Предсказание

знать, когда стоит уклониться.
Но за три ночи до прихода солдат она увидела свой первый и последний кошмар – загнанная в угол, окровавленная, пытается Агриппина смотреть перед собою, чтобы не забыть в подземном мире своего сына. Любимого сына…и ненавистного.
Конечно, Агриппина, со своим негласным титулом «волчицы» и «отравительницы» догадалась о его намерениях. К тому же – как мог Нерон провести ее, родную мать? Она так ясно и легко читала все помыслы своего ребенка!
Три попытки отравления – Агриппина давно принимала мелкие порции яда, и ни одна попытка  не нанесла ей ущерба. Легкое недомогание, которое Агриппина даже не стала распространять слухом среди двора и не выдала.
Обрушенный потолок в комнате озадачил. Сначала Агриппина подумала, что это, действительно, ошибка строителей, но строителей она нанимала лично, к тому же – ни в одной другой комнате ничего не рухнуло.
Вольноотпущенник, пытавшийся заколоть, сомнений не оставил. Агриппина оказалась спасена чудом и снова не сказала ничего сыну, хоть уже и не сомневалась в том, что все эти покушения – его прямая заслуга.
Следующая попытка показала, как он изобретателен. Корабль, разрушенный по пути небольшой прогулки, был последней попыткой Нерона убить мать скрытно. Но подземное царство не хотело Агриппину и она одна из всех, кто присутствовал на корабле, доплыла до берега.
У Нерона сдали нервы.
***
-Госпожа…- солдаты, посланные своим властелином, сами были поражены и приказом, и стойкостью, какую проявила эта женщина, не желавшая ни попытки к бегству, ни мольбы. Не выдала она и слез.
-Переубеждать бесполезно? – спросила Агриппина сурово. Ночь была хорошая, подходящая для смерти. Чистая, полная свежего воздуха, лунная.
-У нас приказ, - ответил несчастный.
-Приказы императора священны, - Агриппина коротко кивнула и сжала губы в тонкую нить, кивнула.
-Вы можете выбрать, - солдат, возглавлявший такое ответственное задание, сам был готов заколоть себя мечом, лишь бы больше не присутствовать при этой женщине. – То есть…куда. Если позволите – есть такое место над самым сердцем…
-В чрево, - перебила Агриппина твердо. Тряхнула волосами, подтверждая себе самой решительность, - да.
-Это дольше. И больнее.
-Я все сказала, - Агриппина обратила на солдата страшный взгляд, в котором не было ужаса от надвигающейся смерти, но холодное, разъедающее презрение.
Удар был точным, но солдат был прав – смерть оказалась мучительнее, но Агриппина стиснула зубы и пыталась сдержать агонию, и даже справиться со смертью.
Две мысли терзали ее угасающий рассудок: «Пусть убивает, лишь бы властвовал»  - мысль матери, положившей свою душу на благо сыну и совсем отрывистое, человеческое и чужое: «Ненавижу!»
***
-Расскажи мне о моем будущем! – Агриппина полна энергии и сил, она на вершине могущества, на пороге своего самого сильного отрезка жизни.
Она приказывает. Но я не римлянка. Я пришла пленницей с других земель. Я ясно вижу будущее, но не собираюсь открывать его. Толку от пророчеств нет – начнешь перекраивать свою судьбу, и вдруг окажется, что сделал все то, чтобы пророчество исполнилось. Парадокс! Ошибка.
Я режу печень на четыре части и страшным голосом сообщаю то, что она так жаждет услышать:
-Ты будешь знатна и богата. Твой третий брак отметится благом для всего королевства. Ты будешь счастлива, и твой сын будет править…
Она усмехается – она и не сомневалась, что услышит это. Она пришла за утешением и получила его. Мне монеты, ей покой.
Агриппина уходит на встречу своему будущему, а я лишь смотрю на брошенные ею на земляной пол монетки. Она хотела, чтобы я поклонилась золоту, как она кланяется трону и каждому, кто может быть полезен. 
Но я не поклонюсь – меж нами есть гибельная разница: я не знаю, что значит властвовать, а Агриппина – пока не знает, что значит умирать.