнадцатого?! Ок! … Момент, записываю! … Двадцать три, двадцать три! Легкий номер, я уже запомнил! … Всего доброго, Сергей Сергеич! … Спасибо! Будем на связи!

…Он остановился в нескольких сантиметрах от моего лица, и наши взгляды встретились. Строго говоря, может, они и раньше встречались, когда я ходил в туалет или, к примеру, выходил оттуда, но сейчас я это почувствовал. В его неподвижных, черных и одновременно блестящих глазах светилась какая-то мысль, казалось, одно небольшое усилие и я пойму, что он хочет сказать. Вариантов было множество, но гадать не хотелось, а точного перевода с арахнидского пока не существует. Хотя, если вдуматься, какая разница, ведь слова это лишь слова, а главное это то, что мы делаем, хотя в этом случае, скорее важно, что мы не делаем. Арахнид не пытается куснуть меня своими возможно ядовитыми жвалами, а я уже не хочу давить его Толстым и даже Салтыковым…

Два месяца спустя…

…Нет, друзьями мы не стали. Скорее, соседями. Арик теперь живет в аквариуме, который я купил на гонорар, полученный за еще ненаписанный роман. Иногда он подходит к стенкам, с интересом наблюдая за тем, как я работаю. Сергей Сергеич Шалыгин оказался приличным человеком. Его немного расстроило, что редакторы не сумели вовремя разглядеть мой первый роман, но он верит, что следующий будет лучше. Энтузиазм его заразителен и, во многом благодаря ему, скоро, очень скоро появится моя новая книга «Светлый мрак». Сложно судить самому, но мне кажется, это будет шедевр.

Чуть не забыл – Изольда Георгиевна так и не появилась и, кажется, я немного беспокоюсь…