реакция наших, когда мы с Леной появление голышом? В общем спокойная: когда-то это должно было произойти! Правда, мама спросила, с чего я так оголиться? Я ответила, что это Лена предложила попробовать один раз. И Лена это подтвердила.
– Да неужели Ваше монашество можно уговорить показать свою красу? – ядовито сказала Аня, за что словила подзатыльник от своей матери. Не пойму, как я не удрала с кухни, сгорая со стыда после этих Анькиных слов.
– А разве только тебе можно свою красу всем показывать? Я тоже хочу! – тем же тоном ответила я Ане. – Или тебя что-то смущает?
– Да нет, – сдувшись, сказала Аня.
– Ну, и хорошо! – сказала я. – Тогда давайте обедать!
Мы сели за стол. Честно говоря, хотя я и вела себя смело, внутри мне ещё было неловко сидеть голой на людях, даже среди своих. Неловко – и всё тут!
7
Прошла почти неделя нашего с мамой пребывания у тёти Васи и её семьи. Мы с мамой там уже одомашнились, проводя почти целые дни без одежды… Впрочем, что касается меня, то бывали моменты, когда мне немного это надоедало, и я могла влезть, например, в майку и шорты или в купальник.
С Аней у нас по-прежнему не было ни какого контакта. Больше того, её, по-моему, бесило то, что я тоже могла ходить полностью раздетой, и она всячески пыталась издеваться надо мной. Например: «И когда наша голенькая принцесса обратно в монашку превратится?». Я, не будь дурой, да и ляпни: «Когда черепахи летать научатся». Это ещё самая безобидная наша перепалка! А бывало такое, что вспомнить обидно... Впрочем, я это вспомню, но попозже. Зато с Леной мы и вовсе стали не разлей вода! Мы и гулять вместе ходили, и в магазин, и рисовали, и загорали на балконе вместе… Да чего мы ни делали! Помню, гуляя в первый раз со мной, Лена показывала мне город во всей его красе. Я, пожалуй, опущу магазины, банки и прочие канторы, но, например, даже на ярко раскрашенные дома и лавочки хотелось смотреть, как на картины. А на лавочку было даже немного жалко садиться попой! Я уж не говорю о том, сколько я видела самых разных цветов по городу и в клумбах, и в подвесных горшках на столбах, которые при воспоминании переливаются у меня, как цветные стёкла в калейдоскопе. А сколько интересны скульптур я видела: глянь сюда – увидишь гуляющую пару, парня с девушкой, которые улыбаются друг другу, глянь туда – увидишь собаку, ждущую хозяина... Вспомнила собаку – и тут же вспомнилось, как я обревелась, посмотрев с мамой фильм «Хатико»: жалко пса, который умер, не дождавшись своего тоже умершего хозяина. Но не будем о грустном!
Лучше же всего мне запомнились парк победы, где мы с Ленкой гоняли на роликах, и где было много разных каруселей, на которых с радостным визгом катались ребятня и взрослые, гулявшие тогда там; а ещё набережная, где тоже гуляло много разного народа. Почему-то мне там запомнились ослепительно белый заборчик (не знаю, как он правильно называется!), где верхней и нижней его частями были фигурки, изображающие древнегреческих силачей, и картины, выставленные художниками. Особенно мне понравился портрет маленькой, рыжей девочки, играющей в мячик.
Не смейтесь, и не подумайте про меня чего-то не того, но я тогда поймала себя на мысли, что люблю её. И вот во время одной из прогулок, куда Лена позвала меня, благо, погода была посвежее.
– Да и я тебя люблю! – легко ответила она.
– Только пойми меня правильно, – говорю я. – Я люблю тебя, как подругу или сестру, с которой можно весело поболтать, посмеяться и так далее.
– А к чему ты это? – спросила Лена.
– Да чтобы ты не подумала, что я ненормальная, и пристаю к девчонкам, – ответила я.
– О, боже! – сказала Лена, смеясь. – За это будь спокойна! Я всё пойму, как надо.
Мне полегчало, будто с меня сняли какую-то серьёзную вину.
– Поверишь, я всегда хотела иметь сестру, что6ы веселее было, – призналась я.
– А у тебя что, нет сестёр вообще? – спросила Лена.
– Ни родных, ни двоюродных, – ответила я. – Мы с мамой живём одни. А почему это так – я не знаю.
– Ясно, – сказала Лена с грустной улыбкой.
– Глянь, Лена, там, кажется, цирк приезжает! – сказала я, увидев афишу. – Посмотрим, когда?
– Давай! – ответила Лена.
Афиша действительно была цирковая. Представление должно было пройти три дня: в субботу, в воскресенье и в понедельник. Кстати, тот день, когда мы с Леной гуляли, была именно суббота! И вот я, ввернувшись домой, стала просить маму сводить меня туда, так как обожаю цирк с детства! И мама на мою радость согласилась!
– После обеда я съезжу за билетами, – сказала мама.
– Только, пожалуйста, возьми на завтра, потому что я сегодня слегка устала, – сказала я.
– Хорошо! – сказала мама. Тётя Вася и Ленка тоже решили пойти с нами. Дядя Коля в ту субботу сутра уехал на дачу, где и остался ночевать, потому что вечером он собирался на рыбалку с соседом. Аня пойти с нами отказалась, позволив при этом сказать следующее:
– Спасибо, но я лучше с подружками потусуюсь где-нибудь. Слава богу, я из цирка давно выросла, не то, что некоторые личности!
– Ты это обо мне? – спросила я враждебно-спокойно.
– А о ком ещё, заинька? – также по-хамски сказала Аня. – Ты бы ещё в кукольный театр на сказку пошла, или в кино на мультик!
– А и пойду, если будет или хорошая сказка, или интересный мультик! – взъерепенилась я.
– Дура! – сказала Аня.
– От дуры слышу! – ответила я. Анька попыталась накинуться на меня с дракой, но мама быстро это пресекла:
– Девочки, брэк! Одна идёт в свою комнату, другая в свою, и не высовываетесь до тех пор, пока мы не приедем!
Я, затаив злость на Аню, так и сделала, Аня же предпочла пойти к бабушке и отсидеться там.
8
Представление было супер! Пожалуй, можно больше ничего не писать, потому что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
Мне больше всего понравились хор собак, певших «Собачий вальс» под синтезатор, на котором играла их дрессировщица (так забавно было, что я хохотала во всё горло!). А ещё мне понравился клоунский номер «На рыбалке». Там отец с сыном пришли на рыбалку: у папы клевало часто и попадалась крупная рыба, а у сына клевало редко и попадалась только мелочь. Так этот жулик свой улов выпустил, ау отца половину его улова стянул и мигом закрыл своё ведро. А дома хвастался матери якобы своим уловом. Думаю, не надо описывать лицо папы, когда он понял, откуда рыбёшка.
Лене, маме и тёте Васе понравилась акробатика. И, верно, там было посмотреть: особенно круто выступали наездники на конях, проделывая головокружительные трюки.
Из цирка мы вышли, как варёные черепахи, так как там было очень жарко (на улице было не легче!), и первое, что мы сделали, вымылись от души и гуляли все по дому голышом, делая свои дела.
9
Пошла вторая неделя, как мы с мамой гостили у тёти Васи и её семьи. Я опущу какие-то будничные моменты и опишу что-то более яркое, хотя местами и не очень весёлое. Например, в понедельник мы всей нашей женской компанией (даже Аня с нами увязалась с чего-то!) совершили вылазку в Парк Победы. Там, как всегда, было шумно и весело, полно ребятни с родителями или с бабушками и дедушками. Кто-то из детей катался на пони, кто-то бесился на батуте в виде мишки из мультика про Машу и медведя, кто-то со взрослыми летал на каруселях. Мне тоже захотелось прокатиться разок на карусели, о чём я, правда, как-то робко сказала маме.
– А почему нет? Давай! – сказала мама.
– Мама, а можно мне с Леной пойти? – спросила я.
– Я не против, только Лена пойдёт? – спросила мама. Лена согласилась. Получив деньги на билеты, мы пошли. Правда, я никак не ожидала, что потом у меня закружится голова, и я едва не свалюсь с ног. Хорошо, Ленка подхватила меня и дотащила до скамейки, где сидели наши мамы.
– Что случилось? – спросила мама.
– Вике плохо, – сказала Лена.
– Давай её сюда! – сказала мама и посадила меня с собой.
– Мама, пакет! – из последних сил говорю я, так как меня вот-вот вырвет. Слава богу, рядом был биотуалет, куда мама меня увела, и там я всё сделала. Мне немного полегчало, и мы вернулись на скамейку.
– Соня, на-ка, оботри Вику влажной салфеткой! – сказала тётя Вася маме, подавая ей салфетку, пропитанную мягко пахнущим лосьоном. Мама обтёрла меня – и я чуть-чуть ожила, хотя голова ещё кружилась.
– А вот и я! – объявила Аня. Я забыла сказать, что в самом начале прогулки она, увидев кого-то из подруг, смоталась на время от нас. – А что этой нашей принцессой сделалось? Вся зелёная сидит.
– На карусели немного покаталась, – ответила я.
– Милая моя! Да тебе только на пони можно кататься! – съязвила Аня – и тут же отхватила от своей матери пощечину.
– Прекрати сейчас же! – строго велела тётя Вася. – Человеку плохо, а ты издеваешься над ним вместо сочувствия.
– Сама, дура, виновата! – сказала Аня. – Не зная броду, не суйся в воду!
– Аня, перестань обижать Вику! – сказала мама. – Она не думала, что ей плохо станет.
– Тётя Соня, а зачем Вике думать? – сказала Аня маме. – У неё для этого мама есть, которая и попку ей подотрёт, и личико умоет, и с ложечки покормит…
– Хватит!!! – кричу я, взбесившись, и резко встаю, чтобы врезать хамке со второй стороны.
– Вика, успокойся и сядь! – спокойно, хотя и твёрдо сказала мама. Я машинально послушалась и села, хотя бешенство ещё клокотало во мне и врезать Аньке хотелось. Мама же встала и обратилась к Ане: – Девочка моя! А ты не много ли на себя берёшь? Я хочу, чтобы ты извинилась передо мной и викой.
– Да пошли вы! – ответила Аня.
– Я тебе пойду! – рассердилась тётя Вася, хватая Аню за руку, видимо, чтобы или не отпустить без извинений, или дать ещё одну оплеуху вместо меня.
– Вася, отпусти её ради бога! – взмолилась мама, чувствуя, что будет что-то страшное. Тётя Вася отпустила Аню – та тут же свалила. Зато, когда вечером Аня пришла домой, тётя Вася её «отутюжила» ремнем от души.
10
Было ли мне жаль Аню за то, что её выпороли? Конечно! Более того, я на следующий день даже хотела зайти к ней, пожалеть, приласкать её, но была ей послана куда подальше. Однако не меньше меня удивила реакция Лены на это всё: у неё, как я увидела, душа за Аню не болела вообще. Вот наш разговор:
– Ты чего у Аньки делала? – спросила Лена.
– Зашла её немного пожалеть: ведь ей влетело нехило, – говорю я.
– Да так ей и надо, дурре! – ответила Лена. Я бала в шоке.
– Но ведь она твоя сестра! – говорю я Лене.
– И что мне её, в задницу целовать? – сказала Лена.
– Ты её вообще не любишь? – спросила я, всё яснее видя совсем другого человека.
– Да Анька меня всегда бесила тем, что с ней надо было и играть, и читать, и уроки делать... И всё это делала я! – сказала Лена. – Надо же было родителям родить её на мою шею!
– Ты чудовище! – сказала я в ужасе. – Да будь у меня сестра, я бы её и любила, и жалела, и целовала, какой бы дурой она ни была! Ты мне больше не подруга!
– Да и пожалуйста! – сказала Лена и ушла к себе. Я же пошла в свою комнату, где просто плюхнулась на диван и лежала, не в силах даже заплакать, потому что все силы забрал мой спор с Леной.
Некоторое время спустя вошла Аня: она была жалкая, одетая зелёные шорты и жёлтую майку.
– Вика, можно к тебе? – виновато спросила она.
– Заходи! – спокойно говорю я.
– Вика, прости меня, пожалуйста! – сказала она, плача.
– Иди ко мне! – сказала я, тотчас же обняв и поцеловав Аню в обе щеки. – Успокойся,
