Забежав в прохладу ашхабадской нашей военной общаги, первым делом я разворошил кипу писем на столе у вахтёрской комнаты.
- Ого! Сестрёнка написать изволила! Толстенное письмище! - возопил я радостно, тыча волгоградским конвертом в улыбающихся сослуживцев. - Хотите, познакомлю? Отличная у меня сестрица! Алёнка - и студентка, и спортсменка, и просто красавица!
И тут же, вытащив мелко исписанные многочисленные страницы, начал жадно читать. Вслух, чтобы доказать высочайшие качества сестрицы Алёнушки:
"Пишу в промежутке между занятиями и лекцией. С группой отношения отличные. В комнате живём вдвоём с Наргюль. А Валю от нас убрали, потому как из-за неё в комнате были постоянные пьянки-гулянки. Учёба в нашем медицинском очень тяжёлая. Требования в этом году сильно возросли. Поэтому приходится нелегко. Потому что я схожу с ума! Тра-ля-ля!".
Прочитав последние строки письма, я поднял глаза на своих сослуживцев:
- Твою дивизию мать! Что-то не то я прочитал! Наверное, перегрелся на солнце! Строевые занятия были. Точно перегрелся!
Почесав затылок, я начал вчитываться уже молча, дабы опять не сесть в калошу.
Хм! Молчание моё не принесло результатов!
Опять - всё те же буквы, изгибающие странный коленкор:
"Потому что я схожу с ума! Тра-ля-ля. И в психушку мне пора!".
- Твою дивизию! Ничё не пойму! Пойду-ка приму душ. Холодный. Что-то переутомился я сёгодни! - сообщил я улыбчивым своим товарищам.
И поспешил в комнату, а затем и в душ.
Однако ледяные жгучие струи воды никак не повлияли на моё зрение. Взяв письмо, я опять озадаченно хмыкнул:
- Тра-ля-ля, и в психушку мне пора! Странно! Может, моя сестрица там, в Волгограде, перегрелась? Или переутомилась на лекциях. Медицинская академия - это ведь не фунт изюму! Всякие алгебры-геометрии да сопроматы там жестокие для девичьего наивного рассудка.
Поразмышляв таким образом, я вновь начал чтение:
"Петро! Ты самый лучший мужчина в мире! Мы по тебе соскучились! Приезжай скорее в гости!"
- Кто соскучился? Какие гости? - воскликнул я удивлённо. - Ничё не пойму! И кто это мы? Сестрица ведь не замужем. Кто такие эти мы? Вся студенческая девичья группа? Но я успел познакомиться в отпуске только с одной Иринкой. Эх, и погуляли мы по ночным улицам родного Волгограда! Умница, спортсменка и просто красавица!
Покрутив свой казачий ус, я задумался:
"Может, сестрёнка подразумевает, что ждёт меня с подружкой Иришкой? Но почему тогда прямо не пишет? Очень странно! Ага, понял! Может, Иринка меня разлюбила?"
Бросив злобный взгляд на письмо, я увидел подтверждение своих догадок-подозрений:
"Все мужики - козлы! Им всем только одного надо! Козлы вонючие! Ненавижу!"
- Кто козлы? - возмущённо рыкнул я. - Ирина! Ты ж сама мне напевала казачью песню. О том, что целовал-миловал, целовал-миловал, говорил, что я буду его. А я верила всё и как роза цвела, потому что любила тебя.
Хлопнув себя по лбу, я возопил:
- Вот дурень! О чём - продолжение песни?
Виновата сама, виновата во всём,
Ещё хочешь себя оправдать.
Ах, зачем же, зачем, в эту лунную ночь
Позволяла себя целовать?
Вспомнив это грустное продолжение любви, я погрустнел:
"Винит себя Иришка! И писем поэтому не пишет. Вот сволочь я, самая последняя сволочь!"
Кинув взгляд на письмо, я оторопел. Чёрным по белому там звучало страстное ужасное девическое проклятие:
"Все вы, мужики, сволочи! Все без исключения! Вам веришь, доверяешь все тайны, всю себя отдаёшь без остатка. А вы предатели и сволочи! Кастрировать вас надо! Вот стану врачом-хирургом, обязательно тебя поймаю и кастрирую, как мартовского кота!"
- Твою дивизию мать! - всполошился я, живо представив свою Иринку в виде страшной мстительной хирургички с громадным скальпелем в маленькой изящной ручке. - У-гу-гу! Вот и женись теперь! Женишься на Ирке, попадёшь под скальпель. Женишься на другой, тем более попадёшь. Этой же самой мстительной Ирке-хирургичке! Твою дивизию мать!
Вздрогнув от таких предчувствий, я вперил невидящий тоскливый взор в сестрёнкино вещее письмецо:
"На дураков не обращай внимания! Пришли мне глобус Америки! И тетрадь для первого класса! Твой суслик"
- Какая Америка? Какой суслик? - разинул я рот, выронив письмо. - Точно, перегрелась моя милая сестрица Алёнушка! Надо срочно ехать, спасать её, договариваться об академотпуске! Хотя нет! Если Иришка злая на меня, то что-нибудь скверное сотворит со мной. Затащит в постель, а потом кы-а-а-к рубанёт скальпелем по одному месту! Кы-а-ак рубанёт! Твою дивизию мать! Будет тебе суслик! Что же делать?
Подняв с пола массивную стопку письмоносного сестринского сочинения, я случайно начал читать последнюю, сорок пятую страницу. И сразу мой ум перестал заходить за разум.
Сестрица дико извинялась:
"Петро, прости пожалуйста! Эти идиоты, наша 13 группа, вырвали у меня письмо и сказали, что сами всё напишут. Подробно, с чувством, толком, расстановкой. И сами отправят. Так что не удивляйся, если что не так изложено. Я тут ни при чём!"
Ура! И тревога отменяется, и скальпель! А Иришке надо срочно писать письмо!
