Володькин "Фарт"

День близился к завершению. Уже явственно чувствовалось приближение ночи, с реки потянуло холодком.
- Ну что, Корнет, спать сегодня будем? - cпросил старый таежник Шип у орудующего лотком дружка.
- Ну да. На сегодня хватит. Не прет нам что-то. Сколько уже бьем этот ручей, а намыли гулькин смех!
В поиске Шип, Корнет и Зяма, (так и буду их называть по- привычке), были уже третью неделю. Зяма был самым молодым из них. Верховодил Шип. Была у Шипа одна давняя задумка: пройти по ручью практически в черте поселка. Это был старый, еще со Сталинских времен прииск. Золото на нем когда-то было не просто хорошее, а очень хорошее. На том месте, где раньше стояла ШОУ (шлихо- обогатительная установка), местные детишки до сих пор тренировались с лотками, иногда принося домой что-нибудь. Население, включая участкового, смотрело на эти шалости сквозь пальцы: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не курило.
А Шип, старый, побитый жизнью и ментами "хищник",в принципе, уже собирался на покой. Как и у большинства таких же романтиков кирки, лопаты и лотка, накоплений особых у него не было, стажа тоже. Да и дома, семьи, по большому счету, тоже не нажил. Так жил. Мимолетную удачу как-то быстро растаскивали сразу обретаемые в случаях хорошего фарта друзья и подруги. А самому, вроде, много и не надо. Пережить зиму, а весной снова в погоню за золотым хвостом...
И вот неожиданно этой зимой Шип получил письмо. Очень удивился, так как письма в его жизни случались крайне редко. Родителей нет в живых. Связь с остальной родней потеряна давно, еще во время его отсидок по тюрьмам, когда немногочисленная родня постаралась сама затеряться во времени. И вот тут такое неожиданное письмо! На конверте написано, что вроде ему… Правда без адреса, просто указаны имя фамилия и название поселка. Но это не удивительно, что дошло, поскольку здесь все знали всех.
Покрутил Шип конверт в руках. Фамилия отправителя вроде смутно знакомая, но ни о чем конкретно  она не говорила. Когда вскрыл конверт, то пришлось невозмутимому бродяге еще раз удивиться! Писал его двоюродный брат. Шип помнил его где-то на уровне средней школы. После они никогда не виделись потому, что ихние семьи как-то, то ли разъехались, то ли просто разошлись. Но Серегу Птицу (по фамилии Птицын), он, конечно, помнил. Тот был года на два моложе, но дружить им когда-то, это не мешало. Все ж таки родня. Мать Сереги - родная сестра отца Шипа.
Ну вот… В этом письме Сергей писал, как узнал от кого-то из своих, в каком примерно районе Шип обретается. Спрашивал, как дела и рассказывал немного о себе. Жизнь сложилась у него не очень весело. Остался он вдовцом с двумя детьми. Мальчик и девочка, оба подростки 12 и 15 лет. Жена умерла. Живут они в совхозе под Саратовом. Есть дом, участок, но из родни рядом никого. Вот Сергей и подумал: может брат в гости приедет? А если хочет, то и насовсем, места много. Если жить вместе не понравится, то можно недорого купить там хороший домик.
Читая это, Шип хмыкнул: гости… да он уже и забыл, когда последний раз на материк выезжал! По "удаче" добирался иногда до Якутска или Магадана, там деньги быстро заканчивались и он возвращался опять в поселок. А тут в такую даль, да еще насовсем… да еще свой домик. Но строчки письма зацепили. Длинными зимними ночами, думалось обо всем этом.
В одну из таких ночей Шипу приснился сон. Будто идет он откуда-то с чемоданом, под мышкой у него - большой плюшевый медведь… А навстречу ему с радостным визгом бегут дети, девочка и мальчик! И так вокруг все солнечно, радостно, ярко!
Проснувшись Шип долго не мог унять бешено колотившегося сердца. Курил, думал… На удивление, этот сон стал повторятся часто. При чем с каждым разом в нем появлялось все больше деталей: домик в тени густых зеленых деревьев, тропинка, уводящая куда-то далеко. И даже лицо брата, Сергея, проступало как-то смутно на фоне всего этого.
Примерно через месяц Шип сел писать ответ. Начал он лихо: «Здорово, братан Серега и дети! Получил твое письмо, вот пишу в ответ…» И все! Как заклинило! Что писать? О чем? О тюрьмах, о дурной удаче, о погоне за фартом? О том, что в тайге боишься каждого куста, потому, что за ним могут быть менты, или такие хищники, что присмотрели уже фартового мужичка и сейчас аккуратно подводят мушку карабина ему под лопатку?
Долго и трудно, писалось его письмо... Да и не мастак был Шип писать. Разве только "с моих слов записано верно и мною прочитано"… Так уж это наизусть зналось и без запинок писалось.
Письмо его получилось, может быть, не очень красивое и грамотное. Писал Шип о том, что живет и работает на Севере, что против домика в деревне ничего не имеет. Вот только годик подождать надо до пенсии, а там и дальше думать можно.
На счастье у него была одна неплохая фотография, он сам не знает, как завалялась. Это когда-то, в поездке в тот самый Магадан, зашли они с приятелем в фотоателье. Со смехом и прибаутками, сфотались в только что купленных новых чешских костюмах (по тем временам «Брукерс Бразерс» отдыхает). Красавцы, не успевшие пропить здоровый таежный загар! Мастеру было уплачено через край и уже на обратном пути из каких-то там гостей фото были  готовы. Полюбовались, посмеялись… Сунул Шип карточки в карман, да там до самого возвращения в поселок и протаскал. И вот теперь как пригодилось! Отправил он ответ и... стал ждать…
Состояние для него новое, непривычное, поэтому малость помаявшись, он пошел к тете Соне за кредитом. Та снабжала доверенных лиц спиртным в любое время и в любом количестве. Знала, что отдадут десятикратно, и даже в случае несчастья, за погибшего товарища всегда вернут долг. Такая вот местная касса взаимопомощи. Звали ее, конечно, не Соня, это уже здесь переделали. А два ее сына Бытыр и Ахмад, жили за счет скупки золота Денег у Шипа оставалось уже совсем немного. Было чуток металла, но сдавать его решил по весне, на экипировку. И в этот раз тетя Соня конечно выручила.

Пил угрюмо, один. Но это не помогало заглушить тягость ожидания. Ждал ответа, и было такое чувство, что от этого письма зависело, зря ли он прожил свою жизнь, или еще можно что успеть. Сон тот не уходил. Напротив, чем больше он старался не думать о нем, тем более ярким и содержательным становилось видение!
Шип стал сам заходить на почту, чего раньше за ним не водилось. Корреспонденцию привозили в поселок два раза в неделю. Приняв стакашку для храбрости, Шип шел в отделение почтовой связи. Стоял рядом с прилавком, листал газеты, читал плакаты, делая вид, что просто так… зашел. Почтальон, поймав его взгляд, отрицательно мотала головой и сочувственно улыбалась. Шип, купив какие-нибудь "Известия", опять молча шел домой и сильно напивался. Так и шло это… Два раза в неделю…
И вот это случилось. В один из вторников Шип, только войдя в помещение, услышал: -Владимир Григорьевич, вам ПИСЬМО!!
Сначала он и не сообразил, кому это так радостно кричит почтальон. Отвык от собственного имени - отчества, поскольку никто не называл его так. Шип да Шип. Официальное обращение сулило лишь неприятности. А тут… ЕМУ протягивали конверт..! Даже в горле перехватило, и вроде как слеза наплыла. Шип взял письмо, посмотрел… От брата!
- Спасибо, хозяюшка! Брат пишет!- Зачем-то слишком громко сказал он и вышел на крыльцо. «А ведь скоро Новый год, чуть больше двух недель осталось…», - почему то крутилось в голове.
Придя домой, он, с трудом сдерживая себя, поставил чайник, достал очередную бутылку водки, открыл ее, но подумав, отставил. И разорвал конверт. Из него сразу же выпали три фотографии. Шип жадно всмотрелся в незнакомые лица. Брата можно было напрягшись узнать, а вот дети… Одно фото было сделано, наверно, специально для него в фотоателье. «Небось в район ездили», - даже как-то удовлетворенно отметил про себя Шип. Сергей в костюме, рядом принаряженные парень и девчонка. Лица напряженные, перепуганные, скованно все. Но такие уж тогда делали фотопортреты! И еще два снимка любительской камерой: хохочущая девчушка, очевидно в огороде, и Сергей с сыном возле мотоцикла. Странно… но лица детей были оттуда... из сна! Даже конопушки на лице хохотушки Шип уже видел! Вот именно они, эти дети, бежали ему навстречу! Ни в какие вещие сны Шип, конечно не верил. Жизнь научила. Но к ЭТОМУ сну он уже привык.
Письмо тоже было хорошее. Сергей радовался, что брат жив – здоров. Конечно, северная пенсия - это святое. Он все понимает, и брата будет ждать. Была так же приписка от детей. «Здравствуйте, дядя Вова! Приезжайте к нам…» Ну и дальше о том, что хорошо учатся, что будут его любить… Шип читал и почему-то плакал. Пил крепкий чай, и снова читал. Рассматривал фото. Сразу же сел писать ответ, но не получалось! Не было нужных слов. Потом уже утром, он дошел до Корнета. Тот жил с семьей и поэтому деньги у него водились. Попросил занять ему до лета пару тысяч. Зная Шипа, Корнет молча взял сберкнижку и они пошли в отделение сберкассы
- Три давай, - подумав, на подходе к окошечку сказал Шип.
-А что стряслось, братан? – ошалело спросил Корнет, - попал где?
- Да нет, родным на праздник отправить хочу.
- Во! – хлопнул Шипа по плечу с размаха дружок. - А я и не знал, что у тебя кто-то есть! Думал один ты. Канеш! Святое дело - Новый год на носу. Держи! - Он протянул Шипу три пачки десятирублевок. (Для юных: тогда это были серьезные банкноты, а не мелочь, как теперь)
Уже в пятницу Шип отправил перевод на две с половиной тысячи брату. Написав в письме, что это на подарки. Сразу за все годы. Потом от брата пришел ответ. Писали, что рады, что не стоило, что не из-за денег… В общем обычные в таком случае слова. Правда девочка Светлана написала, что у нее теперь красивое новое пальто и сапоги.
Письма стали приходить чаще, уже с детскими историями, рисунками… Так прошла зима. Весной Шип написал, что уходит на последнее лето в артель и с перепиской будет трудно. Осенью, если все будет хорошо, пусть ждут… в гости...

Сам он решил попробовать тот самый, домашний ручей. Вроде и хожен - перехожен, перерыт весь, а что-то в нем тянуло Шипа к себе. Поговорив с Корнетом, объяснил ему свою задумку. Тот в общем-то и не сопротивлялся: немного золота на ручье, можно взять всегда. В большой куш он не очень верил, но все- же, собираясь в поле, еще предложил кандидатуру Зямы. Пацан местный, молодой, только из армии и вроде уже хочет себя попробовать в деле. Шип Зяму не знал особо, но и возражений не имел: крепкий напарник в их деле всегда пригодится. «Лишь бы тяма была в голове, да языком не щелкал. Но это уже, Корнет, твои проблемы». - Только и сказал.
Собрались и пошли… И вот уже почти три недели как копали этот ручей. Поначалу вроде немного пошло, потом почти перестало. Лишь мелочь – крупинки в каждом лотке, а рабочего содержания не было. Корнет с Зямой, порой убегали на ночь в поселок. Вот и теперь, уйдя вчера вечером, Зяма так и не вернулся - молодой еще, гуляет.
- Шип, а мож и я на ночку сгоняю, свою потискаю? - спросил ближе к вечеру Корнет. – Я-то утром буду, как штык. Ты же знаешь…
-Ну да… И много ли толку от тебя полусонного? Хотя... Вали! - Махнул старшой рукой. - Фарта пока особого нет, а я тогда с утречка пробегусь в стороны, ведь должно ОНО где то здесь быть. Я чувствую!
- Ну, спасибо, братан! Тогда до завтра! - Обрадовался Корнет и шустро