Произведение «Банан на подоконнике» автора Татьяна Сунцова

Улицы были запружены колоннами. Казалось, весь город вышел встречать Первомай. Песни, шум, гам. Школьники махали флажками, связками шаров, бумажными цветами. ...Всем было весело, и только Рита шла сквозь толпу прохожих, ничего не видя и не слыша вокруг.
Её любимого ... её ненаглядного Пашу убили ...Раньше она никогда не задумывалась над названием какой-то далёкой страны – Афганистан.
   В голове, как заезженная пластинка, звучали слова любимой его песни.
Земля в иллюминаторе,
земля в иллюминаторе видна.
Как сын грустит о матери,
как сын грустит о матери...

В памяти проплавало посеревшее, словно припорошенное пеплом лицо Пашиной мамы. Не выдержало материнское сердце. Упокоилась она через десять могильных холмиков от могилки сына. Отец его уехал в неизвестном направлении, продав квартиру. Никого не осталось у Риты. Воспитатели в детдоме не в счёт. Когда она приходила в дом, где выросла с пелёнок, и видела на своей кровати другую девочку, горло сжимало глупой обидой. Но не могли же её койка и тумбочка пустовать столько лет!

   Шесть лет прошло с тех пор, как целой группой ели они прощальный торт, испечённый любимой воспитательницей Ираидой Павловной. Ираида до сих остро интересовалась её жизнью, но всё равно, воспитательница – не мама. У неё были другие дети, другие заботы и заморочки.
   И всё же, всё же ...Может быть, стоило пораньше придти в бывшую группу детдома и как когда-то забраться с ногами на диванчик в комнате отдыха и выплакаться Ираиде. Может быть, не было бы в её жизни этой чёрной дыры. Целый год жизни, как дыра, в которой без следа пропадали все звуки и краски жизни.

   И когда через год разлуки она снова встретилась с директрисой, нянечками, воспитательницами, библиотекаршей Галиной Павловной, женщины едва узнали в худой подурневшей изможденной женщине бывшую красавицу Риточку. Потом были длинные разговоры с чаепитием, сочувствия, слёзы, а вот тихая и, казалось, бесконечная печаль поселилась в её сердце.
В кондитерской Риту давно перевели в посудомойки, больше не доверяли выпекать сладости, не считаясь с тем, что у неё был диплом училища «с отличием». Но перестало подниматься и тесто, и не получались изумительные по вкусу изделия, как раньше, до гибели Паши.

   Вот тогда Риту позвала директриса работать в детский дом сестрой – хозяйкой. Раньше на этой должности была черноглазая худенькая и суетливая татарочка тетя Фаниля. Она ушла на пенсию, и Рита стала работать вместо неё. Всегда окруженная то детьми, то сотрудниками, то в кампании столяра Ивана Спиридоновича – худощавого, седобородого, похожего на писателя Чехова, Рита стала постепенно забывать своё горе, и только отношений со сверстниками у неё не было никаких.

   После Паши все парни казались лишь жалким подобием на Него – могучего, сильного, голубоглазого, щедрого, светлого. ...Так проработала до двадцати семи лет. В детдоме и спала, и дневала. И нянечек, и сторожей заменяла. Тут же в детдомовской столовке ела. Тем более, суп и так им полагался, за него вычитали какие-то рублики из небольшой зарплаты.
   Как-то на полгода девушка отключила холодильник в своей маленькой квартирке. За ненадобностью. А с казёнными голубым халатом сроднилась, как со второй кожей.

   Потом появился в детдоме новый физрук. Не очень высокий, полноватый блондин с жидкими волосами. Чем он прельстил Риту, никто в толк взять не мог. Может быть, просто устала без мужского внимания. Но кончилось всё ужасно. Сначала он переехал к ней, Рита два месяца летала на крыльях: потухшие глаза вновь обрели блеск, чёрные волосы снова стали завиваться, шикарными локонами обнимая худенькие плечи, рабочий халат сменился милыми водолазками, джемперками, брючками, юбочками, подчёркивающих хрупкую фигурку.

   А Владик, как его все стали звать, вдруг рассчитался и уехал. …И снова тень в голубом халатике стала тихонько бродить по коридорам детдома. Вскоре тоненькая фигурка стала полнеть. Все были рады за Риточку. Сердобольные нянечки во время ночных дежурств вязали пинетки и кофточки будущему малышу.
   Но если уж не хочет улыбаться судьба человеку, разве её заставишь? И вместо улыбки увидишь страшный оскал!
   Никто не видел, как закружилась голова у молодой женщины, и покатилась она с третьего этажа по лестнице. Хоть лестничный пролёт остановил падение, ...ребёночка она потеряла. Сотрудники детдома, Ираида Павловна не находили слов для утешения. Даже дети притихли и, казалось, что в этих стенах, окрашенных нежно- голубой краской, обитают не сотня сорванцов и отчаянных девчонок, а намного меньше.

   Оказалось, Риту очень полюбили дети. Девочки в спальных по вечерам плакали, когда узнали, что погиб ребёночек. Мальчишки перестали грубить и хамить девочкам и воспитателям. Горе Риточки стало общим горем.
   Прошло несколько дней, и однажды в своём маленьком кабинете на столе увидела букетик сирени в баночке из-под майонеза. Сил улыбнуться не было, но букетик всё же поставила на тумбочку у окна. А через день на подоконнике обнаружила … банан. Ну, что, казалось бы, особенного? Но Рита поняла, что кто-то из воспитанников пожертвовал ей любимое лакомство, которым, далеко, не часто потчевали воспитанников в детдоме. И так почти каждый день она стала находить знаки чьего-то детского внимания.

   Наконец, стало интересно, кто же он или она.… Однажды Рита спряталась за плотную штору, едва услышав легкий шумок за дверью. Тихонько, на цыпочках в комнату вошёл маленький мальчик из второй группы. Никогда бы не подумала на него. Замкнутый, тихий, никого не пускающий в свой мир шестилетний голубоглазый мальчуган никак не мог претендовать на её «спонсора». Но малыш вытащил из кармана штанишек маленькое кривое яблоко и положил на стол. У Риты защипало в глазах. Потекли слёзы. Мальчик так же тихо исчез, как и появился.

   Через полгода маленький Коля стал её сыном. Приёмным сыном, но таким дорогим и ненаглядным, таким любимым и родным, что никто уже в Риточке не мог узнать серой мышки. Она носилась по детскому дому, как ракета, в голове худенькой кареглазки рождались самые неожиданные и вполне реализуемые в небогатом учреждении идеи. Так появились в группах клетки с морскими свинками и рыбками, и атмосфера в детском учреждении стала меняться на глазах. Шумным и горластым детям стоило только напомнить о том, что животные могут получить стресс из-за гама и криков, как визг и гвалт стихали. Дети стали относится не только к животным, но и к сверстникам и взрослым иначе.
   Благодаря Риточке через два года двухэтажное здание стало утопать в цветах и благоухающих кустарниках. Особенно всех поражала удивительной красоты сирень, и ещё множество мелких и прекрасных вещей стали радовать воспитанников. На стенах в красивых рамочках появились рисунки и аппликации талантливых детей, полотенца у каждого стали с веселыми детскими картинками, хоть стирать их стало сложнее, чем белые вафельные. Но самое главное, Рита была счастлива и своим счастьем заражала всех вокруг.

Выпускники не хотели уходить из детдома, плакали, когда разъезжались в техникумы и училища, и на выпускных наравне с директором и воспитателями благодарили Риту Павловну.

Прошли годы. Коля стал морским офицером. Рита заочно закончила вуз и работает заместителем директора обновлённого уютного детского дома, который она называет просто «ДОМ».