– У вас замечательные и талантливые мальчишки, но - Никита… Я впервые в жизни вижу такого упрямца! Он отказался петь, и остальные - тоже. Мы пытались поговорить с ним, но... Если он так и будет себя вести…
– Я понял, понял. Спасибо, что рассказали. Я поговорю с ним, – выдавил я, с беспокойством глядя на поникшего Ника.
Мы вышли из кабинета директора школы.
– Ник, что случилось? Ты же любишь петь!
Сын упрямо молчал. Прозвенел звонок. Никита поправил рюкзак и тихо спросил:
–Можно я пойду?
И ушел.
Выйдя из здания, я сел на школьную скамейку и глубоко задумался. Стоял ясный, но холодный день. Март. А моя березка, которую я посадил когда-то на субботнике, стоит, ожидая тепла. Я ведь тоже тут учился. Но если бы мне тогда сказали, что стану учителем русского языка и отцом пятерых мальчишек, то…
После концерта Никита изменился, стал серьезным и каким-то сердитым. И это он подбил младших на уход из хора. Для своих одиннадцати лет Ник вел себя совершенно по-взрослому, и это меня пугало. Эдик был более послушным и ласковым. А у Ника характер мой, сложный. Я тоже был бунтарем и любил своевольничать, но ничего хорошего из этого не вышло. Зная, что Никите пришлось пережить, я не решался сильно ругать его, а о наказаниях и речи не было. Но как же его разговорить?
Из школы выбежал Антошка, как всегда без шапки!
– Куда? Прогульщик!
Он весело подбежал ко мне и беспечно заявил:
– Не прогульщик, меня просто выгнали.
– Час от часу не легче. Ты снова болтал на уроке? Садись. Где твоя шапка?
– В рюкзаке у Макса!
–Отлично! Что она там делает?!
Антон смотрел по сторонам, явно меня не слушая.
–Антошка, алло, прием! Кстати, как ты написал диктант?
Сын покраснел, но честно признался:
– Тройка. Папа, я её исправлю.
– Ох, смотри, как бы я не разобрал твои барабаны. Они полгаража занимают, а ты на тройки сполз.
– Я исправлю. Обещаю, – торжественно заявил Антон.
Кивнул. Зная, странную любовь сына к своим самодельным барабанам, я поверил ему.
Достал из кармана шоколадку:
– Держи, болтун! Сегодня я забрал запись с концерта. Ты там хорошо спел.
Сын погрустнел и серьезно заметил:
– Лучше забыть об этом.
–Почему это? Что случилось на концерте?
– Ну, мы…– начал было он и сник, – Ты не поймешь. Взрослые не понимают, они смеются или ругают.
И тут я вспомнил, что на концерте Антон и Никита забыли слова:
– Это же ерунда какая-то! Неужели вас ругают из-за слов?
– На концерте мы подвели весь хор! – признался Антон, – Старшие нас выругали, младшие обиделись, и поэтому Ник решил…
–Ник решил за вас?! – нахмурился я,– Антон, ты хочешь петь?
– Да, но я не хочу ошибаться.
Вот тебе и номер: мне сорок, Антону – одиннадцать. Я только недавно стал понимать, что ошибки – путь к развитию, и стал более терпим к себе и к другим, а тут у сына такие же проблемы.
– Антон, ошибаются все. Ошибки делают нас лучше и заставляют идти вперед.
– Как это?
«Как ему объяснить?» - с досадой подумал я.
– Ты помнишь, как мы спасли птенчика, как вылечили ему крыло, как учили его летать? Что бы с ним было, если бы он не научился? Наши ошибки – путь к мечтам…
Мы с сыном долго говорили, под конец он как-то облегченно вздохнул и посветлел, а затем спросил:
–А как это объяснить Никите?
–Да, есть одна идея, но нужна твоя помощь.
Послесловие: Однажды в горах
Жил был орленок
Ну, сущий ребенок
И летал лишь во снах,
Боясь ошибиться
Не хотел он учиться
Не пытался он летать
Науку не хотел признавать
Но белым днём
Он остался один
В уютном гнезде
Средь дивных вершин
Взмах крыла, сердца стук,
Ошибки лестницей стали вдруг!
Падение – виражи на небесных путях
И орленок стал орлом в облаках!
|
