Интеллигенты хреновы

Комбат нашего курсантского батальона по кличке "Копчёный" в повседневной службе был спокоен, как удав.
Но сейчас маленький коренастый майор нервно бегал по кабинету, хватаясь одновременно за бритую голову и трубку телефона.
Резко тормознув каблуками хромовых сапог, комбат злобно уставился на курсантов, которые виновато понурили бритые головы.
Комбат ткнул коротким толстым пальцем в грудь одного, башку которого покрывало страшное красное пятно:
-Пушкин, бл..дь! Ты дуэль начал?
-Товарищ майор, это случайно получилось! - вздохнул высокий худой курсант. И поёжился в своей когда-то зелёной, а ныне пятнистой красной куртке хэбэ.
"Копчёный" повернулся к другому курсанту, голова которого была страшного синюшного цвета:
-Дантес, бля..ь! Ты начал дуэль?
Дантес скорбно молчал и тихонько сопел.
Вместо него ответил худой "Пушкин":
-Товарищ майор! Это Кант начал! Кант виноват!
Черномазый большой лоб лицо майора исказила глубокая раздумчивая морщина:
-Какой Кант? У вас ещё и третий был?
Скрипнув каблуками, комбат развернулся к лейтенанту, стоявшему навытяжку позади курсантов:
-Взводный! Чего там у вас происходит? Кто такой Кант?
Лейтенант Глущенко вздохнул:
-Иммануил, немецкий философ!
Майор нахмурил чёрные мохнатые брови и попросил выражаться прилично. А главное, проще.
Лейтенант вздохнул и начал:
-Они не поделили "Вещь в себе".
Курсант, названный Пушкиным, меланхолично добавил:
-Дас Динг ан зих!
-Не материться, бл..дь, в моём кабинете!
Лейтенант вздрогнул от майорского львиного рыка и поспешил заверить:
-Товарищ майор! Это Волошин так перевёл на немецкий!
-Он что, немец?
Глущенко покраснел, как девица:
-Нет! Волошин у нас москвич. До армии изучал философию и немецкий язык. А немец у нас - второй курсант, Бунк!
Саша Бунк, о котором упомянул взводный, поднял конопатое лицо и почесал синюшный затылок:
-Так точно, немец! Кант - мой земляк! А Волошин говорит, что не земляк. Говорит, что Кант родился в Кёнигсберге, а я - в Калининграде. Поэтому, говорит, не земляки мы!
Глаза комбата сначала сошлись в одну точку, на кончике носа, потом разошлись:
-Лейтенант, бл..ь! Давай, бл..ь, по-русски! Как эти долбо..ы, бл...ь, оказались в медучилище?
Лейтенант, преданно глядя на чёрное лицо майора, начал объяснение.
Подшефное медучилище запросило помощь. Элементарную такую, всего-то на полдня. Требовалось им покрасить старые стулья и столы в одном из кабинетов.
Два курсанта справятся за полдня!
Единственно, о чём слёзно просила преподавательница - не посылать "этого вашего поручика Ржевского".
-Ржевским она назвала сержанта Краюшкина! - пояснил Глущенко, завидя в глазах майора удивление. - Говорит, он всех девчат ей испортит своими похабными анекдотами. Приглашали один раз. Так он собрал молоденьких студенток и  рассказывая всякую похабщину!И ржал как строевой конь.
-Это какие такие анекдоты? - загорелись глаза комбата.
-Ну, например, как праздновали день рождения Наташи Ростовой. Исполнилось ей девятнадцать.
-И чего?
-Ну, входит она в тёмную комнату. В руках - пирог. На нём горят восемнадцать свечей.
- Гусары! - восторженно говорит юная леди. - На пироге не нашлось места для одной свечки! Куда мне её деть?
- Господа, ни слова о п...зде! Мы же культурные люди! - орёт поручик Ржевский.
Рассказав анекдот, лейтенант нервно уставился на майора.
-И чё тут, бл..ь, смешного? Действительно, куда свечку девать, в пи..у, что ли? Чё вашу преподшу смутило?
Лейтенант облегчённо вздохнул и подумал:
"Не зря по училищу бродят упорные слухи о курсантском прошлом "Копчёного". Целый взвод, мол, гулял с одной профурой. А женился на ней наш теперешний майор. То ли наивный такой, то ли ещё что. Странно только, что анекдот ему не понравился. Серьёзно воспринял, как реальность!"
-Так чего не послали Краюшкина? - вывел Глущенко из глубокой задумчивости голос комбата.
-Так просили самых-самых интеллигентных! Вот и послали отличников боевой и политической подготовки. Волошина и Бунка! Преподаватель философии хвалит их!
-И чего интеллигенты? - рыкнул майор, уставившись на Волошина. - Давай, Пушкин, рассказывай!
"Пушкин", тяжко вздохнув, начал рассказ:
- Я красил парты. Синей краской. Бунк взялся за стулья. Ему выдали красную краску. Пока красили, завязался у нас спор. Мы всегда спорим о Канте. Я говорил, что термин "Вещь в себе" Кант не изобретал. Его придумал Аристотель или Платон.
-Ничё не пойму! - признался майор.
-Ну вот! Спорим мы, продолжаем красить. Но когда я сказал, что Бунк хоть и немец, но земляком Канта не является, он подошёл и ткнул кистью с краской.
-Я же случайно! - подал голос Бунк. - А он меня измазал в ответку! Хэбэ испортил! Не отстирать! Краска - эмалевая!
Видя удивление в глазах комбата, лейтенант не удержался:
-В общем, они дуэль организовали! На малярных кистях! Когда преподавательница зашла проверить работу, курсанты были красно-синие. На покраску столов ничего не осталось! Вот и позвонила эта мадам лично Вам, пожаловалась!
- Интеллигенты хреновы! - улыбнулся майор. - Я-то думал, поубивали они друг друга! Ладно! Отправь медикам своего Ржевского! Больше толку будет!