На следующий день она вышла на работу, где могла хоть как-то отвлечься, и где чувство невыносимого безнадежного одиночества притуплялось общением с людьми, хоть она и избегала с кем-нибудь сближаться. Женщины не искали с ней дружбы, убедившись в том, что она этого не хочет, но относились неплохо, даже тепло, чувствуя за ее скрытностью глубокое несчастье и горькие страшные тайны, которые и вынуждают ее оставаться закрытой для окружающих. Она пробуждала любопытство, но попытки вызвать ее на откровенность или что-либо узнать о ней оставались бесплодными. Ее считали вдовой с тремя детьми, вдовой, глубоко страдающей о погибшем муже. Кэрол позволяла людям думать все, что они хотели, в принципе, эта версия ее устраивала. Лишь бы никто не узнал правду. Когда кто-нибудь говорил ей о том, что она похожа на жену знаменитого адвоката, она как можно непринужденнее улыбалась, кивала в знак согласия и говорила, что «да, ей об этом уже не раз говорили». Как-то одна из коллег подкинула ей идею познакомиться с молодым вдовцом, Джеком Рэндэлом, который, по слухам, безумно любил погибшую жену и, возможно, женится на женщине, которая так на нее похожа. Кэрол позабавило это предложение, она посмеялась, не смотря на то, как больно было внутри.
В отличие от женщин, которые не навязывали ей свое излишнее внимание, мужчины вели себя с ней менее тактично, не давая прохода, как выразился Касевес, в прямом смысле этого выражения. Кэрол это раздражало, и она не считала нужным это скрывать. Но чрезмерный интерес сильного пола к ее особе и его внимание от этого не убавлялось, если не наоборот. Ее нежелание принять ухаживания, казалось, только подзадоривают мужчин. В компании, где она работала, у нее было несколько укоренившихся поклонников, всерьез задавшихся целью добиться ее расположения, среди которых, кстати, имелись и женатые, еще более настойчивые и навязчивые, чем холостые. Поначалу Кэрол злилась и очень нервничала из-за того, что ее не оставят в покое, как она хотела, потом стала относиться к этому с равнодушием, стараясь просто не обращать на это внимания. Ее воздыхатели относились к ней с уважением, и лишь однажды один не выдержал и распустил руки, попытавшись силой добиться от нее того, чего он хотел, повалив ее на стол прямо в своем кабинете. Кэрол удалось вырваться и убежать, а уже через десять минут она с удивлением увидела, что наглец отправился домой с подбитым глазом и злобно поджатыми губами. Ей оставалось только гадать, кто из ее поклонников учинил расправу, наказав ее обидчика. Она этого так и не узнала. Но больше насилию не подвергалась. Она давно заметила, что мужчины относятся к ней с каким-то трепетом и нежностью, не так, как к другим окружающим женщинам, пытаются услужить, помочь и никогда не отказывали, если она обращалась с какой-либо просьбой. Она не знала, почему. Но если предстояла какая-нибудь взбучка или нужно было о чем-либо попросить начальника, на эту роль неизменно выдвигали ее особу, как бы она не противилась.
- Но почему я? - возражала Кэрол. - Я даже не знаю, что сказать…
- А ты ничего и не говори, - отвечали ей, чуть ли не силой вталкивая в кабинет директора. - Ты только взгляни на него своими волшебными глазками - и все.
И Кэрол на самом деле неизменно добивалась успеха, что привело к тому, что она стала постоянным связующим звеном между коллективом и директором, которого из-за его суровости все ужасно боялись, но которого перестала страшиться Кэрол, узнав, что этот старик не такой уж страшный и злой, как кажется, и что с ним просто нужно уметь правильно разговаривать. Видя, что она мелькает у него перед глазами больше всех, старик сделал вывод, что коллектив выбрал ее своим неформальным лидером, а потому сделал ее лидером формальным, убедившись, что женщина прекрасно разбирается в строительном деле, не смотря на молодость. Ее порекомендовала Дебора Свон, заверив, что девушка, помимо строительного университета, обучалась у самой Куртни Мэтчисон и работала с нею, что было прекрасной рекомендацией. Кэрол была шокирована неожиданным повышением, немного напугана, но довольна. Куртни бы гордилась ею. К тому же прибавление к зарплате было не лишним. Кэрол освоилась с новым назначением легче и быстрее, чем сама ожидала. Она помнила, чему учила ее Куртни, следовала этому и подражала ей во всем, кроме, может быть, властности и деспотичности. Этого в ней не было вообще. Работа доставляла ей удовольствие и была некой отдушиной, утешением. И с директором у нее сложились довольно теплые отношения. Она видела, что нравится ему, что он ей благоволит. И радовалась про себя тому, что он в свои шестьдесят лет уже не делал попыток ухлестывать за женщинами, хоть и выглядел намного моложе своего возраста и отличался завидным здоровьем и страшной энергичностью.
Что до Деборы, то она узнала о том, что Кэрол жива, как только увидела произошедшие резкие перемены в Рэе, чье безутешное горе вдруг резко испарилось. Она пришла за ответом к Касевесу и тот, понимая, что обманывать ее бесполезно и зная, что на нее можно положиться, все ей рассказал. Дебора помогла Кэрол с обустройством и работой, не опасаясь того, что Джек может это узнать, и пользуясь тем, что даже если он приглядывался к Рэю и Касевесу, то заподозрить ее в чем-либо ему бы даже в голову не пришло. Так Свон помогала Кэрол прятаться от мужа только ради того, чтобы девушка не вернулась в город, в жизнь и в мечты Рэя. И Кэрол, прекрасно это понимая, боялась, что, так и не дождавшись любви от Рэя и не получив результата своих усилий, Свон разозлится и из мести сдаст ее Джеку. Но Уильям уверял, что Свон не сделает этого, никогда. Рэй вертел этой сильной женщиной, как хотел, превратив в свою безропотную рабыню. Дебора жила им, он стал для нее важнее себя самой и, судя по всему, она ничего не могла с этим поделать, даже если и поняла, что он никогда не будет принадлежать ей. Она продолжала работать с ним, довольствуясь той ролью, что он ей отводил - роль своего заместителя в компании. Она не могла заставить его обратить на себя внимание иначе, но, видимо, и уйти не могла тоже. Кэрол было жаль эту женщину, забывшую о своей гордости и независимости, насмерть угодившую в сети Рэя, из которых уже не выпутаться. Кэрол не надеялась, что Рэй, не испытывая влечения, сжалится и ответит на любовь Деборы. Чувства женщин его всегда мало волновали, как и их страдания из-за него, в основном, он придавал значение лишь своим собственным. И Кэрол была единственной, ради благополучия которой он готов был пожертвовать собой и своими желаниями. И, пожалуй, Куртни, безнадежно прикованная к постели, которая, лишь став калекой, смогла добиться от него настоящей преданности и геройского самопожертвования ради нее, которое он готов был совершить, и которое она не захотела принять. А на всех остальных ему было глубоко наплевать, как настоящему эгоисту, которым он всегда был и будет. И этот эгоизм позволял ему непринужденно и без зазрения совести пользоваться в своих целях расположением людей, в особенности, любовью женщин. И он умел делать это мастерски, так, что никому даже в голову не приходило, что их попросту используют. И Дебора живой тому пример. Она делала все, чтобы помочь ему в бизнесе и не сердилась на то, что он вынуждает ее страдать, оставаясь равнодушным к ее любви. Она считала, что мужчина не виноват в этом, что сердцу не прикажешь, уверенная, что если бы он мог, он бы полюбил ее, и благодарная уже за то, что он не лукавит с ней, не пытается задурить голову, пользуясь ее чувствами к нему, относится с крайним уважением и почтением, не допуская, чтобы она чувствовала себя уязвленной, чтобы страдало ее самолюбие оттого, что он не отвечает ей взаимностью. «Я не могу тебя полюбить, но я очень ценю тебя, я восхищаюсь тобой, ты мне нужна и ты мне очень нравишься» - вот что демонстрировал он своим отношением к ней. И хотя этого ей было мало, она решила, что это лучше, чем ничего, потому что без него своей жизни уже не представляла. Ну, и конечно, как всякий влюбленный человек, она таила в душе надежду, что ей все-таки удастся покорить объект своих желаний. Только Кэрол, зная Рэя, понимала, что раз он до сих пор не проявил к Деборе никакого интереса, то этого уже не случится. И против собственной воли эгоистично радовалась этому в душе, не желая ни с кем делить Рэя.
В офисе ждали прибытия директора из другой компании, с которой намечался несколько совместных крупных проектов. Кэрол подготовила подробный доклад о будущих проектах, над которым корпела уже не одну неделю, и который заранее одобрил ее начальник. Она еще раз изучала и тщательно проверяла чертежи архитекторов, помогавших ей в проекте, и в сотый раз проверяла свои чертежи, основные и самые важные, когда ей доложили, что партнер прибыл в офис и директор приглашает ее в свой кабинет для совещания. Вздохнув поглубже, чтобы унять волнение, Кэрол захватила папку с бумагами и отправилась в кабинет директора. Это был ее самый большой проект, поэтому она ужасно боялась не справиться с возложенной на нее ответственностью.
Начальник встретил ее улыбкой, поднявшись навстречу.
- Наш главный архитектор и руководитель проекта, познакомьтесь, господа, Сандра Эванс. Мисс Эванс, наши партнеры, мистер Кевин Дорован, генеральный директор…
Остальных имен присутствующих в кабинете специалистов, приехавших с генеральным директором, Кэрол не услышала и не увидела, уставившись на изумленно вытаращившего на нее глаза молодого мужчину, который, увидев ее, был так поражен, что выронил из рук какие-то документы, разлетевшиеся по полу. Его люди недоуменно покосились на него, а начальник Кэрол улыбнулся, подумав о том, что его главный архитектор, конечно, достаточно красива, чтобы произвести впечатление на мужчину, но он не думал, что настолько, чтобы так сразить, заставив несчастного так побледнеть, что, казалось, он свалится сейчас в обморок. Один из мужчин присел, собирая разлетевшиеся по полу бумаги.
А Кэрол застыла на месте, ни жива, ни мертва, прижав папку к груди и с ужасом смотря на Кевина.
Сомнений в том, что он ее узнал, не было.
- Простите, как вы сказали?... - растерянно обратился он к директору.
- Сандра Эванс, - как ни в чем ни бывало, повторил тот.
Кевин устремил пристальный взгляд в глаза девушки, слегка приподняв бровь, и губы его тронула улыбка.
- Простите, мисс Эванс. Вы так похожи на погибшую супругу Джека Рэндэла, с которой я был лично знаком, что я немного опешил, увидев вас.
Кэрол выдавила в ответ улыбку и кивнула, не в силах произнести ни слова. Кевин протянул ей руку, и она, подавив порыв убежать, вложила кисть в его ладонь, которую он пожал крепче, чем того позволяли приличия, почти причинив ей боль. Кэрол собралась с духом и постаралась сосредоточиться на работе, избегая смотреть на Кевина. Зато он не отводил от нее взгляда и, казалось, слушал ее в пол уха, потеряв интерес к докладу и вообще к будущим проектам. Лишь кивал для видимости. Когда она закончила, он сказал, что она превосходно поработала, что он всем доволен и его все устраивает. Единственное, что он хотел бы, так это лично взглянуть на места будущих построек, то есть объектов, и любезно попросил
