Володькин "Фарт"

пошагал вдоль ручья.
Шип остался один. Закурил, глядя на ручеек. Вот держало его какое-то даже не шестое, а неведомое чувство. Верил он и в это лето, и в это ручей. Да и по совести сказать, это была последняя его возможность что-то изменить в судьбе.
Искусанное комарами лицо и натруженные за день руки обдувал теплый ветерок. «Тихо-то как», - подумал Шип и огляделся вокруг. Солнце уже не грело так жарко, как днем. Набежавшие облака закатывали огненный диск за сопку, а он последними лучами цеплялся за верхушки лиственниц и берез. Вот уже и ручеек потемнел, и вода в нем потекла медленнее, и звенеть струя как-то глуше, перекатываясь с камня на камень.
-Надо же, цветы! Столько дней здесь толчемся, а только сейчас увидел… - Удивился Шип, глядя на полярные маки, росшие почти у его ног. Желтые, оранжевые кустики кланялись под ветерком. К одному цветку подлетел шмель, толстый, мохнатенький, черный, в ярко-желтую полоску. Деловито жужжа, уселся на цветок и замолчал. Занялся своим шмелиным ужином.
- Тоже ведь животина, - усмехнулся про себя Шип. Он встал, потянулся, размял уставшие ноги и решил: пора спать. Завтра хотелось встать рано, до прихода «пацанов».
Потом он все же долго ворочался в спальнике, вдыхал дым костра… Уснул под гул комарья.
И вот тут ОПЯТЬ! Этот сон! Только девочка теперь была на берегу ручья в тайге, стояла на каком-то холмике, заросшем травой, и показывала Шипу на торчащую рядом большую корягу. Шип мучительно, даже во сне пытался узнать, запомнить.. где-то он уже ЭТО видел. Девочка, махнула на прощанье рукой ,звонко засмеялась и тряхнув косичками… растаяла… Проснувшись с тяжелой головой и чифирнув по многолетней привычке, Шип взял лопату, лоток и побрел вверх по ручью. По дороге он несколько раз лениво ковырял борта, пробовал целину. Но что-то упрямо толкало его вперед.
И вот… Зайдя за очередной поворот..... Он увидал! Тот самый поворот ручья, холмик на той стороне и КОРЯГУ, нелепо торчавшую сбоку. Не может быть! Шип оторопел. Ноги не шли. Сел и закурил свою извечную "беломорину". Он даже и не думал ни о чем,  он просто смотрел на этот невзрачный холмик. На что же это похоже? А ведь, пожалуй, это отвал. То ли бульдозера, то ли тачками сюда свозили породу. Скорее всего и прибор, либо проходнушка, были где-то рядом. Но это ведь когда было то! Сколько же народу прошло МИМО за все эти годы? И геологи, и старатели, и вольные стрелки. Все… мимо!
Бросив рассуждать, Шип перескочил на ту сторону ручья. Подойдя к насыпи, он почему-то сразу схватился за эту корягу. Стал расшатывать ее, подкапывал слегка, потом потянул - потолкал… Боролся с ней до шума в ушах, до изнеможения. И все же победил! Оттащив ее в сторону, Шип прямо без лопаты, руками, нагреб в лоток грунт и тяжело переваливаясь, понес его к воде.
Уже сбросив первую, тяжелую взвесь, он понял: ЕСТЬ!!! Есть оно! Такое желанное и проклятое! Днище лотка ровным слоем покрывал невзрачный желтоватый налет. Грамм пятнадцать - двадцать, привычно на глаз прикинул Шип. Тяжело выдохнул и сел прямо в ручей. НАШЕЛ! В старом отвале!
Такое изредка, но случается. Когда идет хорошее золото, к прибору поближе стараются переместить побольше золотосодержащего грунта. А так как зимы на Колыме бывают довольно суровы, а заморозки порой падают сразу ,иногда неожиданно, то вода замерзает и - все! Промсезон заканчивается. На следующее лето, артель может уйти в другое место, то ли еще какая беда случиться, но ЭТОТ заготовленный грунт оказывается забытым. И вот если не заметят его вездесущие геологи- опробывальщики, или хитрые преды, разъезжающие по полигонам на "Уралах", такой вот брошенный отвал - счастье для хищника.
- Спасибо, Светланка! – Шип засмеялся хрипло, задыхаясь и кашляя. Потом спохватился, вскочил, озираясь по сторонам, примостил корягу на место и, не смыв лотка, быстро пошел на стоянку. Ребят еще не было. Смыв и выпарив металл, Шип ссыпал добычу в тубу от валидола - самая удобная и надежная тара для не крупного золота. Полная такая баночка весила более ста грамм. А здесь все же, пожалуй, и почти тридцать будет! И это с ОДНОГО-ТО лотка!
На месте старателю уже не сиделось. Хотелось быть ТАМ, рядом с корягой! Он собрал свои вещи, навьючив на себя тюки, потащил их к новому месту. Обернулся за час. Когда вернулся, на старой стоянке уже ждали Корнет с Зямой. Оба непонимающе пялились на Шипа.
- Чё вылупились? Снимайте палатку, собирайте шмотье! Я что ли за вас ишачить буду? – Прикрикнул Шип с трудом пряча радостную улыбку.
- А что, батя, - так иногда называл его Корнет, - переезжаем?
- Да, Корнюша, присмотрел я местечко. Давайте мухой все, время дорого! Потом расскажу. Сматываемся отсюда! – Но все ж не утерпел и мельком шепнул Корнету: - Вроде нашел!
Шип помог собирать нехитрый скарб дружков. Сам он сделал еще только одну ходку. Потом поставил палатку, выбрав место поближе к тому заветному отвалу. Но все же на ту сторону пока не ходил. Пацаны шустро сбегали еще пару раз - и вот все! Новый бивак готов. «Молодежь»  села возле костра и выжидательно уставились на Шипа.
- Значит так, пацаны, похоже я нашел не промытый отвал. Только, парни, все должно быть по тихой, молча! Ясно?
- Да ты чё, Шип? - возмутился Корнет, - а то я не знаю! Зяма, это фарт! Его не пугают! Понял? - повернулся Корнет к новичку.
- А что случилось, мужики? – до того еще не дошла суть происходящего.
- А вот сейчас и посмотрим, что случилось - Шип кивнул Корнету: Пошли! - Взял кайло, лоток, пошел к коряге. Оттащив ее в сторону, старатели быстро накидали на волокушу (просто кусок грубого брезента) кучку грунта и в два лотка стали отмывать.
- Ё.. прст!! – аж взвизгнул Корнет, когда отмыл лоток. И заработал с утроенным азартом.

В общем за месяц они перемыли всю эту кучу. Получилось по прикидкам Шипа поболее четырех кило. Это была невероятная удача! Можно было бы мыть еще, но Шипа уже охватил мандраж нетерпения. Он хотел скорее сдать добычу .
Металл тогда стоил у местных "ингушбарыг" по тридцатнику, а в городе можно было продать в три раза дороже. Доли старателей оговорены были с самого начала. По прикидкам Шип получал порядка двух кило, пацанам оставалось по килушнику, мож поболее, точное взвешивание покажет.
- Шип так ты чё, в натуре валишь? Можно же еще порыть, идет пока. Не так чтоб очень, но идет ведь. - вопрошал Корнет.
-Ребята, я своё взял. Хотите - мойте, а меня там ждут детишки.
-Да откуда у тебя детишки? - юморнул Корнет.
- Завянь, а то в грызло дам! Сказал: мне хватит. Значит - все. Идем вечером в поселок, взвешиваемся, делимся и разбегаемся. Хотите - мойте дальше, только смотрите, чтоб не спалились. Да ты в курсах, - он глянул на Корнета, и тому возражать уже не захотелось. - Отдыхаем и по холодку домой. ВСЕ! - Поставил точку Шип.
Потом подумав, все ж добавил:
- Я Сониным пацанам сдавать металл не буду. Если вам не в лом, подержите свое недельку при себе, не светитесь. А я в город и обратно мотанусь. Там скину. Потом приеду, выпишусь и на том попрощаемся! Хорошие вы пацаны, здесь еще немного можете взять. Наберете себе по "Жигулям."
В поселке после продувки, просушки и точного взвешивания, вышло что Шипу, как он и думал, причиталось два килограмма триста граммов металла. Ребятам - по кило сто. Отдав товарищам их долю, спросил их: Ну что, все по-честному? Хотя… - Еще отсыпал Корнету сто грамм. - Держи на счастье! С Сонькой я сам рассчитаюсь. Утром я на автобус и в город. А вы?
- Мы пока эту недельку, что ты просил подождать, помоем еще. Можно?
- Теперь это ваш уголок, блатуйте! - Улыбнулся Шип. Но что-то ему на душе было тревожно. Скорее бы уже туда… к тропинке за огородом! К домику в деревне…

В городе ему повезло сразу. Много металла пока никто не сдавал и через знакомых его вывели на достойного московского покупателя. Тот взял по сто рублей, сразу все два кило. Такой суммы денег Шип никогда в руках не держал! Двадцать упаковок новеньких сторублевок его даже пугали. Хотя и цены уже начали расти и все дорожало, но не до такой же степени! Шип ошалело ходил по городу со своей спортивной сумкой, которую боялся даже где-то из рук выпустить. В туалет и то ходил с ней, ловя на себе недоуменные взгляды приятеля на квартире которого он остановился. Такой цены и так быстро он, конечно, не ожидал. Радовался… Но чувство поджидающей опасности усиливалось.
Ученый жизнью, Шип страховался. Из трех разных почтовых отделений отправил на имя Сергея три почтовых перевода по 10 тысяч рублей. Представляя, какой фурор это произведет на местной сельской почте, потирал руки. Немного успокоив себя этим, стал придумывать объяснение брату, откуда сразу столько. «Отбрешемся! – решил для себя. – Всё ж таки с севера я!»
Затем Шип купил новенький чемодан, одежду, набрал всяких игрушек, сувениров. Для брата у него была хорошо выделанная медвежья шкура. Ну никуда без этого на северах! Оставив все это у приятеля и выделив тому тыщщонку за простой, Шип уже на такси, поехал в поселок решать свои дела. С таксистом он договорился, что тот ждет его и получает в пятикратном размере. Это было знакомо и привычно на Колыме. Приехав до дому, Шип сразу узнал о том, что Зяма все-таки не утерпел и сдал металл Сониным сыновьям. Зайдя к ней и отдав полторы тысячи, что более чем перекрывало взятую в кредит выпивку, услышал от нее:
- Что же ты, Володя ,металл на стороне сдаешь? Нехорошо это. Мои ребята обидятся.
-Не на что им обижаться. Я всегда им сдавал, а тут покупатель хороший подвернулся. Уезжаю я, Соня. Не боись. - С этими словами Шип ушел, не оглядываясь. В поссовете он быстро (естественно не бесплатно) оформил выписку, оставил домик и имущество немногим друзьям и, конечно же, прикупил себе трудовую книжку. Все как положено: с печатями, только записи сделать. Но это уже потом, лучше со знающим человеком.
Хотел было поехать в ночь, но что-то удержало. Провел последнюю ночь в своем уже бывшем доме. В эту ночь ему снова снилась Светлана. Она радостно улыбаясь, протягивала к нему руки и все звала, звала его вдаль по той тропинке…
Проснулся Шип бодрым и отдохнувшим еще затемно. Хлебнул чаю, кинул на плечо свою неразлучную сумку и вышел на крыльцо покурить перед дорожкой. Домики по соседству были укутаны утренним туманом. Тепло… Хорошо… Потянулся до хруста и вдруг услышал:
- Ай, Володя -джигит, нехорошо как ты делаешь! Неправильно совсем делаешь, людей не уважаешь, нас не уважаешь. Зачэм так?
Шип обернулся и увидел Батыра, старшего сыночка мамы Сони.
- Слышь, Батыр, я сдал СВОЙ металл! И вообще, я уже не здесь, я уехал. Бывай, земляк, вам тут и без меня еще хватит! - Он пошел вперед, намереваясь пройти мимо непрошенного гостя, и внезапно почувствовал несильный, но режущий, укол под лопатку. Вроде как неожиданно кольнуло сердце. Так иногда бывает. Обернувшись на удар, еще не осознав, что случилось, Шип увидел младшего Ахмада. Тот торопливо прятал руку за спину. Шагнув еще раз, Шип попытался вдохнуть воздуха. Получилось с трудом, а сердце как будто кувыркнулось в груди. И напоролось на  остриё. В гаснущем сознании  появился образ конопатой девчушки, ставшей ему такой родной и близкой. Широко раскинув руки и запрокинув голову, она весело смеялась и бежала ему навстречу. Последнее что, почувствовал Шип в этой жизни – это маленькие детские ручки,