СОН

- Катенька, Вы перчатку уронили!
Она обернулась. Владимир, улыбаясь протягивал ей тонкую кружевную перчатку.
- Ах, мерси...Я такая растяпа!
Она улыбнулась в ответ. Их руки соприкоснулись, когда она брала перчатку и она почувствовала, как Владимир на мгновение задержал ее ладонь в своей, слегка сжал пальцы. Потом посмотрел ей в глаза и голос его вдруг стал серьезным.
- Катя, милая, я должен сказать Вам одну вещь.
Для меня это очень важно, потому что...
Наступила небольшая пауза. Катя посмотрела в его глаза и увидела, что из светло-серых они вдруг стали совсем темными. Она уже знала, что такое происходит всегда, когда Владимир волнуется.
- Я Вас слушаю внимательно, Володя.
Она одобряюще улыбнулась, хотя сердце ее учащенно билось. Но внешне она изо-всех сил старалась выглядеть спокойной.
- Потому что я люблю Вас, Катя - закончил фразу Владимир. - Люблю с того самого момента, когда впервые Вас увидел. Я прекрасно понимаю, что я - простой офицер, обычный человек.  А Вы - необыкновенная девушка. Но я всё-таки осмеливаюсь просить Вас стать моей женой.
Он закончил фразу и смотрел на нее. Очень внимательно. А во взгляде его теперь было что-то по-детски беззащитное.
Катя почувствовала, что её голова закружилась. "Боже мой" - подумала она - "Ведь это и есть счастье. Могла ли я мечтать, что человек, который за эти пару месяцев стал для меня самым дорогим, скажет мне такие слова..."
Наверное надо было помедлить с ответом для приличия, потянуть время, но Катя не могла. Её захлестнула волна этого счастья, тёплого, радостного и светлого. И хотелось делиться этим чувством со всем миром.
Владимир смотрел на нее - внимательно и всё также немного беззащитно. Ждал ответа.
- Я тоже люблю Вас, Володя - проговорила она. -
И я согласна стать Вашей женой.
Он широко улыбнулся, стремительно обнял ее за хрупкие плечи, поцеловал. Она ответила на поцелуй.
- Катенька, милая моя - прошептал Владимир - Сейчас я - самый счастливый человек на земле.
Их губы опять соприкоснулись. И кажется, ничего более в окружающем мире не имело для них никакого значения. Ничего, кроме них двоих.

................................................

Резкий звон будильника жестоко вырвал Викторию из теплых объятий Сна. Сна настолько реального, что первые мгновения, лежа в темноте, она не могла сообразить, где находится. Потом постепенно узнала знакомые очертания своей комнаты, отблеск разноцветной неоновой рекламы на доме напротив, как всегда падающий в ее окно. Мерно тикающий будильник рядом на тумбочке. Всё было обыденно-знакомым. Но память о Сне никуда не уходила. Более того, она отчетливо помнила лицо молодого офицера.
- Владимир - проговорила она его имя...
Да-да, его звали Владимир.
И откуда-то она знала, что ему было тридцать лет. А ей - девятнадцать. И звали ее Катериной.
- Чертовщина какая-то - пробурчала Вика, неохотно вылезая из-под одеяла и поеживаясь от холода.
Накинула халат и все-также, в состоянии какого-то непонятного дежа-вю побрела на кухню варить кофе. Часы показывали семь утра.
Следом за ней сразу же побежал сибирский кот Матвей, ластясь и как всегда прося пожрать. Машинально открыв холодильник, Вика достала немного куриного фарша, положила в кошачью миску. Поставила на плиту турку с кофе и, достав сигарету, щелкнула зажигалкой.
- Совсем крыша поехала - подумала она, делая затяжку. Попыталась отвлечься и подумать о предстоящем дне, поездке в редакцию, но мысли о Сне никуда не уходили. Взяв с холодильника карандаш и листок бумаги, Вика поймала себя на странной мысли, что делает набросок... мужского лица -  умный взгляд светло-серых глаз, нос с небольшой горбинкой, ямочка на подбородке. Владимир - подписала она под рисунком...Владимир Тервинский. Непонятно откуда в сознании вдруг возникла эта фамилия.
Как-будто очнувшись, Вика смотрела на это приятное мужское лицо. Из своего Сна. На плите убежал кофе и она, чертыхнувшись, отложила рисунок и сняла турку с огня.
- Наверное схожу с ума - подумала Вика.
Хотя, это и не удивительно. Правда странно, что снится мне не Антон, а какой-то незнакомый товарищ из прошлого века. Бывает же.
А Антон... а что Антон. Он меня не любит. Я его  - тоже. Уже не люблю. Всё прожито и закончено. Зачем же ему мне снится? Горечь вот только осталась немного на сердце.
Как от черного кофе без сахара.
Допив кофе, Вика быстро собралась и поехала на работу, в редакцию. Рисунок она зачем-то положила с собой в сумочку.

- Ну ты даешь, подруга - Маринка как всегда, была категоричной.
- Что-то я не поняла, Марин, что я даю? - Вика достала сигарету, щелкнула зажигалкой.
Они сидели в маленьком уютном кафе "Элегия" в центре Питера. Взяли по пирожному и по чашечке кофе. После рабочего дня можно было посидеть в кафе, расслабиться и поболтать.
Да что-что... эти сны твои - Маринка широко улыбалась - Тебе бы книжки по ним писать.
- А может и буду писать книжки.
- А я думала, твоя профессия - фотограф.
-Ну, Марина, одно другому не мешает.
- Ладно, пиши.
Маринка решительно откусила эклер и сделала глоток эспрессо.
- А если серьезно, нервы тебе лечить надо, подруга.
- Спасибо, Мариночка, это я и так знаю. - Вика улыбнулась.
- Ну а что, Вик, только не обижайся. Но куришь ты, как ненормальная. Уже третью сигарету. И...из-за Антона еще наверное всё это, да?
- Марин, с Антоном у нас давно уже всё закончено.
И было закончено еще до того, как мы расстались.

Вика посмотрела в окно. Там уже совсем стемнело.
Всё-таки конец августа и совсем скоро осень, октябрь - вдруг почему-то подумала она.
- Ну а сны эти - продолжала Маринка - начиталась ты наверное женских романов и сериалов насмотрелась. Вот и снится подобное.
- Ты же знаешь прекрасно, что я не читаю и не смотрю такую чепуху. Марин, ладно, хватит говорить банальности. Я уже знаю, что сейчас ты скажешь, что мне нужен мужчина.
- А что, нет? - съязвила Маринка. Все проблемы у нас, женщин, от этого. Да-да, и не спорь. А у тебя просто на лбу написано, что тебе необходим кто-то, кто скрасил бы твоё одиночество. Разве нет?
Кстати, могу посоветовать один хороший вариант - мальчик не женат, питерский, сокурсник моей сестры. Правда младшеват он нам немного по возрасту, но, чисто пообщаться - почему бы и нет? А, Викуль? Могу дать телефончик.
- Да иди ты! - почему-то разозлилась Вика.
- Ну тогда не жалуйся на сны свои - изобразила обиду Маринка.
- А я и не жалуюсь, просто поделилась.
- Ну-ну.
- Знаешь, Марин, я вот что подумала. Помнишь, ты говорила, у тебя психолог есть какой-то знакомый, вроде хорошая тетка?
- А...да-да-да, поняла. Хороший специалист, кстати, я сама к ней ходила в прошлом году. Ну, помнишь, когда у меня типа депрессии было?
Маринка достала визитку психолога и протянула Вике - Вот, позвони к ней и запишись на прием. Тетка действительно отличная, может и поможет тебе с этими твоими снами разобраться.
- Спасибо, Мариш.
- Да не за что. Вик, а в Париж ты когда собираешься?
- Через неделю уже.
- Ну вот, развеешься там, всё-таки другая страна, новые впечатления. Может и какого-нибудь француза там подцепишь - Маринка хитро улыбнулась.
- Фи, Мари, как Вы меркантильны - Вика улыбнулась, пряча в сумочку визитку психолога - Да и не очень там развеешься. Поездка всё-таки по работе, командировка так сказать. Ну, спасибо тебе за телефон.

Психолог посоветовала Вике попить ново-пассит и транквилизаторы, походить в бассейн, бросить курить, найти себе нового мужчину и ( конечно же самое главное) - заняться платным аутотренингом в их центре, на что Вика вежливо отказалась.
А странные сны продолжали сниться. И в какой-то степени Виктория к ним даже привыкла. Как к части своей жизни, которая протекает где-то ТАМ, по другую сторону сознания.

Дрожали огоньки свечей. Храм наполняли мелодичные, как-будто действительно ангельские, голоса певчих. Со стен смотрели лики икон, почему-то грустные...
Но Катино сердце переполняло ликование. Особенно в ту минуту, когда священник, крестя их венцом, произнес:
“Венчается раб Божий Владимир рабе Божией Екатерине во имя Отца, и Сына, и Святого Духа."
Еще одно крестное знамение и:
“Венчается раба Божия Екатерина рабу Божию Владимиру во имя Отца, и Сына, и Святого Духа”.
И дрожали в их руках золотые огоньки венчальных свечей.
И плыли над храмом ангельские голоса певчих. Катя слушала их со слезами на глазах. Владимир бережно держал ее за руку.

- Мам, Матвея не перекармливай, он и так уже очень толстый.
Вика открыла дверцу переноски и серый пушистый сибирский кот, недовольно отряхиваясь, вылез на свободу.
- Да знаю я, Викуль. Не беспокойся за своего Матвея. Он-то толстый. А вот ты что-то совсем похудела. Всё-таки не надо было вам расставаться с Антоном.
Мама Вики, худенькая женщина интеллигентного вида, с тревогой смотрела на дочку.
- Да что вы все, как сговорились. Всё твердите - Антон, Антон. Не люблю я его больше, мама. Понимаешь, не люб-лю. И он меня.
А может, вообще никогда не любила - тихо добавила Вика в сторону.
- Ну, он же заботился о тебе. И жили вы вместе почти два года, - вздохнула Викина мама, - Я уже надеялась, что распишитесь. Что может и внуков дождусь.
- Всё мам, - Вика откинулась на спинку кресла и сощурила глаза - Давай прекратим эту тему.
- Но, Викуля... тебе ведь уже двадцать восемь.
- И что? Мамочка, может я вообще не хочу замуж.
И детей не хочу. Не нужен мне никто. Буду жить сама по себе. Помнишь, сказка такая была: "Кошка, которая гуляла сама по себе"? Вот это про меня наверное.
- Эх, Вика, Вика...Не может быть, чтобы живому человеку никто не был нужен.
Ладно, дочка, пойду борщ поставлю. Раз ты ко мне заехала, хоть пообедаешь нормально.
- Приезжаешь-то когда? - уже из кухни спросила мама.
- В понедельник, 5-го сентября, мам.
И не волнуйся пожалуйста, я туда всего на четыре дня еду.

В Париже сны Вике не снились. Вообще. Может быть, сказывалось дневное напряжение и объем работы, которую нужно было проделать - провести  фотосессию одной открывшейся здесь крупной парфюмерной выставки. А по вечерам в гостинице Вика выпивала капсулу ново-пассита и спала до утра, как убитая. В Париже она была уже второй раз в своей жизни, поэтому осмотр достопримечательностей и прочих культурных мест не был для нее приоритетным. В последний день, правда, работу получилось закончить раньше, и получилось свободное время. Вика вместе с журналисткой Нелли, которая также делала обзор выставки и работала вместе с ней, прогулялись по горду, зашли в пару музеев, посидели в очаровательной парижской кафешке и затем, неторопливо прогуливаясь по бульвару, вдруг вышли к воротам знаменитого кладбища Пер-Лашез.
- Не люблю я кладбища, - отрезала Нелли, - пойдем-ка обратно.
- А вот я как раз хочу там прогуляться, - тихо сказала Вика.
И в этот момент она поняла, что ей действительно этого хочется. Более того, ей необходимо туда пойти.
- Тебе делать больше нечего? - Нелли посмотрела на нее с недоумением - Ладно, Виктория, гуляй там, если тебя на могилы тянет. А я поеду пожалуй в гостиницу. И ноги я что-то в новых туфлях натерла, ходили сегодня целый день. До вечера в гостинице тогда.
- До вечера.
Смотри, не заблудись.
- Постараюсь.
Нелли пошла назад, через бульвар. А Вика, чувствуя какое-то непонятное, нарастающее внутри волнение, вошла в ворота Пер-Лашез. Светило яркое солнце и было тепло, даже жарко. Но внутри Вика