Папа ей косички заплетает. Всегда. Каждое утро. Потому что – а кто же ещё? Ведь мамы у них нет. И не было никогда. Во всяком случае, Лена её не помнит. Не знает.
А папа хорошо плетёт. И каждый день по-разному. Лена ждёт этого всякое утро. А сказать, почему? Потому что папа сидит сзади, а она у него между коленками стоит и за них держится. А он плетёт, плетёт, потом возьмёт да и погладит её по щёчке. Это он только притворяется, что так волосы в пучок собирает: на самом деле – гладит. А иногда даже и по лбу, и по глазам. Лена тогда прям счастливая вся делается и думает: «Вот как же хорошо, что у нас мамы нет! А то бы папа ей косички заплетал, а на мои у него бы уже и терпения, и времени не хватило!..»
А потом папа Лену в детский садик отводил. Это – сначала.
Потом уже - в школу. И рюкзак ей нёс. Прям до самого порога.
И там уже положит руку ей на голову… а рука у него такая здоровущая, что аж прям Лене его пальцы над глазами нависают… положит, значит, руку ей на голову и скажет: «Ладно, дочь, иди, мудрости набирайся. А я тебя, мудрую, после уроков отсюда заберу, и ты мне всё расскажешь…»
И опять по щеке погладит. Одними пальцами… осторооожно так, как ветер прямо. Тёплый, как будто летом…
И – всё. Уходит. А Лена стоит ещё и смотрит, как её папа, спина его, качается, когда он идёт. И она удержаться не может, а потому и кричит… негромко совсем, но папа всё равно слышит: «Папа мой! До свиданья!..»
А он даже не повернётся, а просто руку над головою вскинет и помашет своей дочке. А может, и не ей совсем, а будущему дню, навстречу которому он направляется.
А в школе её Маргарита Сергеевна встречает. Тоже хорошая. Не такая, конечно, как папа, но всё равно – тоже. И Лена учится у неё, целый день, целых четыре урока, всем наукам, которые положены: и письму, и чтению, и арифметике. Но больше всего Лена любит, когда Маргарита Сергеевна учит их рисовать.
Она сначала про красивые картины рассказывает, а потом показывает их на электронной доске. И слова научные говорит… «фактура цвета» там, «колористика», «точность передачи мысли»… Лене особенно нравится слово «эфемерность». Она пока ещё не знает, что это такое, но – красиво. Как на какой-то картине, где часы всякие висят, будто блины: с ветвей свисают, на ступеньке, переломившись, лежат. Лена думает тогда, что это и есть – «эфемерность». Она однажды вечером, когда они с папой сосиски с горошком и пюре ели, спросила его: «Папа, а что такое «эфемерность»?..»
Папа посмотрел на Леночку долго так и длинно как-то, а потом уже куда-то далеко смотреть стал… И говорит:
«Это, дочь, когда – счастье. И ты знаешь, что оно всё равно закончится. Потому что т а к хорошо долго быть не может…» И снова стал горошек вилкой ковырять.
Лена тогда поняла, что «эфемерность» - это когда папа ей косички заплетает…
Ой, ладно! Что мы всё про эфемерное да про эфемерное! Мы же про уроки рисования! ..
Во-о-от, значит, а потом они рисовать начинают. Разное всегда. Но у Лены, на всех её картинах, обязательно где-нибудь да есть папа. И чтобы Маргарита Сергеевна не ошиблась, Лена всегда подписывает под ним: «Мой папа». И хорошие оценки, только «пятёрки» получает. И так – по всем предметам, а не только по изо. А потому что как же иначе? Папа ведь расстроится, если – иначе.
А недавно перед последним уроком Маргарита Сергеевна к Лене подошла, да и говорит ей добрым голосом:
«Я, Леночка, должна сегодня с тобою вместе домой к вам идти, чтобы посмотреть твои жилищные условия: где ты спишь, чем питаешься, как оборудовано твоё рабочее место…»
Лена сразу всё поняла, потому что была хоть и маленькая, но всё-таки женщина.
А что она поняла, спрашиваете?
Как это – «что»?!.
А то, что Маргарите Сергеевне тоже Ленин папа нравится. И что она хотела бы стать Лениной мамой. Не столько даже из-за Леночки, сколько из-за того, что у неё папа есть. Вот для того, чтобы быть папиной женой, Маргарита Сергеевна и хочет «проверить жилищные условия своей ученицы».
Лена до самого конца урока обдумывала, как ей стоит поступить, чтобы оградить своего папу от посягательств посторонней женщины. А потому на её новом рисунке ничего не было. Только папа. И он стоял и держал за ручку маленькую такую девочку. Это был Ленин автопортрет.
А второй руки у папы на рисунке не было. Это чтобы никто взяться за неё не мог больше.
Когда звонок прозвенел, Леночка вскочила прям вся со своего места, подбежала к столу Маргариты Сергеевны, положила перед нею свой рисунок и быстрее к дверям кинулась.
В школьной раздевалке одеваться она не стала, а схватила свою куртку и выскочила с нею в охапку из школы, потому что знала, что там её же папа ждёт!
Он и на самом деле ждал. И, кажется, даже чуть-чуть удивился, когда увидел свою дочку такой стремительной и взволнованной. А она схватила его за руку, потом подумала и за вторую тоже схватила. И потащила прочь со школьного двора к машине, что стояла за забором. А чтобы папа не упирался, всё приговаривала:
«Пойдём, папа, скорее! Ты должен заплести мне косички!..»
|