8
Поехали на машине Жорки, который должен был теперь крутиться вокруг консульства до их возвращения, чтобы усилитель радиосигнала с жучков Евы и Алекса сработал как надо. По дороге Девушка Бонда снова принялась их отчитывать за глупое поведение, причем уже больше в сторону Копылова, мол, мог и поберечь себя, ведь знаешь, все пули и зуботычины достаются именно тебе. Слушать это было малоприятно.
– Я не понял, ты же уже не моя гражданская жена, а почему мне упреки как мужу?
Жорка за рулем не смог сдержать легкого смешка. Ева смерила одного и второго гневным взглядом, вспомнила, что ее измену оценили в десять долларов и взорвалась:
– Думаете, вы оба таких не отразимых! Может у меня кто-то есть и почище вас!
И что называется – подставилась. Два кавалера переглянулись и открыли рты.
– Трех… – начал Жорка.
– …мужняя, – закончил Алекс. И оба захохотали.
– Придурки! Придурки! – толкала кулаками им в спину Ева, но от этого те хохотали еще сильней. Помимо великолепного нового прозвища для своей янычарки, вернули себе пошатнувшуюся было гармонию мужской дружбы.
На входе в консульство Копылов предъявил свой пригласительный и напыщенный служащий с легким кивком пропустил их. Сняв легкий плащик, Ева предстала в новом платье, в котором она выглядела сверхэлегантно, положительно на худышках любой наряд смотрелся как на топ-модели. По приемному залу дефилировала уже пара десятков гостей, это были руководители и преподаватели английских школ, которые, казалось, совсем не собирались никого разглядывать. Но у Алекса с Евой на это было свое противоядие: он принялся ей рассказывать о своей кипрской поездке, она внимательно слушала, почти не косясь по сторонам. Подхваченные со столика бокалы с игристым вином и тарталетки позволяли им ничем не отличаться от окружающей публики.
– Чертовы малолетки, – злопамятно шипела время от времени Девушка Бонда, она же Трехмужняя.
Появилась Зондерша Грэйс, подплыла к ним с любезной улыбкой.
– Что случилось? – выразительно посмотрела на черные очки отельера.
– Ева неудачно показывала мне свой коронный хук справа.
– Не слушайте, – поправила Ева. – Это они с Жоржем с утра боксом занимались.
В шесть часов помощник консула сделал короткое вступительное слово о налаживании связей между Англией и Россией. После чего выступили четыре руководителя школ, среди них и Зондерша, коротко рассказав о своих школах. Зондерше, впрочем, особо похвастать было нечем, в отличие от своих коллег ни один ее ученик для языковой практики в Лондоне готов пока не был.
После официальной части был еще один более полный фуршет с закусками, водкой и вином. Главной целью мероприятия, как понял Алекс, было элементарное знакомство коллег друг с другом. Чокаясь и разговаривая, он за вечер получил с десяток визиток с именами и телефонами, досадуя, что сам не обзавелся ими.
А вот и главный гвоздь программы: Джон Маккой-Лупастик собственной персоной. После обмена приветливыми фразами, мужчины оставили Еву с Зондершей, а сами мимо охранника удалились в глубь здания. Интересно, могут меня тут похитить, а потом вывезти в Финляндию в консульской машине, думал Алекс, следуя за американцем.
Комната, которую Маккой открыл пластиковой карточкой не имела окон, больше походила на пустую кладовку, где не было ничего кроме столика и трех стульев, отсутствовали и видеокамеры с зеркальным стеклом для сторонних наблюдателей.
– Снимите очки, – сказал Лупастик, едва они уселись напротив друг друга.
Алекс снял. Не нужно было даже зеркала, чтобы понимать, что левый глаз окончательно заплыл.
– Откуда такое украшение?
– Слишком активный образ жизни веду.
– А точнее?
– Решили в спарринге немного побоксировать, ну и получил локтем в глаз.
– А спарринг партнер – это Жорж Хазин? Кстати, кто он такой?
– Мой товарищ из Москвы.
– Чем он занимается?
– Открыл в Питере филиал российско-германской фирмы, которой в Москве руководит его отец.
– А почему именно ему вы поручили интернет-газету?
– Потому что у него был опыт с Живым журналом в Москве и потому что ему это нравится. По-моему, у него это неплохо получается.
– А вам известно, что он проводит настоящую советскую пропаганду против учителей-англичан?
– То есть? – прикинулся удивленным Копылов.
– Старается радикально изменить их мировоззрение относительно России.
– Как такое может быть? Ему двадцать лет, а вашим парням двадцать семь – тридцать лет. У него даже нет высшего образования.
– Он приводит очень неожиданные факты по истории, политике, даже психологии.
– Если эти факты ложные…
– В том-то и дело, что парни никак не могут его на этом поймать. Открывают справочники и энциклопедии и вынуждены соглашаться.
– Так в чем тогда проблема? Запретить ему это говорить? Или общаться с ними?
– Это выглядит как большая провокация. Откуда он такой в этом искушенный?
– Как говорил Марк Твен, слухи о русском невежестве слишком преувеличены.
– Вы должны что-то сделать, – сдержано, но настойчиво произнес Маккой. – Не хватало, чтобы все это еще всплыло в вашей газете. В общем, берите ее в свои руки и приструните своего ура-патриота. В ближайшие дни вам на имейл начнут приходить материалы, которые вы должны будете размещать в своей газете. Заодно передадите Грэйс ксерокопию паспорта этого Хазина и все его анкетные данные. А теперь рассказывайте, что вы делали на Кипре? Ничего не хотите мне сообщить?
Самый момент был огорошить матрасника сообщением о «Скорпионах», но после рассказа о них матери, эта идея уже не выглядела состоятельной, да и версия, как самому ему стало об этом известно, еще не придумалась.
– Встретился с московской подружкой, у нее были горящие путевки на Кипр, ну и маханули.
– Где ваша «Моторола»?
Похолодев, Алекс сообразил, что из-за глупой драки, совсем забыл об элементарных мерах предосторожности насчет стукаческого телефона, но делать нечего…
– Вот. – Он преспокойно достал из внутреннего карман мобильник, завернутый в фольгу, развернул и положил на стол.
– Это тебе твои кэгэбэшные кураторы так подсказали делать?
– Я думаю, они бы подсказали мне снять фольгу перед нашей с вами встречей… Просто я хорошо в школе физику учил. Ну не могу я, когда за каждым моим шагом следят, неужели не понятно?
С полминуты Лупастик буравил его глазами.
– Скажи, почему русские всегда такие лгуны?
– Очень просто. Обманывать нельзя только доверившихся тебе людей, тех же которые постоянно тебя в чем-то подозревают, не только можно, но и нужно как следует обманывать. Ну вот такие закидоны у этих примитивных русских. Будете мне доверять, получите самую чистую правду.
Опять пауза. Как хотелось американцу размазать наглого юнца самыми убийственными обвинениями, но, похоже, это было все равно, что стегать воду розгами.
– В таком случае я ее забираю, – слова Маккоя предполагали возражения, но Алекс послушно подвинул ему телефон, словно пятьдесят центов.
– Ты с него хоть раз звонил? – Лупастик полистал на телефоне отправленные вызовы. Кроме звонков Севе и Голосу там ничего не было. – А второй мобильник есть?
Алекс также молча достал «Нокию», которая была выключена.
– Давай мы проверим твои звонки, – американец требовательно протянул руку.
– При условии, что не скажите Еве о моих звонках другим девушкам. – Копылов с улыбкой отдал телефон.
– Это займет минут двадцать. – Маккой выглянул в коридор, передал мобильник кому-то невидимому и вернулся за столик.
– С кем вы встречались на Кипре? Нам известно, что в отеле вы со своей подругой не жили.
К этому вопросу Алекс был вполне готов.
– В самолете познакомились с семейной парой, потом помогли им с таможенным досмотром – они ни слова не знали по-английски, хотя сняли возле Ларнаки целую виллу. Потом они меня припахали в качестве переводчика. Я помог им еще с арендой машины, и мы с ними катались на ней по всему острову. Вилла была с бассейном и гостевой комнатой. Там мы обычно и ночевали.
– Фото есть?
– На нашем «Никоне» только наши с подругой. А их снимали на их аппарат.
– Фамилия?
– Кажется Прудниковы. Но я в их паспорта не заглядывал.
– Опять порция лжи. Ведь это все легко проверяется. Адрес виллы и адрес аренды машины.
– Аренда машины прямо возле аэропорта, а адрес виллы – понятия не имею. Говорю: нас возили, причем каждый день по другой дороге.
Чуть успокоившись, Маккой придумал новый вопрос:
– Ну, а как у вас с обещанными агентами ФСБ в отеле?
– Напрямую на меня пока никто не выходил. По-моему, им проще было внедрить своего человека в саму школу.
В дверь чуть постучали.
– Хорошо, мы все проверим, – пообещал Маккой, вставая и забирая из коридора проверенную «Нокию».
Когда они спустились в приемный зал, публика там уже совсем раздухарилась. Длительное пребывание в России действовало на англосаксов одурманивающе: если русскоязычная часть преподавателей выглядела более-менее пристойно, то о носителях языка сказать так было уже невозможно: громко в голос спорили, хохотали, ругались, где-то даже вспыхнула почти кулачная стычка.
Ева, пристально глянув на Алекса, кивнула на выход. Никто их не останавливал. Лупастик и Грэйс отошли к другим собеседникам.
– Ну что? – спросила Трехмужняя уже в джипе, знаком указав Хазину погромче включить радио.
– Сказали, чтобы этот товарищ укоротил свой язык, – кивнул в сторону Жорки Копылов. – Не превращал правоверных мелкобритов в совдеповских коммуняков.
– Фильтруй базар, однако, – обиделся за коммуняков младший князек.
– Что еще? – Ева смотрела на отельера весьма требовательно.
– Его паспортные данные потребовали, – новый кивок в сторону Хазы.
– Тогда срочно к дядюшке (так они называли между собой Стаса).
По дороге они заехали в магазин электроники, в котором Алекс купил себе новый мобильник, доверия к прежней «Нокии» уже не было.
С инструктором встретились в нейтральной Промзоне, там, где заброшенные склады и заводы сочетались с безлюдьем и безмашиньем. Выбор места встречи объяснялся просто – несмотря на всю полученную запись диалога Алекса с Маккоем капитану необходимо было время, чтобы толком вникнуть в английскую скороговорку. Оставив Еву с Жоркой в джипе, они с Алексом отошли подальше в сторону. Стас про Жорку и газету выслушал спокойно, что называется, принял к сведенью, на забранную «Моторолу» и проверенную «Нокию» лишь поинтересовался:
– Ты же стирал звонки ко мне?
– Не уверен насчет последнего своего звонка.
– Скажешь, что звонил очередному претенденту на работу на своем транспорте в вашем с Хазиным магазине.
– Он еще грозился проверить виллу в Ларнаке, на которой мы ночевали.
– Ну проверят и проверят. Это будет очередной твоей порцией лжи и только.
– И что?
– И ничего. Никаким надежным легендам не угнаться за твоим длинным языком. Я сам насчет тебя не могу свести концы с концами, а ты хочешь, чтобы они свели.
На этой ободряющей ноте встреча и закончилась. Стас на своей «шестерке» повез домой Еву, а Жорка на джипе – Алекса в Треххатку.
– Ну и денек выдался сегодня, – сетовал по дороге Хазин.
Отельер молчал, больше всего его удручали забранная «Моторола» и откровенно высказанное недоверие зарубежного партайгеноссе. Ну да шут с ними, успокаивал он себя, зато
