– У вас замечательные и талантливые мальчишки, но - Никита… Я впервые в жизни вижу такого упрямца! Он отказался петь, и остальные - тоже. Мы пытались поговорить с ним, но... Если он так и будет себя вести… – Я понял, понял. Спасибо, что рассказали. Я поговорю с ним, – выдавил я, с беспокойством глядя на поникшего Ника. Мы вышли из кабинета директора школы. – Ник, что случилось? Ты же любишь петь! Сын упрямо молчал. Прозвенел звонок. Никита поправил рюкзак и тихо спросил: –Можно я пойду? И ушел.
Выйдя из здания, я сел на школьную скамейку и глубоко задумался. Стоял ясный, но холодный день. Март. А моя березка, которую я посадил когда-то на субботнике, стоит, ожидая тепла. Я ведь тоже тут учился. Но если бы мне тогда сказали, что стану учителем русского языка и отцом пятерых мальчишек, то… После концерта Никита изменился, стал серьезным и каким-то сердитым. И это он подбил младших на уход из хора. Для своих одиннадцати лет Ник вел себя совершенно по-взрослому, и это меня пугало. Эдик был более послушным и ласковым. А у Ника характер мой, сложный. Я тоже был бунтарем и любил своевольничать, но ничего хорошего из этого не вышло. Зная, что Никите пришлось пережить, я не решался сильно ругать его, а о наказаниях и речи не было. Но как же его разговорить?
Из школы выбежал Антошка, как всегда без шапки! – Куда? Прогульщик! Он весело подбежал ко мне и беспечно заявил: – Не прогульщик, меня просто выгнали. – Час от часу не легче. Ты снова болтал на уроке? Садись. Где твоя шапка? – В рюкзаке у Макса! –Отлично! Что она там делает?! Антон смотрел по сторонам, явно меня не слушая. –Антошка, алло, прием! Кстати, как ты написал диктант? Сын покраснел, но честно признался: – Тройка. Папа, я её исправлю. – Ох, смотри, как бы я не разобрал твои барабаны. Они полгаража занимают, а ты на тройки сполз. – Я исправлю. Обещаю, – торжественно заявил Антон. Кивнул. Зная, странную любовь сына к своим самодельным барабанам, я поверил ему. Достал из кармана шоколадку: – Держи, болтун! Сегодня я забрал запись с концерта. Ты там хорошо спел. Сын погрустнел и серьезно заметил: – Лучше забыть об этом. –Почему это? Что случилось на концерте? – Ну, мы…– начал было он и сник, – Ты не поймешь. Взрослые не понимают, они смеются или ругают. И тут я вспомнил, что на концерте Антон и Никита забыли слова: – Это же ерунда какая-то! Неужели вас ругают из-за слов? – На концерте мы подвели весь хор! – признался Антон, – Старшие нас выругали, младшие обиделись, и поэтому Ник решил… –Ник решил за вас?! – нахмурился я,– Антон, ты хочешь петь? – Да, но я не хочу ошибаться. Вот тебе и номер: мне сорок, Антону – одиннадцать. Я только недавно стал понимать, что ошибки – путь к развитию, и стал более терпим к себе и к другим, а тут у сына такие же проблемы. – Антон, ошибаются все. Ошибки делают нас лучше и заставляют идти вперед. – Как это? «Как ему объяснить?» - с досадой подумал я. – Ты помнишь, как мы спасли птенчика, как вылечили ему крыло, как учили его летать? Что бы с ним было, если бы он не научился? Наши ошибки – путь к мечтам… Мы с сыном долго говорили, под конец он как-то облегченно вздохнул и посветлел, а затем спросил: –А как это объяснить Никите? –Да, есть одна идея, но нужна твоя помощь.
Послесловие:
Однажды в горах Жил был орленок Ну, сущий ребенок И летал лишь во снах, Боясь ошибиться Не хотел он учиться Не пытался он летать Науку не хотел признавать Но белым днём Он остался один В уютном гнезде Средь дивных вершин Взмах крыла, сердца стук, Ошибки лестницей стали вдруг! Падение – виражи на небесных путях И орленок стал орлом в облаках!
