Сказку про колобок знают многие. А про болобок слышали?
Имя Матютя Чудило ни о чем не говорит? Когда-то даже фильм такой
был. «Убийство Матюти». Мало кто смотрел. В семидесятых годах прошлого
века кинотеатры пустовали. Разве когда на тематическую премьеру сгоняли.
Или зарубежное кино с Рафаэлем или Луи де Фюнесом.
А ведь Матютя был гением, опередившим время. Правда,
жители Владимира считали его конченным придурком. Несчастный дурачок,
единственный из большой некогда семьи, выживший в мор. Жил в избенке-
развалюхе на окраине, но под защитой городских стен. Нищенствовал,
побирался. Дурачков тогда жалели.
Утром добывал хлеб насущный, а по ночам доносилось из избы
шебаршение, непонятная трескотня и дурной воздух, исходивший на
окружающих из всех щелей.
В те времена уважали только силу. А Матютя научился ее добывать.
Накопал где-то странной глины. Высушил ее в порошок. Стал добавлять
в смесь древесной смолы с навозом. Если это заложить в горшок и
наглухо закрыть крышкой, то внутри начинало странно шипеть. Когда
крышку удавалось снять, наружу вырывался жутко дурной воздух.
Если при этом высечь искру, то все помещение озаряла яркая вспышка,
несущая жар и ослепляющий свет. Был бы нормальный, могли казнить,
как колдуна. А так, какой из дурачка колдун.
Между тем, приближалось к городу войско хана Батыя.
Князь Юрий Всеволодович, оставив столицу на попечение воеводы,
кинулся по княжеству войско собирать. Столь неравны были силы перед
врагом.
Как уберечь город от неприятеля, воевода не знал, и тер в задумчивости
то лоб, то затылок. Так ничего не придумал, когда доложили, что местный
дурачок Матютя Чудило просит принять для важного дела.
В иное время его бы прогнали, нещадно побив плетьми, но от
безвыходности ситуации воевода приказал допустить.
- Батюшка-заступник, не вели казнить, вели слово молвить, -
по привычке затараторил Матютя, но воевода решительно пресек ,
обязательный словесный поток и потребовал немедленно перейти к делу.
- Силу открыл великую, - признался изобретатель и поведал об опытах,
давно известных всему городу.
- Хочешь войско Батыя дурным воздухом извести, - предположил
воевода. - Так они в степи и не то нюхают
- Не спеши ругать, заступник, - неожиданно вкрадчиво произнес Матютя.
Если горшок со смесью наглухо замазать, то такая силища скопится, врага
на куски разорвет, разметет войско как пыль по ветру.
- Посмотреть бы, - заинтересовался воевода.
Взял десяток воинов и пошли к Матюте. Тот забежал в избу и вернулся
с небольшим круглым горшком в руках.
- Болобок, - гордо произнес он и метнул в сторону собственного сортира.
Раздался грохот, будка разлетелась в щепки, брызнуло фонтаном
накопившееся дерьмо.
- Сильно, - одобрил воевода, смахивая с лица пахучую черноту, -
Сколько сделать можешь?
- Смеси хватит, = заверил Матютя. - Горшки нужны. Много.
Воевода кивнул, и на следующий день вся избенка была завалена
горшками разной вместимости.
- Ты постарайся, - напутствовал воевода. - Князь не забудет, а я и
подавно.
И работа закипела. Смесь и глина. Глина и смесь.
Между тем, Батый начал штурм города. Отбили. Послали за Матютей.
Не готово, говорит. Подождать надо. На другой день - снова штурм.
Матютя опять отсрочки просит. Воевода терпеливо ждал неделю.
Когда силы защитников были на исходе, ворвался в избу изобретателя.
- Готово, - шепнул тот, вытаращив одуревшие от радости глаза. - Взял
один горшок и скривился от боли. - Жжется, бурчит. - Потом осторожно
поставил на пол и кинулся вон из избы.
Воевода толком не понял, в чем дело, но смекнул, что надо уносить
ноги. Не успели толком отбежать о дома, так рвануло со страшной силой.
Земля вздрогнула. Пять стоящих невдалеке домов разложило по бревнышку.
Крепостная стена треснула в трех местах, куда лавой устремилась вражья
сила.
Оглушенный взрывом, воевода, с трудом, поднялся. Пятеро воинов,
из десяти, были мертвы. Изба, словно, исчезла, оставив после себя
огромную яму, на краю которой плясал Матютя.
- Чудо, чудо, силища великая к жизни вызвана. Вот оно где. Вот… -
и не заметил, как голова слетела с плеч. Просто мир завертелся кувырком.
Осиротевшее тело, по привычке, подпрыгнуло пару раз и покатилось за
головой на дно ямы.
Воевода вложил в ножны окровавленный меч, крестясь и матерясь
одновременно. Осмысливать происшедшее не имело смысла. Нужно было
идти навстречу ворвавшемуся врагу и честно принять смерть.
Позже, вспоминая штурм Владимира, хан Батый, говорил, что
его войску помог сам бог войны Сульдэ, ударивший и сокрушивший стены
города. Привычно было тогда все сваливать на богов.
А человек может натворить не меньше. Болобок.
Концовка удивила.