Мы пришли покупать мне часы, и девушка-консультант, пока оформляла покупку, говорит, что стекло там прочное, но не кварцевое, поэтому царапины все равно будут появляться.
Это Марина спросила про царапины. Я-то знаю, что сразу поцарапаю их как следует, а потом буду носить десять лет без малейших повреждений.
— Ну мало ли, — продолжает консультант, — вы что-то сделаете, или поссоритесь и будете ругаться, а часы бросите на пол и начнёте топтать.
И продолжает упаковывать как ни в чем не бывало, пока я молча пытаюсь переварить этот пример. Как будто она регулярно топчет часы в припадках ярости.
Я потом Марине говорю, уже дома, мол, ты же слышала её, да? Мне же не показалось?
Марина говорит: «Ну да, а что такого? Я, регулярно ссорюсь с вещами. И довольно сильно, бывает. Ногами не топчу, конечно, но и бросить могу, и обидеться.
Не совсем, правда, понимаю, за что можно на часы обидеться. Разве они могут что-то такое сделать? Хотя... Вот если я надеваю кофту, зацепляю часами рукав и кофта рвется, или там затяжка на ней, то да, вполне».
Я спрашиваю, а обижается ли она в этом случае и на кофту тоже. Она же порвалась, глупая кофта.
— А кофта-то тут при чем?! — взвивается Марина. — Она ведь...
— ...жертва?
— Вот именно!
— ...а жертва насилия никогда в нём не виновата. Даже если она вызывающе короткая и с просвечивающими кружевами.
Об этом действительно нужно помнить всегда.
Надеюсь, я теперь смогу вообще носить эти часы. И не винить их в том, чего они пока даже не совершали.
