Сторонний следователь

  Она была скучна, надоедлива и строптива – неумеренно красива, что создавало эффект красивой, но глупой женщины, но глупа не была и всё понимала, однако ей самой становилось скучно с неинтересным человеком и она, в свою очередь, надоедала ему, чтобы отстал.
  - Всё хорошо, – сказал умудрённый жизнью человек, – что из этого следует? Надо ли относиться к этой женщине сочувственно, ведь её убили?
  - Надо, её убили не за то, что имела вздорный характер, а за красоту, которой она привлекала мужчин. Один такой не выдержал и убил.
  - У него были другие мотивы.
  - Какие, например?
  - Ну, она заняла у него много денег и не отдавала.
  - Он жил с ней и не требовал вернуть, сама отдаст – предположил, хотя... но мотивом это не послужило.
  - Тогда что?
  - Был случай, который послужил... мог послужить...  Послушай, это было полтора года назад: в подъезд ворвались двое, пара как раз выходила из квартиры, и едва захлопнули за собой дверь...

  - Это ваша квартира? – спросил один, более старший по возрасту.
  - Наша, – соврала женщина, квартира ей не принадлежала – только ему, – а вы кто?
  - Отдайте ключи, сейчас же! – строгим, наставительным голосом приказал молодой грабитель.
  - Не отдам! – заупрямилась женщина.
На что её мужчина парировал:
  - Входите, не заперто ещё, ключи у меня, но вам они и не нужны, заприте входную дверь изнутри, телефон на столе, деньги, – он немного подумал, – есть... можете посмотреть в моём белье.
  - Это мои деньги, – сказала женщина, – ты их не можешь брать у меня.
  - Но ты их прячешь в моём белье, – и, обращаясь к грабителям, добавил, – берите их и не разбрасывайте вещи, больше ценного для себя не найдёте у меня, – это он подчеркнул, чтобы не было сомнений в принадлежности квартиры.
  - Хорошо, – сказал старший вор, – возьму, только вы, выходя из дома, мы вас выпускаем, полицию не зовите, до вечера хотя бы.
  - Хорошо, – обещал мужчина, – не позову, но потом... сами понимаете...
  - Понимаю, но поймите и вы, мы знаем вашу квартиру и вас: усекли?

Случай этот запомнился надолго, ведь женщина не выдержала и стала орать, звать полицию, чем привлекла всеобщее внимание. Воров вывели в наручниках, они ещё не успели ничего взять. Женщина сияла от счастья, а "муж" стоял, понурив голову – это он не сдержал слово, в наказанье...
А наказанье было такое: воры вернулись, с отмычкой вошли в квартиру и устроили такой разгром, что ни одной вещи целой не оставили – так отомстили. Их не стали держать долго и осудили на минимальный срок, ведь ничего не взяли, а хозяин был "добр" и сам предложил... что отрицать было бессмысленно, а доказать, что именно они были погромщиками, впоследствии было затруднительно.
Эта женщина вмешалась и в другой раз – на именинах у друзей. Была неприятная история с разбитым бокалом, который уронил, конечно, он: кто же ещё? Женщина истерично заявила, что её ревнует ко всякому встречному-поперечному, подала ему бокал полный вина и уронила его, не донеся до руки. Вино попало на платье, женщина накричала за головотяпство и удалилась с подругами на кухню, где вечер продолжился девичником.
Уйти от такой женщины не составляло труда, но она сама не уходила, держалась за него как клещ. Случаи продолжались: она ненавидела его всё больше и как будто дразнила всеми своими действиями. Последней каплей в чаше стало:
  - Милый, я от тебя ухожу насовсем: слышишь меня? – это она выкрикнула.
  - Слышу, уходи, ты мне не нужна: понимаешь меня?
У него начиналась истерика и предмет, попавшийся под руку, оказался стальным. Он бил её основательно, даже когда та перестала дышать: удар за ударом наносился размеренно, будто в голове вёлся счёт.
  - Оправдан не будет, состояние аффекта не докажут, не найдут оснований... вот он, голубчик, будет отвечать по всей строгости закона, сердцеед законченный, – вот так сказал следователь, которому поручили это дело.
На что сторонний следователь, которому дело представлено было, как убийство, сказал: "Наказан уже: не помнит себя, расстроен, ум повреждён".