Украли дочь

Шоколадную "Алёнку" я поднёс прямо к носу сержанта Лёхи Фомина, соседа по погранобщаге. Потрясая сладкой плиткой, ехидно и сочувственно уточнил:
-Нет твоей любимой дочки! Значит, достанется Лебде!
Лебдя, трёхлетняя курчавая дочка капитана Лебедева, стояла в узком коридоре общаги и ковыряла в курносом конопатом носике.
Её родители, сотрудники окружного ансамбля песни и пляски, дочурку назвали, конечно, по-другому. Стэллой. А Лебдей малышку прозвали после того, как она торжественно ответила на вопрос о родовой фамилии.
Лебдя стояла в мрачном коридоре уже три часа. Ожидала, когда её мама Ира завершит воспитательную работу с папой, нагло возлежащим на диване. Воспитание заключалось в злобном нервном звенящем выклике:
-Козёл! Трахаться и жрать только приходишь!
Лебдя, привыкшая к ежедневному воспитательному процессу, нисколько не обращала внимание на звонкий злобный ор, несущийся из-за хлипкой двери их комнаты.
Посмотрев на кучерявую малышку, я протянул ей шоколад:
-Очень вкусно! По-туркменски это: "Орян тагамлы, леззетли!" Ну, повтори! Тагамлы!
Пока Лебдя торжественно гремела обёрткой, я опять начал дразнить Лёху:
-Куда ведал дочку! Без шоколада осталась!
-Куда девал? - эхом откликнулся чёрный мрачный коридор.
-Куда, сука, дочку девал?! - злобно прошипела жена Лёхи, материализовавшись позади меня с  кастрюлей в руках.
"Гоп-стоп, мы подошли из-за угла!" - вздрогнув от неожиданности, припомнил я разухабистую песнь. - "Сейчас прольётся чья-то кровь!"
Окаменевший Лёха испуганно смотрел на суровую свою Валю и трусливо хлопал ртом, словно выброшенная на берег рыба.
-Рот закрой! Где дочка! Я приказала тебе забрать Алёнку из детсада! - грозно шикнула суровая дама и сурово надвинулась на пухленького низкорослого сержанта.
Лёха расстекленил свои маленькие чёрные глазки и поднял маленький пальчик на меня:
-Он! Он забрал Алёнку!
-Чё ты мелешь! Ты чё, не забирал дочь из детсада? Чужой дядя забрал? - вскипела грозная дама.
-Н-н-нет! Я-я-я з-з-забрал! - испуганно заикнулся сержант.
-Ничё не пойму! А дядя Петя здесь причём? - посмотрела на меня Валя. - А? Я спрашиваю!
- Дядя Петя забрал Алёнку у входа в общагу! - вытянувшись во фрунт, доложил сержант.
-Как забрал? Зачем забрал? - шикнула Валя, изготовив дымящуюся кастрюлю к мощному броску.
-Забрал и всё! - отрапортовал Лёха.
Удивившись такому ответу, я искоса посмотрел на приготовившуюся к полёту кастрюлю:
-Лёха! Ты ж один шёл! Как я мог забрать Алёнку, которой не было? Да и зачем мне её забирать?
Валя недоумённо посмотрела на меня. Затем выронила тяжелую кастрюлю, забрызгав стены горячим супом.
Дикий истошный вопль раненого зверя потряс ветхие заплесневевшие стены общаги:
-Суки! Где дочка?!
Поднятые по этой тревоге тётки-жилички выскочили из своих каморок и окружили нас плотным кольцом.
Над всеобщим возбуждённым галдежом плыл набатный бас прапорщицы Еремеевой, массивной оплывшей дамы:
-Я видала! В окно видала! Ильин шёл от входа с Алёнкой! Возле склёпов могильных я видала их! Он её украл! Он украл!
От этих набатных слов Валя сначала почернела, затем побелела. Затем вцепилась в меня мёртвой хваткой и заорала:
-Сука! Отдай дочь!
-Ментов зови!  - злорадно била в свой грозный набат прапорщица. - И прокуратуру! В тюрягу надо Ильина! Надоел всем!
Военная прокуратура оказалась проворнее ментов.
Полковник Матузик, военный прокурор погрануправления, как будто ждал подобного сигнала. Вскоре он уже сидел в кабинете комендантши общаги под иконой Путина и буравил меня ехидным-радостным взором:
-Попался, господин очернитель погранвойск! Статья 126 УК эРэФ тебе светит!
-А что это? - наивно спросил я.
-Похищение человека! - самодовольно пояснил Матузик. - Да ещё группой лиц по предварительному сговору, да похищение заведомо несовершеннолетнего. Получишь свои двенадцать лет!
Полковник радостно всхлипнул и достал мобильник. Набрав какой-то номер, он усмехнулся:
-Господин редактор! Товарищ Шарков! Вы просили комментарий к статье подполковника Ильина? Приезжайте в пограничное общежитие, посмотрите на моральный облик вашего лучшего друга!
Поморщившись от возмущенного гула в телефонной трубке, Матузик сочувственно проворковал:
-Нет-нет, он трезвый. Только сядет Ваш друг на 12 лет. За похищение ребёнка! Приезжайте, пока его не растерзала возмущенная толпа общественности!
Мой друг Володя Шарков, редактор "Старгополького меридиана", примчался быстро. И удивлённо смотрел на прокурора:
-Так расследования еще не было! Откуда такие обвинения?
Полковник самодовольно ткнул жирным пальчиком в рукописи, сложенные перед ним:
-Свидетели подтверждают, что Ильин увёл ребёнка! Доказать похищение - дело техники.
Володя изумлённо посмотрел на меня:
-Была девочка?
-Была. Да не та! - чуть не матюкнулся я, понимая двусмысленность своего положения. - Сержанта я действительно видел у входа в общагу. Но дочки с ним не было. Я поздоровался с ним и пошел дальше. Тут из-за угла вышла женщина с девочкой и спросила дорогу. Они соседнюю редакцию искали. Не туда повернули. Вот я и провёл их, показал дорогу. Вот и всё!
Володя вопросительно уставился на прокурора:
-Вот видите, всё просто объясняется! Никаких доказательств против Ильина! С чего Вы взяли, что подполковник будет красть малолетнюю дочь своих соседей? Какие у него мотивы?
-Разберёмся! - мрачно пообещал Матузик. - Сейчас ещё милиция приедет. Поможет разобраться. Сядет Ваш журналюга на двенадцать лет! Там его отучат очернять погранвойска!
Редактор недоумённо захлопал глазами:
-А вообще откуда взялась версия с Ильиным? С какого потолка?
-Всё началось с шутки. Моей глупой шутки! - невесело усмехнулся я. - Подошел к сержанту и пошутил: "Нет твоей любимой дочки!" Хотел шоколадкой Алёнку угостить.
-Угостил, называется! - прокомментировал Володя.
Я вздохнул и неожиданно вспомнил давний случай. Такой же неудачной моей шутки.
В Туркменистане это было, году так в 1993-м. Будучи в командировке под Бахарденом, я заехал поглазеть на удивительную частную здравницу, расположенную около трёх минеральных источников. Один из них был горячим.
Башлык (начальник) этой здравницы встретил меня подозрительно радостно, "накрыв шикарную поляну" с отменным бараньим пловом и ароматным коньяком. Но просил воздержаться от ныряния в горячий источник. Мол, после коньяка сердце может не выдержать нагрузки. 
К его удивлению, сердце молодого задорного пограничника оказалось сильнее горячей минеральной воды и коньяка.
Восхищенный целебными процедурами и красотами гор Копет-Дага, я пообещал написать статью в газету "Туркменистан", привлечь сюда побольше народа.
-О нас уже напишут в газете! - остановил меня башлык. - Вчера была корреспондент "Туркменистана" Ольга Соснина. Сказала, напишет на этой неделе. Правда, куда-то пропала. Обещала сфотографировать, но исчезла. Наверное, уехала в Ашхабад.
-Знаю-знаю Ольгу! - сказал я. - Пишет она хорошо. Но фотографирует плохо. Давайте я поснимаю вашу лечебницу, помогу Сосниной. Без фотоснимков репортаж будет плохой.
На следующий день, по приезде в Ашхабад, я позвонил в редакцию и шутливо сообщил:
-Что, Соснина исчезла? Я шел по её следам. Когда фото привезти?
Через полчаса мне в погрануправление звонили сотрудники милиции, просили срочно подъехать.
С подозрением разглядывая мои офицерские погоны, они ошарашили известием, что Ольга Соснина реально исчезла. И следов её нигде нет. А я действительно шёл по её следам, купался в горячем источнике, куда и она прыгала.
А Ольга Соснина как в воду канула. Не нашли её и через год, и через пять лет. Исчезла!
Эти ашхабадские воспоминания невольно затуманили мою непутёвую голову, привыкшую неудачно шутить, и сейчас.
-И что будем делать? - грустно вздохнул Володя, посмотрев на злорадно ухмыляющегося Матузика.
Ответ последовал незамедлительно.
Телефон на столе комендантши затрещал так, словно его сильно разозлили.
-Какую девочку? - спросил полковник, сняв трубку. - Какой детсад? Как-как фамилия девочки? Алёна Фомина? Она что, в детсаду сидит? Что-что? Почему родители не забирают? Сейчас мы заберём!
Матузик бросил нехорошую трубку и разочарованно уставился на Шаркова:
-В детском саду девочка! Странно!
-Какая девочка? Наша Алёнка? - просунулась в дверь заплаканная Валя. -  Она что, в детсаду?
-Да, в детсаду! Идите, заберите! - пробурчал прокурор.
-Твою же мать! Лёшик опять "белку поймал"! - рыкнула Валя, разворачиваясь, как танк "Т-34". - Пьяница! Опять надрался в ансамбле! Щас я покажу ему вторую белку!