лицом Лик-беза перекосило в лицевом ограничении, а так бы если не эта его ограниченность в себе, то этот перекос в личности Репера задался бы и дальше. Но он не задался, как быть по причине ограниченности такой человека, как бы он того не хотел и был бы смог, если бы смог, но всё-таки недосуг ему смочь, и Репер, и мы имеем то, что имеем, и не плачем, потому что ещё не потеряли в себе всё это и то, что не потеряли. А вот когда потеряем, то тогда уж не перестанем всё равно теряться от такой жизненной не кстати, только через дебет подводящей итоги.
А Лик-без на всё это в лице Репера смотрит со странной отрешённостью, делая затем такие же удивительные выводы. – Значит, всё-таки ты на мне остановился. – И на этом моменте Репер собрался было поправить Лик-беза, но не успел – Лик-без вдруг резко одёргивается в побледневшем в момент лице, которое прямо на глазах создалось такое ощущение, что его как будто сзади тычком подтолкнули вперёд, к некой необъективной реальности или хотя бы быть ближе к тому, к чему он был до этого момента далёк и не близок, а можно не исключать и такой вариант, что его подтолкнули к Реперу, и такой его взгляд в не себя и в не себе, отнимает язык и всякие поползновения Репера к своему движению. И он только делает, как не сводит своего взгляда с Лик-беза, кто единственный из них остался верен себе, беспристрастной личности, и он как продолжал в себе демонстрировать полнейшее игнорирование всех вокруг и главное того, кого бы не стоило не замечать – своего собеседника, так и продолжил никого не видеть перед собой, глядя сквозь Репера.
Правда, не слишком долго он так соответствовал своему внутреннему миру, отражающего его отторжение к внешнему миру реалити, а он вдруг спохватывается на мысли словесно: «Да что там такое!», а рукой спохватывается за свою шею, которая, скорей всего, в себе стрельнула и потребовала от Лик-беза экстренного вмешательства. Вот Лик-без и принялся оказывать себе первую помощь с помощью этого шейного растирания.
Что позволяет Реперу переключиться на себя и попытаться разобрать и понять, что пытался ему донести Лик-без всем этим причудливым рассказом своего повреждённого радиоактивными изотопами лексической пертурбации разума, на которую делают ставку и настаивают современные тренды наречий представителей культур местоимений, как базисного принципа в деле пересмотра базовых основ прежнего мира. К которому теперь относится всё то, что не принимается новой реальностью с поколением всё сейчас и сегодня хочу иметь и всё тута.
– Тебе что-нибудь понятно из этого? – задался вслух и понятно к кому (кому непонятно, то к Аэлите) этим вопросом Репер. Что не вызывает никакой реакции со стороны Лик-беза, слишком сильно быть может занятого поправкой своей шеи, а может по причине того, что разговаривать с самим собой вслух, это реалии сегодняшнего дня. Где человек всё что имеет несёт с собой и в себе. А иметь друзей недоступная для большинства населения роскошь, вот и приходится быть в дружеский отношениях с самим собой. С кем теперь и ведут в основном общение достигшие полноценной своей самореализации самодостаточные теперь точно во всём люди креативы.
Ну а Аэлите, кто всегда в курсе последних тенденций и течений в моде, и моделирования себя и своей устроенности в жизни ставленников этого времени, Ломов, а также основной массы совершенно нет до них никакого дела, среднестатиков, есть чем модифицировать и конвертировать выданный Лик-безом текст для их развития, правда непонятно в какую сторону, в удобоваримую не всеми, или читаемую самым распространённым рассудком контент-текстуру.
Правда, вот тут сложности возникли практически на ровном месте. Где сам текст изобиловал тавтологией повторяемости, с использованием переформатирования и сменяемости смысловой изнанки и акцентирования на одном слове, что и не даёт сразу Аэлите прийти к точно верному варианту пояснения сказанного Лик-безом. И одно пока выяснено и остаётся ясным – Лик-без не просто так подал этот материал, а он что-то неиспользуемое вслух хотел донести до понимания Репера.
– Может быть, что надо на всё им сказанное смотреть не буквально, а в своей перспективе. Где не то, что он сказал главное, а суть им сказанного заключается в отсылке его необходимости для Репера. Типа без меня, не ликбезнючающегося с реалиями сегодня и будет завтра, то и с ним разберёмся, тебе, Репер, никак не обойтись, если тебе прожить до полной осуществимости себя желательно хочется. – А вот так уже рассудил Репер. – И б**! Он так и думал. – А вот кто так думал, то тут не поясняется. Да хотя бы потому, что Лик-без, всё это время пребывающий в оболочке своей автономии, вдруг взялся невнятно и растерянно это как-то выглядело сказать слово.
– Я что-то устал. – Как-то вдруг и с неожиданной точки зрения на себя, на Репера и вообще вокруг посмотрел Лик-без своим не моргающим взглядом и этими словами, выдавленными из себя с таким болезненным трудом, аж почувствовалась та унылость и безнадёга, которая его полностью охватила. И Репер и не знает, как на это реагировать. Вот он и сидит, не сводя своего взгляда с Лик-беза. А тот вроде прямо на него смотрит, а видно, что его в упор не видит, и вновь берёт до чего же странное слово-продолжение. – Не думал я, что так быстро устану. Так вот она какая солонка. – Здесь Лик-без замолкает, дёрганным движением возвращает руку из-за шеи и втыкает её слёту себе во внутренний карман куртки. Откуда с такой же дёрнутой поспешностью вынимается ручка, зажатая со всех сторон пальцами его руки. А так как такое её положение в руке больше способствует не писанию, а нападению на того, кто поближе, то Реперу больших нервов стоило смотреть не дёргаясь на эту маячившую перед его глазом опасность в виде ручки, которая в любой момент может воткнуться ему в глаз.
Но Лик-без, как сейчас же выясняется, не для того, так неоднозначно понимаемо Репером доставал ручку из кармана, а он всё-таки хотел её использовать по её прямому назначению. Вот только он так сильно устал, – у Лик-беза начали от усталости даже глаза закатываться и лицо растекаться в невменяемость, – что действовал ею так непредсказуемо и непонятно.
И вот он опять вдруг резко опускает ручку на лежащее на столе перед ним меню и начинает в него с корёжащим звуком вписывать свои пожелания, длиной в одну кратность и слово. На котором его рука спотыкается и падает на стол вместе с ручкой. На что Лик-без смотрит с полным отрешением на своём лице. После чего он переводит свой взгляд на Репера, на мгновение задерживает на нём свой взгляд, как будто хочет дать Реперу возможность себя запомнить, и сказав: «Я отдохну», в один миг подкашивается весь в себе и резко головой втыкается в стол, тем самым вгоняя Репера в состояние не знаю, что обо всём этом думать.
– А ты что на этот счёт думаешь? – нервно вопрошает Аэлиту Репер спустя мгновение.
А Аэлите хоть бы хны и чего ещё покрепче, и она нисколько не растерянна при виде такого поведения Лик-беза. Где она берётся за своё, за своё занудство и причитания. Где всё её отчего-то волнует, а должен при этом волноваться Репер, кому она уже все уши прожужжала своими наставлениями. Видите ли, не в восторге она от того, как он бездумно и главное бесцельно, часто плашмя на диване, а бывает неизредко, то и в баре, проводит всё своё свободное время, которое, была бы на то её воля, возможности и послушность со стороны Репера, то было бы полностью подчинено ей и какой-нибудь самоцели. Точно, быть целеустремлённым потребителем своего времени.
– Захотел он отдохнуть, раз сильно устал, то кто в праве ему это запретить. – Начинает зудеть в ухо Реперу Аэлита, отвлекая его оттого, что сейчас собой демонстрирует Лик-без и, не давая ему ни на чём не сосредоточиться. – А вот если бы ты, Репер, взял с него такой пример непосредственности своего поведения, делать так, как меня к этому призывает моя самость и никаких гвоздей, а не как некоторые отсталые умы расценивают обесценкой свой разум, жлобство, то тебя давно бы не беспокоил твой внутренний аязвит, трахонометрия мозжечка левого полушария и ты давно бы встроился в систему сейчашнего жизнеобеспечения, сообщество избранных, ставленников биполярного расстройства, как единственного разнообразного пути к успеху и своему совершенству по достижению своего совершенно(!)летия.
А Репера на все эти, по делу и по смыслу вроде всё как правильно, причитания и нравоучения Аэлиты один ответ. – Ну и зануда же ты. – А Аэлита, когда к ней вот так не по делу обращаются именно тогда, когда она настаивает на серьёзном разговоре и хочет достучаться до собственного понимания Репера, – я тебе только одного хорошего желаю, – да ещё и в таком неоднозначном ключе, позволяя себе то, что мало кому такое, как она знает, позволяется, в себе теряется и не сразу может сообразить, что и в каком ключе на это ответить.
– Обидеться и не тем самым повести себя неконструктивно, или же рассмотреть этот отзыв о себе Репера с других, позитивных позиций? – задаётся вопросом Аэлита и тут же находит ответ. – Любое позитивное мышление это шаг вперёд. А мы ведь не хотим отступать назад. Значит, выбора нет. Будем смотреть на моё якобы занудство с привлекательной точки зрения. И моё занудство –это есть моя добросовестность, пунктуальность, следование чётким правилам, и ревностность исполнение всего того, что мне доверили. – А вот на последней фразе Аэлите сглотнулось, и она споткнулась. И она, чтобы избежать встречи с тем, что ей вдруг и с какой это стати, сейчас пришла на ум такая невообразимая и немыслимая глупость, переводит всё своё внимание на обращение к ней Репера, и без всякого осмысления увиденного в Лик-безе, иронично замечает за ним то, что не успел за ним заметить Репер.
– Вот и открылось, что он там у себя в шее искал, и всё спрашивал, что там ещё? – заявляет Аэлита, одёргивая почему-то от себя (от самого себя) Репера, уставившегося на то, что он только сейчас увидел и что торчало из шеи Лик-беза. И Репер вновь демонстрирует себя с самой нерасторопной на умозаключения стороны, где он для себя сам решить и понять не может, что сейчас тут с Лик-безом происходит, и поэтому ищет поддержки у Аэлиты, как ею и ожидалось чуть-чуть снисходительно к нему. Чтобы он делал без неё и её подсказок. Ну а чтобы Репер усвоил неучтённые ранее ею данные ему уроки, то Аэлита подходит к своему ответу как-то уж слишком, сухо и академично.
– У заднего основания черепа, в области ложбинки шеи, гармонируя с обстоятельствами нахождения Лик-беза в заданном криминальными обстоятельствами положении, присутствует инородного качества предмет, поверхностно связанный с видами ударно-дробильного типа оружия – ножа или шила. Какая наличествует связь между обнаружением этого предмета на шее Лик-беза и его новым положением по отношению к пространству его окружающему и к его вдруг возникшей усталости, то есть версия, что прямая. А вот что стало причиной, приведшей к такому окончательному результату, и кто стал орудием в руках судьбы, то этот вопрос к окружающим. Хотя есть и вероятность того, что мои выводы поспешны.
– Ты уверена, что есть? – нервно спрашивает Аэлиту Репер, и так с трудом
