Это было в больнице, в среду, по-моему. Врачи спешили на обход и не заметили, как он умер. Умер тихо, никого не звал. У изголовья стоял... постойте, я не сказал: был некто, кто над этим наблюдал; не мешал, тихо подбадривал: "Уходи, уходи..." Так обычно не говорят, просто дают время на решительный шаг, а этого торопили. Почему торопили? А вот один эпизод из жизни – сами поймёте почему.
Он был налегке: легко одет, не по-зимнему. "Зато в машине отогреюсь, не простужусь", – убеждал себя, но получилось иначе – замёрз. Пришлось повозиться в моторе, потом запаять... не разбираюсь, что паял молодой человек, но замёрз окончательно. Накинул полушубок уже в машине, но всё не согревался, печка работала, а он заболел. Вначале сопли, потом кашель, а потом та самая больница, только тогда не умер – выздоровел через две недели. Выписался и стал навещать "старую" подругу – медсестру, Олей звали, Ольгой Ивановной, кто помладше её. А лет ей было пяток больше, чем Максиму – Максиком звала. Такая шалунья! А медсестра хорошая, внимательная. Сразу глаз положила на больного, он хирел от выпитого лекарства, оказалось несовместимость. Нашли, устранили проблему и пошёл на поправку: "А всё она, Оленька, – так думал Макс, – без неё бы не обошлось". Но заметил врач, просматривая свои назначения: "А это что? Вовремя не отменил. Сейчас же..." Оленька лишь выполнила назначения. Так сошлось, что стали встречаться. Она курила, сначала потихоньку, а потом сигарету за сигаретой – сдерживаться перестала: с Максом, как со своим. Говорила, что разведена, ухаживала сама за приглянувшимся мужчиной – смеялась: "Искала и находила. Нравится – скажу, а он уходит или нет. А замуж... больше не пойду, наверное". Но пошла, за Макса, только развод оказался фиктивным, и их не зарегистрировали: "бывший" муж не подписал бумаг, слёг в лихорадке, а потом забыл.
Макс долго вздыхал, но потом согласился, что "так лучше". Просто жили вместе, любили, а развод... подпишет когда-нибудь. "А может сама не хотела?" – это пришло однажды, но потом забылось. Рожать детей она не хотела – поздно или не могла: кто её теперь знает? Разочаровываться начал постепенно: то одно заметит, то другое – стала меняться на глазах. Вдруг закричит:
- Что ты тут устроил?!
Или:
- Когда это закончится? Я же просила!
Раздражало всё. И тут он понял: моя Оленька влюбилась в мужчину своей мечты.
- Надо расстаться? Скажи.
Она махнула рукой:
- Потом. Не кстати...
Но охладела, нет той "горячей штучки", что они обыгрывали в постели. Он ушёл, оставил записку: "Прощай", – и больше ничего.
Она не звонила, не сообщала о себе, потом пришла... через два месяца с букетом роз. "Ей, наверное, подарили, она и притащила, – подумал, слушал невнимательно, она хохотала разговаривая, – над чем? Даже не заметил ничего смешного, а у неё смех... да такой противный".
- Оля, зачем ты пришла?
- Не видишь? Цветы дарю, ухаживаю, – она усмехалась.
- Отшил? – сказал как-то грубо, ведь он страдал, дал время опомниться, а теперь... Что теперь? – Не надо, Оля, больше не надо, я изменился.
- Хороший мальчик, значит? Ну-ну! Ну, я пойду тогда, зови, если... – она договаривать не стала, цветы взяла с собой, – по дороге выброшу.
Макс молчал, видя, что уходить не собирается:
- Хочешь, провожу?
- Нет, не надо, сама дойду.
Так и расстались. То ли "женихов" поубавилось, то ли стареть начала для "развратных игр", но стала названивать: то раз в неделю, то каждый день. Не говорили, просто молчали в трубку, потом и вовсе перестал поднимать: "Пусть звонит", – и звук выключил на телефоне. А звонить стали нужные люди, по работе, а он трубку не берёт. Неприятности посыпались, как из рога изобилия. "И это переживу", – думает. Сменил работу, а она тут как тут.
- Ты что старушку привёл? – ребята смеяться начали.
- Бывшая.
- Никак не отстанет?
А она бутылку вина за "здравие" принесла.
- Ничего от тебя не надо, вот возьми, тебе на память от меня. Вино хорошее, не думай. Выпьешь как-нибудь, – и ушла.
Вино поставил на стол, потом убрал в портфель: начальник увидит.
- Что, угощать не будешь? – шутники шутили, но выпивать не хотели, как только предложил.
- Пусть стоит, дома, если что...
Нравилась девушка, но роман заводить – боже упаси! Проучила Оленька, надолго проучила.
"И действительно стала стареть, – увидел, как она выходит из зала кинотеатра с женатым мужчиной (Макс знал мужчину, вместе работали), – не разбирается, перестала разбираться".
Дома напился того вина, а к утру его уже везли в больницу... ту самую.
Вино было отравлено: уж что она подсыпала? Пробку не смотрел (в шприц и всё там). А теперь он уходит, даже не попрощавшись ни с кем: думал, отравился (ничего кроме апельсина не ел). Подошла, посмотрела в глаза, вздохнула.
- Ты?
Ушла.
- Я, – послышалось.
Он уходил. "Быстрей, быстрей, – поторапливал его незнакомый голос, – пора уходить".
- Клинический случай, господа, перепил, – так "отрезал" главврач, он не сомневался.
