СОН

старушка вздохнула и покачала головой - Владимир был ее первым и единственным мужем. Она любила его...просто безумно. К сожалению, судьба отвела им так мало времени быть вместе.
- А сколько они прожили вместе? - спросила Вика
- Да всего пол-года каких-то. С момента, как обвенчались и до этого страшного дня, когда произошла...
- Революция?
- Да. Хотя я называю это событие переворотом.
Боже мой, сколько прекрасных людей перемолола эта мясорубка. Или физически убили их или душевно.
Владимир и Катерина обвенчались, жили в Петербурге. Они действительно очень любили друг друга. Это было похоже на сказку, но, в октябре 17-го произошел переворот и всё закончилось.
Катерине было всего девятнадцать тогда. Владимиру тридцать.
Почти сразу им пришлось уехать из Петербурга.
Теперь он стал Петроградом и оставаться там дальше было очень опасно. Владимир был офицер царской армии, дворянин. Вообще, он был замечательный человек, умный, честный, благородный.
А таких людей большевики ненавидели. Да и вообще, началось страшное время - разгул красного террора. И они уехали в Тверь, к родственникам Кати. Там было безопаснее. Немного пожили в Твери, а потом Владимир ушел в добровольческую армию. Он говорил, что захлестнувшее страну безумие надо остановить, иначе всех ожидает гибель, бездна.
"И бездна нас всё-таки поглотила" - подумала Вика.
- А пока Владимир воевал в Белой армии, Катя жила в Твери? - спросила она.
- Да. И он писал ей письма. Так часто, как только мог. Удивительно, но что-то из них даже доходило, хотя страна была погружена в жуткий хаос.
Агнесса Николаевна подошла к тому же шкафу и достала стопку писем, перевязанных серебристой тесьмой. Положила их на стол рядом с альбомом.
Вика отпила уже остывший кофе и почему-то почувствовала, что ее глаза наполняются слезами.
- Агнесса Николаевна, это конечно большая наглость с моей стороны, но, не могли бы Вы мне дать эти письма с собой. До завтра. Завтра я уезжаю и Вам их обязательно верну. А сегодня вечером и ночью мне очень хотелось бы их прочитать.
- Ну конечно, милая девочка, - старушка улыбнулась. - Вы знаете, Вика, Вы мне очень симпатичны, я Вам доверяю. И знаете... Вы чем-то напоминаете мне Катю, хотя внешне совсем не похожи на нее. Я сама не понимаю, в чём тут дело. Может быть потому, что благодаря Вам, Вика, я опять вспоминаю всю эту историю...а ведь прошло столько лет. Но люди живы, пока о них помнят, верно?
- Да, Агнесса Николаевна. И спасибо Вам огромное за письма. Завтра я их обязательно верну.
И, скажите пожалуйста, - Вика на мгновение замолчала и вдруг опять услышала глухие удары собственного сердца, - А как погиб Владимир Тервинский? Его на войне убили?
Старушка вздохнула, взяла в руки фотографию Владимира, смотрела на нее некоторое время, потом положила обратно в альбом.
- Если бы...
- Что значит "если бы"? Я Вас не понимаю, - Вика слегка нахмурилась.
- Владимир умер очень страшной смертью. Он попал в ЧеКа. Их полк отступал, а Владимир с серьезным ранением лежал в госпитале, был ранен в ногу, не мог тогда самостоятельно передвигаться.
И фактически его оставили. Кто же знал, что даже раненных эти звери щадить не будут.
- Боже мой... - прошептала Вика.
- Так он попал в Чрезвычайную комиссию. И это был ад. Его близкий друг потом наводил справки о его гибели. Все эти подробности...лучше бы их не знать. Около двух месяцев он просидел в камере - всё это время его допрашивали, пытали, издевались...Потом расстреляли.
Вика вздрогнула. Внутри вдруг стало пусто и очень холодно. Она сделала глоток кофе, но он уже давно остыл.
- Какая страшная смерть, - прошептала она.
- Да. Бедный Владимир Тервинский. А Катерина... ведь когда она узнала всё это - чуть умом не тронулась, всё время кричала, бедняжка, что жить не хочет.
И еще она очень переживала, что у нее не было от Владимира ребенка. "Так, говорит, был бы в моей жизни какой-то смысл. А теперь жить мне незачем.
Осталось просто доживать" Представляете, Вика?
И это говорила молодая женщина в двадцать один год. Она действительно очень его любила, боготворила. И он ее тоже.
- Несчастные люди, -тихо проговорила Вика.
- Да. И это только одна такая история. А сколько их было по всей стране -таких сломаннных судеб.
Жуткое страшное время! Через некоторое время родители Катерины уехали во Францию и ее с собой забрали. Так она и поселилась в Париже.
Знаете, Вика, у нее был маленький медальон с портретом Владимира, она носила его на шее, не снимая. И я, будучи ребенком, часто помню такую сцену - Катерина стоит у окна, вон там, в глубине комнаты, смотрит на этот медальон, а по щекам текут слезы. Так ее и похоронили потом с этим медальоном.
Вообще, она была удивительная женщина. Замуж больше так и не вышла, хотя была молодая, красивая, да и претенденты на ее руку находились. Но она всем отвечала - мой единственный муж - Владимир Тервинский. И так будет всегда.

- Ну, спасибо Вам огромное, Агнесса Николаевна, - говорила Вика уже в дверях, собираясь уходить.
- Абсолютно не за что, милая моя. Я очень рада, что смогла принести Вам какую-то пользу и мой рассказ пригодится, - старушка улыбнулась. - И еще знаете что, Вика, я подумала - оставьте-ка Вы себе эти письма.
- То есть? - растерялась Виктория.
- Оставьте насовсем, возьмите с собой, прочитайте дома. Не надо их возвращать. Может что-то из них опубликуете в книге. Ведь это была история настоящей любви. Да-да, именно такой, о которой в книжках пишут.
- Да, конечно, Агнесса Николаевна. Даже не знаю, как Вас и благодарить.
- И еще возьмите это, - старушка протянула Вике фотографию. Свадебную фотографию Екатерины и Владимира Тервинских - молодая красивая пара, счастливые влюбленные лица. - Тоже оставьте ее себе. Мне будет очень приятно. И ИМ, я думаю, тоже.
- Спасибо Вам, - благодарно ответила Вика, прижимая к груди письма и старую фотографию -
Спасибо! Вы даже не представляете, как много это для меня значит.  

На следующий день,перед отъездом в аэропорт Вика успела заехать на кладбище Пер-Лашез. И положила на могилу Екатерины Тервинской четыре крупные бордовые розы. На их бархатных лепестках блестели капли воды...
так похожие на слёзы человеческие.

Перед ней на столе лежали письма. Бумага, пожелтевшая от времени. Чернила, местами обесцветившиеся так, что Вика с трудом разбирала слова. Писем было семь - за год пребывания Владимира Тервинского на фронте. Она прочитала их все за два вечера, а свадебную фотографию Владимира и Екатерины поставила за стекло на книжную полку. И иногда, когда она смотрела на неё, Вике закрадывалась безумная мысль, что люди эти живы, видят ее и слышат. Также, как она сидит и читает эти старые письма. И видит эту чужую жизнь, которая так странно и неизбежно переплелась с ее собственной.

"Любимая моя Катенька!
Вот уже четыре месяца, как мы расстались. И это время кажется мне вечностью. Утешает только то, что всё не напрасно. Я верю, моя родная, милый мой ангел, что мы еще увидимся и обязательно будем счастливы...

...и знаете, о чём я сегодня подумал?  Сегодня был очень тяжелый день, мы понесли большие потери...и ведь самое страшное, что вся эта кровь, боль, грязь, все эти сцены человеческого унижения - даже ко всему этому поневоле привыкаешь. Верно сказано, что человек привыкает ко всему, тупеет душевно... а может быть, в этом и есть наше спасение? Ведь иначе наверное  можно было бы просто сойти с ума...

Простите меня, Катя. Иногда я пишу Бог весть что, хотя наоборот, это я должен быть сильным и поддерживать Вас. Как Вы там, мой маленький смелый ангел? Каждую ночь, если мне удается лечь, я закрываю глаза и вспоминаю Вас, Ваши глаза, губы, Вашу нежность и любовь. И это дает мне силы жить и бороться дальше.
Я верю - всё не напрасно. Мы обязательно увидимся. В этой жизни...обязательно... а если и не в этой, то ведь душа человеческая бессмертна. В той, вечной жизни мы обязательно будем вместе.
Навсегда.

Целую Вас, милая моя Катенька, любимая моя.
Навеки Ваш В."

От чтения письма Вику отвлёк звонок мобильника. Она машинально поднесла его к уху.
- Привет, Викуль, - в трубке звучал голос Антона.
- Привет, - слегка опешив ответила Вика, - Что это ты вдруг обо мне вспомнил?
- Просто захотелось голос твой услышать.
- С чего это вдруг? Или тебя Наташа твоя бросила?
Несколько секунд в трубке было молчание.
- Да - делано бодрым тоном ответил Антон - Мы с ней расстались. Абсолютно не мой человек оказался...в общем, я сам от нее ушел.
- Понятно. Только не понимаю, какое теперь это всё имеет ко мне отношение?
- Ну как... знаешь, Викуль, я тут подумал, давай увидимся, а? По телефону неудобно, может я заеду?
Я тебя всё время вспоминаю... В общем, нам надо поговорить.
Вика прислушалась к себе. Но ничего, кроме глухого раздражения этот голос у нее теперь не вызывал.
- Надо увидеться, говоришь? Извини, Антон, но я так не думаю. И вообще, я сейчас занята.
- Э...Викуль, ну послушай...ну давай я тогда попозже перезвоню? Ok?
- Не стОит.
- Я подумал, может быть нам опять...
- Я так не думаю.
- Хм, Вика...а может...может у тебя уже кто-то другой есть?
- Да, - ответила Вика - У меня уже есть другой мужчина. И я его люблю. Очень люблю. Прощай.
И она нажала на кнопку "Отбой".

А Владимир так и продолжал ей сниться. Во Сне он называл ее Катей, она БЫЛА Катей. Они гуляли вдоль Мойки, шли по набережной Невы, вот и Дворцовый мост, где она тогда уронила перчатку, а Владимир признался ей в любви. И было то лето, то осень и под ногами шуршали пестрые ало-жёлтые листья. Или была зима и с белого бездонного питерского неба мягко падали пушистые хлопья снега. Она зябко ежилась и говорила, что немного замерзла. И тогда Владимир брал ее маленькие замерзшие ладони в свои руки и согревал своим дыханием. А потом останавливал извозчика и они ехали домой, где был покой и тепло. Уютно потрескивающий огонь в большом камине и любимое сердце рядом. И в такие моменты Катя чувствовала, что абсолютно счастлива...
...а потом Вика внезапно просыпалась в одинокой темной комнате. Некоторое время она лежала, не понимая где находится. А потом осознавала, что всё это - Сон...только Сон. И сразу вспоминала, какой страшной смертью умер Владимир. И тогда она тихо плакала в подушку и уже до утра не могла уснуть.
Из Парижа она вернулась с опустошенным сердцем. Да, теперь у нее было Знание. Но она не понимала, легче ли ей стало от этого. Скорее наоборот, стало ещё тяжелее. "Бедная, бедная Катя" - думала она часто, - "Каково же было ей. Жить с этим Знанием. Знать, что всё это сотворили с твоим любимым, самым близким и родным человеком.
И КАК с этим жить? И как теперь жить мне? - спрашивала себя Вика - Как жить, когда ты знаешь, что человек, которого ты могла любить и ЛЮБИЛА - умер еще в той, прошлой жизни. Как это принять? Она замкнулась в себе, стала еще больше курить, ушла в работу... а в выходные она часто приезжала сюда, в центр Питера и в одиночестве бродила вдоль набережной Невы, по Дворцовому мосту. А внутри жили эти странные воспоминания... и не хотели умирать.

- Девушка, Вы шарфик потеряли! Это Ваш?
Вика вздрогнула и обернулась. Незнакомый мужчина, улыбаясь, протягивал ей ее легкий белый шарфик.
- Я его в том конце моста подобрал, ветер сегодня очень сильный.
- Ой, спасибо Вам большое! - Вика взяла шарф и торопливо обмотала вокруг шеи, - Я что-то