Васильевичу, успокоил расстроенного композитора: мол, всё это произошло от несварения желудка, мучившего графа в тот день. Если моя рецензия покажется кому-то обидной, считайте, что она - от несварения юбилеев и неполучения ожидаемого гастрономического - простите, эстетического! - наслаждения.
P.S. Прошло целых 12 лет с того юбилея. После рецензируемого концерта состоялось ещё три юбилейных, уже башметовских. Изменилось ли что-нибудь: в игре самого альтиста, в игре его оркестра, в выборе репертуара? Ни-че-го! Хотя нет: «священная корова» стала ещё «священней». И не будем говорить об общественной деятельности музыканта: к собственно Музыке она имеет очень опосредованное отношение. Но влияние на возможность какой-то объективной и беспристрастной оценки его деятельности оказывает: она выводит альтиста из-под всякой возможной критики, какие бы глупости не «морозил» альтист и на своих мастер-классах, и на своих концертах. Неточное интонирование в ансамблевой игре уже давно говорит об утрате у музыканта абсолютного слуха, столь важного для любого струнника. Музыкальная память настолько часто стала подводить Башмета, что зрители уже привыкли видеть его уткнувшимся по уши в партитуру при дирижировании, лишь изредка отрывающим свой взгляд в сторону музыкантов оркестра.
Можно было бы ещё многое сказать о талантливом когда-то альтисте, присвоившем себе и со своих слов заслугу вывода альта в солирующие и концертирующие инструменты (как будто не было до него ни Гектора Берлиоза, ни Иоганнеса Брамса, ни Макса Регера, ни Дмитрия Шостаковича, ни Вадима Борисовского, ни Фёдора Дружинина). Бог ему судья. А пока - можно в лаврах жить до следующего юбилея, проживая проценты от своего «золотого» периода 1978-1993 гг.
Москва, 2003-2018 гг.
