- К Куртни ездила? - поинтересовался он и на этот раз.
- Да, мы ездили, даже с ночевкой! - встрял Патрик, не дав ей ответить. - Я с дядей Рэем плавал в бассейне, он учил меня плавать на спине и прыгать в воду вниз головой! А потом они с мамой играли в теннис, и мама победила, представляешь! А дядя Рэй так разозлился, что ущипнул ее за зад.
Джек выпрямился, опустив вилку, которую так и не донес до рта.
- У него эта привычка еще с тех пор, как я была девочкой, - Кэрол улыбнулась, беспечно пожав плечом. Джек промолчал, и это было дурным знаком. Это даже было хуже того, когда он начинал ругаться.
- Джек, так ты поможешь Тимми? - поспешила она сменить тему.
- А что там нужно? Установить и доказать, что он является пропавшим несколько лет назад Тимоти Спенсером? - вспомнил Джек. - Ладно, я поручу это одному из своих ребят. Это не сложно. Только с условием, что ты не будешь возобновлять отношения с этим Спенсером.
- Спасибо, Джек. Я завтра же позвоню Даяне и скажу ей об этом, если ты не против.
- Пусть передаст своему брату, чтобы приезжал в офис. Если я буду на месте, пусть зайдет ко мне, интересно на него взглянуть. А если нет, тогда пусть спросит Зака, я поручу ему это дело, - распорядился Джек.
Кэрол благодарно улыбнулась и на некоторое время замолчала. Джек не заметил, как она нервно сжимала пальцами салфетку, слишком усталый и спешивший поскорее закончить ужин, чтобы пойти отдыхать.
- Джек, ты пользуешься все еще моим подарком… ну, ручкой, которую я тебе подарила? - собравшись с духом, спросила она, стараясь выглядеть как можно непринужденнее.
- Конечно, - он бросил на нее слегка удивленный взгляд. - А почему ты спрашиваешь?
- Да так, - Кэрол пожала плечами. - Просто сон приснился, что ты вроде бы ее потерял, вот и решила спросить. Сам знаешь, какими вещими у меня бывают сны.
Он кивнул, заметно мрачнея лицом. Руки Кэрол вдруг задрожали.
- Ты ее потерял, Джек?
- Прости меня, сам не знаю, как так получилось… - тихо проговорил он. - Я не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать. Все-таки подарок. Я сам очень расстроился… даже пожалел, что всегда ее с собой таскал.
Он замолчал, увидев, как вдруг сжалась Кэрол, так низко опустив голову, что он не мог разглядеть ее лица. А она с силой зажмурилась и стиснула зубы, потому что вдруг захотелось закричать, во весь голос. Ей стало плохо, словно силы разом покинули ее, и тело отяжелело настолько, что его тяжесть стала невыносимой. А может, это не тело, может, это так давит ее вновь обрушенный мир, который снова погреб ее под своими обломками? В первый раз ее мир рухнул, когда умерла Эмми. Второй - когда погиб Мэтт. Она вновь и вновь выкарабкивалась и пыталась строить свой мир заново. Зачем? Чтобы он снова развалился и раздавил ее, нанося, может быть, уже смертельные раны, от которых не оправиться?
- Ну, вот видишь, ты расстроилась, как я и думал. Думаю, я обронил ее в офисе, или засунул в какую-нибудь папку и забыл. Я поищу. Ты сердишься на меня?
Она словно не слышала его, со странным вниманием разглядывая узор на салфетке, впав в какое-то оцепенение. Протянув руку, Джек нежно сжал пальцами ее хрупкую изящную кисть и что-то хотел сказать, но в этот момент вошла Нора, помешав ему.
- Джек, тебя там какая-то женщина спрашивает. Отказалась представиться, - не успела Нора закончить, как следом за ней без приглашения вошла и гостья.
- Джек, это я.
Кэрол подняла голову, узнав голос Рамоны. Она робко остановилась за спиной у Норы, не решаясь сделать больше ни шага, и почти умоляющими глазами смотрела на Джека. Кэрол тоже перевела взгляд на него.
Он сидел, выпрямив спину и, изумленно приподняв бровь, разглядывал свою мать. Повисло напряженное молчание. Патрик с интересом наблюдал за взрослыми, не понимая, что происходит. Выскочив из-за стола, он подбежал к гостье.
- Здравствуйте! - вежливо поздоровался он. - Меня зовут Патрик. А вы кто?
- Патрик, сядь на место, - металлическим голосом приказал Джек. - Разве ты не знаешь, что маленьким детям с чужими нельзя разговаривать?
- Но ведь она тебя знает, значит, она не чужая.
- Меня знает вся страна, и почти весь мир, и это не значит, что все свои, Патрик. Сядь.
Уловив в голосе отца суровые нотки, мальчик послушно занял свое место за столом. И полным именем Патрик Джек называл его только тогда, когда сердился. Рамона, наконец-то, решилась заговорить.
- Джек, можно мне поговорить с тобой? Пожалуйста. Это очень важно.
- Важно? Неужели? А для кого? - с мягкость в голосе, за которой отчетливо чувствовалась холодная ненависть и презрение, ответил Джек с полуулыбкой на губах.
- Пожалуйста, Джек, - повторила женщина с отчаянием.
Улыбка растаяла на его губах, которые вдруг чуть заметно скривились от отвращения.
- Я ужинаю, разве ты не видишь? Подожди меня на улице, - бросил он пренебрежительно и отвернулся.
- Хорошо, - тихо согласилась Рамона и, понурив голову, вышла из комнаты. Нора отвернулась, чтобы скрыть свое ошеломленное лицо, и поспешила удалиться.
Кэрол встала и вышла из-за стола.
- Пойдем, Патрик.
Мальчик сполз со стула и взял ее за руку, мгновенно подчинившись.
Что-то в голосе мамы, в ее взгляде встревожило его чуткое детское сердечко, заставив почувствовать какую-то неожиданную перемену в ней.
- Мамочка, хочешь, я почитаю тебе книжку? - спросил он, с тревогой вглядываясь в ее лицо, когда они пришли в его комнату. Она кивнула.
Они сели на диван, и Патрик пристроил на колени свою любимую книгу. Но вскоре он заметил, что мама его совсем не слушает.
- Мам, тебе не интересно?
Она повернулась к нему и попыталась улыбнуться, но у нее получилась только какая-то нелепая гримаса. Тогда она вдруг наклонилась и положила голову ему на колени. Патрик ласково погладил ее по волосам.
- Тебе плохо? - спросил он.
- Нет, мой хороший. Я просто устала. Очень устала.
- Ты обиделась на папу, я знаю, потому что он потерял твой подарок. Не обижайся, он же нечаянно. Он найдет ручку, обязательно найдет, вот увидишь.
Кэрол приподнялась и улыбнулась, поглаживая его по нежной щечке.
- Мам… у тебя глаза больные. Ты заболела?
- Может быть, самую малость, чуть-чуть. Не беспокойся, я отдохну, и все пройдет.
- Прими таблетки, обязательно.
- Хорошо, - наклонившись, она поцеловала его.
Патрик обнял ее и прижался к ее груди.
- Я люблю тебя, мам. Ты у меня самая лучшая.
- Я тоже тебя люблю, котеночек. Очень люблю.
- И папу тоже?
Улыбка ее стала горькой, но она все же заставила себя это сказать.
- И папу тоже. Я пойду, прилягу, хорошо?
- Иди, мам, полежи. А-то ты совсем какая-то больная. И не забудь выпить таблетки.
С тревогой мальчик проводил ее взглядом и, тяжело вздохнув, уткнулся в книгу. Такой, как сейчас, он видел маму впервые, и ему это очень не понравилось. Потому что в ее глазах он увидел слезы и горе. Такой взгляд он видел однажды у собаки, попавшей под колеса отцовской машины… И он не мог понять, почему мама смотрит так же.
[justify]Посидев несколько минут за опустевшим столом, Джек вздохнул и поднялся. Подойдя к бару, он налил себе виски и одним большим глотком опустошил стакан. Руки его дрожали. Вот и настал тот момент, которого он ждал столько лет. Его мать здесь, она пришла к нему. Не потому, что раскаялась, не потому, что он был нужен ей, нет. Он это знал и не заблуждался на этот счет. Она бы никогда не пришла, если бы он сам ее не заставил. Только сама она, скорее всего, даже не догадывалась об этом. Не знала, что это он разрушил ее новую семью, стерев с лица земли того, ради которого она бросила свою первую семью… Что это он не позволил ей быть счастливой и жить так, как ей хотелось, что он стоял за всеми несчастьями и неудачами, начавшими ее преследовать с гибели ее горячо любимого мужа, когда она вбивалась из сил, чтобы не позволить своему маленькому Шонну умереть от голода. Она не обратилась за помощью к первому мужу и оставленному старшему сыну, который делал головокружительную карьеру, становясь знаменитым и богатым. Джек не знал, почему она этого не сделала. Он толкал ее в пропасть, вынуждая приползти к ним на коленях и молить о помощи, хотя бы ради своего обожаемого младшего сына, но она с отчаянием цеплялась за жизнь, выбиваясь из сил, разбиваясь в кровь, но так и не пришла. Она боролась одна, и боролась яростно, не сознавая, что борется не с полосой невезения и ставшей вдруг тяжелой жизнью, а с собственным сыном, что эта борьба бесполезна, потому что он был безжалостен. И чем упрямее она сопротивлялась, тем сильнее ему хотелось ее раздавить, раз и навсегда. Но он не спешил. Ему интересно было наблюдать за ней. Она оказалась сильной женщиной. Она не пыталась больше найти себе другого мужчину, оплакивая погибшего мужа, и не щадила себя, чтобы прокормить и поставить на ноги их ребенка. Она работала до изнеможения на самых грязных и унизительных работах, но ее мальчик учился в престижной школе и всегда был хорошо одет. А Джек не мог понять, почему так? Как можно любить одного ребенка, отдавать ему всю себя, все силы, жить только ради него, и так безразлично относиться к другому? Почему она так безумно любит Шонна, и почему ей не нужен он, Джек? Чем же он хуже, что в нем не так, что она так безжалостно выкинула его из своей жизни, из своего сердца и мыслей? Он любил ее мальчиком, никогда не обижал, не
