НАЗОВУ СЕБЯ ШПИОНОМ Часть 4 (1)

пребывание, но кое-как все же выкрутилась. Дача папику понравилась: и сравнительно недалеко, и благоверная вряд ли когда сюда нагрянет.
– Сто шестьдесят тысяч за это, однако многовато. У меня пару знакомых купили такие за сто двадцать и сто тридцать тысяч.
– Ну посмотри, тут есть отдельный причал для яхты, – убеждала Инна. – За триста долларов ты можешь прокатить по островам всех своих партнеров. При этом яхту покупать не придется, но народ будет в трансе от твоего статуса.
Алекс десять тысяч с покупки скинул, и сделка была заключена. Небольшой поход в местную управу, час подождать и вот уже все документы подписаны и прямо тут же вся сумма переведена с одного питерского счета на другой.
С одной стороны, было немного обидно зачеркивать весьма основательную страницу своей материальной и географической жизни, с другой – какое же облегчение, что не надо больше думать, как эту собственность покрасивше использовать, да и про непредсказуемые визиты сюда матрасников можно забыть.
Функции движения денег на банковском счету еще не было на мобильнике Алекса, поэтому едва папик высадил его из своего «Бентли», он отправился не в «Бирему», а прямо в банк и выдохнул там с облегчением: 150 тысяч долларов на счет пришли, принеся ему 15 тысяч чистой прибыли (сам-то купил за 135 штук).
5
Отъезд на два месяца «бакалавров» в Лондон Лэнгвидж Скул, однако не закрыл, при поддержки двух русских учителей она продолжала вялотекуще функционировать – не все ученики уезжали на лето на свои дачи и в отпуска. В трех из четырех школьных классах просто убрали учебный антураж, вернув их в прежнее гостиничное состояние.
С приходом в Питер настоящего тепла еще больше расширились возможности отельного Буфета. По сути он превратился в полноценное кафе, когда посетители с чашкой кофе или с бокалом пива и порцией пиццы проходили в Палисадник и усаживались там под большими цветными зонтами. Школа и вежливые охранники сделали свое дело – в Буфете появились свои завсегдатаи (в основном дамы), которые просто заглядывали сюда с приятелями и подругами, будучи абсолютно уверенными в деликатном с ними обхождении. А Кабинет Буфета и вовсе стал регулярно заказываться под банкеты для небольших интеллигентных компаний.
Пока Жорка сдавал экзамены, Алексу кроме Магазина пришлось заниматься еще и «Светлобесом». Помимо «Варяга» русофобские материалы приходили еще от некой «Девушки Кати» и «Мойдодыра». Плюс присылали более уравновешенные заметки привлеченные Хазиным сотрудники под никами «Василек» и «Вождь краснокожих». Через день что-то «Светлобесу» присылала и Вера под ником «В.О.» Сам Копылов тоже примеривался стяжать журналистскую славу, но все никак не мог разродиться даже первой корреспонденцией, боясь потерпеть полное фиаско.
Вздохнул он свободней, когда Жорка, сдав на 5 английский и историю поступил-таки в первоклашки истфака, причем на бюджетное обучение. По этому поводу состоялся даже визит в Питер Хазина-старшего. К его приезду молдавская бригада ударным темпом отремонтировала кухню, туалет и ванную в Жоркиной коммуналке. Там при ближайшем рассмотрение оказалось не так все плохо. Кроме хазинских двух комнат, еще в двух комнатах жил тихий старик, а пятую комнату сняли три девушки-абитуриентки, что тоже сдавали экзамены (и сдали) в менее престижный вуз. Так что Жорка в итоге оказался жильцом-старожилом, который вершит в коммуналке свою дедовщину.
Впрочем, в комнаты сына Василий Петрович со своим Костей-водилой поднимались лишь ночевать, целый день проводя в городе, а вечера в «Биреме». Успехами сына в Магазине Хазин-старший был вполне доволен, смирился и с его съемным жильем, особенно после объяснения Жорки, что оно ему нужно в первую очередь для отпугивания алчных «невест» (Какая безумная позарится на коммуналку?).
«Бирема» же, как и следовало ожидать, после более близкого знакомства и вовсе покорила Героя Советского Союза. В первый вечер это была сауна с купелью и малыми бокалами пива, которые Люсьен автоматом подавала Алексу и Жорке. Во второй – Боксерская студия, где непутевый сын четко вырубил на ринге братка на десять килограмм тяжелея себя. В третий – музыкальный вечер в Тренажерной: гитара, скрипка, а главное – какой восторженный прием его сыну оказывали все присутствующие.
– Теперь я понимаю, почему ты уже не хочешь отсюда уезжать, – заключил Василий Петрович, направляясь из Тренажерной в сторону сыновних апартаментов.
Ну и конечно главный гвоздем гостевой программы был вояж на Фазенду. Поехали туда на Жоркином джипе. Всю дорогу князьки усиленно болтали, чтобы не дать Хазину-старшему зафиксировать дальность дороги. Но после московских расстояний питерская стокилометровка была как раз наименьшей из проблем. В целом и сам пионерлагерь, несмотря на запущенность выглядел основательно и аппетитно. Но тут Жорка неосторожно обронил, что они с Алексом собираются здесь устраивать помимо Базы отдыха еще и полноценную ферму для снабжения «Биремы» мясом и овощами.
– Вы же чисто городские пацаны, понятия не имеете как жить на земле, – тут же принялся их вразумлять бывший вертолетчик. – А надоест эта игрушка, что станете делать? Эта земля и сейчас не ликвидна, думаете – потом ликвидной станет. Деньги потерять не жалко, жалко, что будете при этом выглядеть полными недотепами.
Но подобные наставления лишь раззадорили Алекса:
– Вы конный вернисаж в квартире Георгия видели. Хотите сына навсегда магазинным лавочником заделать? А у него мечта есть не просто о ферме, а о коневодческой ферме. Разве не видите, как все вокруг быстро меняется? Пять-десять лет и нормальный успешный человек даже плюнуть в сторону «Феррари» с «Роллс-Ройсами» не захочет. Собственная верховая лошадь – будет самый продвинутый тренд. Я сначала тоже упирался, а сейчас вижу, что он прав. Фишка еще в том, что можно и без вашей помощи все это освоить, но тогда для меня Георгий будет не партнер, а наемный работник со всеми вытекающими последствиями. Одно дело – семейный бизнес и другое – кабала у какого-то малолетки, то есть, у меня. Два ваших условия Георгий уже отлично выполнил: Магазин действует, и он поступил в универ. По любому должен быть бонус.
– Сколько? – коротко спросил Василий Петрович.
– Сорок тысяч.
– Я могу свою московскую квартиру продать тысяч за тридцать и джип поменять на «Ладу», – не очень уверенно вставил Жорка.
– Ну да, а потом мне тебе в Москве другую квартиру покупай. А ты что скажешь? – вопрос предназначался водиле Косте.
– Я думаю проще заплатить, пока оглоеды больше не потребовали, – философски заметил тот.
Свой окончательный ответ Хазин-старший дал днем позже уже перед самым отъездом в Белокаменную:
– Хорошо, будет тебе сорок тысяч, но учти это самый последний мой транш в твои памперсы. Дальше как-то сам давай, иначе я сам к себе уважение потеряю.
– А ключи от черногорской дачи у тебя с собой? – Жорка на радостях не прочь был и еще что-то урвать.
– Ну вот и давай такому пальчик, он и руку откусит, – под общий смех пожаловался изрядно обчищенный папуля. – На, держи, – с видом фокусника достал он из кармана заранее приготовленную связку ключей. – Только не забудь потом там в Петроваце коммуналку оплатить.
6
Сначала предполагалось, что сразу после покупки Фазенды, они скаканут на неделю в Черногорию, чтобы перевести дух перед тем как впрягаться в великий коневодческий проект. Причем скаканут вчетвером: Жорка с Евой, а Копылов с Верой – пора было уже познакомить невесту с главным редактором «Светлобеса». Но сперва шпионское начальство не отпустила за кордон Еву, потом Вера посчитала неудобным брать на работе отпуск за свой счет и в Петровац на Адриатику улетели греть свои молодые косточки Хазин с дивой Инной (для папика она на неделю удалилась к бабушке в вологодскую деревню, в которой не было ни интернета, ни мобильной связи, но как потом оказалось имелся вполне южный загар).
Алекс же воспользовался отсутствием верного напарника совсем для другого дела. Слова Севы Ухнова о том, что именно Копылов станет тайным долларовым казначеем пока ничем не подтверждались, но и не опровергались, да и день получения нового конвертика со сребрениками приближался. В общем самое время было для нормального воровского налета. Новый подельник у него определился еще месяц назад. Разговорившись после очередного «русского рукопашного» с лукачским братком по имени Тимоня, Алекс узнал, что тот большой спец по любым квартирным замкам. Общение было продолжено – не все самому подвергаться сторонней вербовке, пора и себе кого-то завербовать. Главный плюс Тимони состоял в его не запойности, по бандитским меркам он и вовсе был трезвенником, да и от остальных братков держался чуть в стороне, явно тяготясь их грубыми шутками и выходками. Когда же выяснилось, что Тимоня при отсидке в колонии был разведен с женой и выселен из тещиной трехкомнатки в комнату в коммуналке, Алекс понял: он мой. На предложение на пару с отельером обчистить одну из квартир Тимоня удивленно вскинул брови, но очень быстро согласился – полагал, что это какая-то проверка на предмет будущей серьезной работы. Не возражал и против сохранения предстоящего налета в тайне от лукачцев, включая Черепа.
Рекогносцировку на местности Алекс произвел много раньше, с удовольствием отметил, что квартира Севы на втором этаже и ее комнаты выходят на обе стороны дома, теперь оставалось лишь убедиться в отсутствии хозяина дома и – вперед. Панельная девятиэтажка находилась в спальном районе, ее двор хорошо просматривался издали. На хазинском джипе они остановились метрах в двухстах от дома и через бинокль все осмотрели. Форточки в зале и кухне были плотно закрыты, а возле нужного подъезда стояли лишь две «Лады», одна «Нива» и один «Опель». Разумеется, только «Опель» мог принадлежать Севе. Совершив пешую прогулку во двор, Алекс как бы ненароком качнул капот иномарки. Тут же заверещала сигнализация. Но к машине из подъезда через минуту выскочил не Сева, а какой-то мужик в майке и трениках. Стало ясно, что Сева точно куда-то отъехал. В случае внезапного возвращения хозяина можно было либо его вырубить на входе, либо самим скакануть из лоджии с внешней стороны на мягкий газон. В общем, рисковать так рисковать.
Первым в подъезд двинулся Алекс. Произвольно набрал номер квартиры и коротко бросил: «Откройте, пожалуйста, я ключ забыл». Ему тут же открыли, ничего не уточняя. Через минуту в подъезд вошел Тимоня с целой связкой отмычек. Его умение было продемонстрировано на славу, пока Алекс спиной закрывал глазок противоположной квартиры, домушник в две минуты справился с обоими входными замками. Надели перчатки и маски (на случай видеокамер) и шагнули внутрь.
Сева оказался еще тот аккуратист: никаких разбросанных вещей, а кровать в спальне даже была застлана покрывалом. Правда мойка на кухне доверху с грязной посудой, да и полотенца в ванной висели косо, но только уж очень привередливая мадам могла придраться к такому мужскому непорядку. Мебель в квартире была не самая пафосная, телевизор – небольшая плазма. Ничто не указывало на возможность хорошей поживы, разве что новенький ноутбук