Картоха-маркоха

Зайчика мы совсем не ждали.
Однако ж припрыгал он, растопырив от счастья длинные мохнатые уши, в самое неудачное предвечернее время.
Припрыгал эдаким татарином, которого, согласно русской ашхабадской пословице, называют незваным гостем.
Жинка моя разлюбезная Елена Прекрасная заслышав на пороге радостное лопотание Зайчика, вздохнула
- Опять без предупреждения идёт!
Эт точно! Сослуживец мой, прапорщик Зайчик, имел обыкновение появляться абсолютным нежданчиком.
- Счастье привалило! - улыбалась его наглая рожа. - Пословица гласит, что в Ашхабаде гость старше отца! Мыхман улы ата! Правильно я говорю?
- Догры-догры (правильно-правильно)! - согласился я.
Переодев Зайчика, согласно туркменским традициям, в пижаму и уложив на пол, я расстелил перед ним скатерть-самобранку.
Ну а жинка принесла большую чашку вареной картошки:
- Картоха-маркоха, Зайчик! Как в Кизил-Атреке! Петя рассказывал о ваших похождениях.
- Умница ты моя! Золотце! - похвалил я догадливую супругу, вспомнив, что картошку она ставила варить для лечения простуды прихворнувшей дочки.
И тут же я ойкнул.
Большие зайчиковские глаза остекленели, щёки побледнели, уши закрутились в трубочку, а рука безжизненно повисла, выпустив цветастую пиалу.
- Твою дивизию мать! - матюкнулся я, подскочив до потолка. И, мягко приобняв удивлённую жинку, увёл на кухню.
- Что? Что не так я сделала? - обиженно всхлипнула Леночка. - Ты ж сам рассказывал, как гостил у туркмена в Атреке. И кроме картошки в мундире, ничего на обед не было! Даже масла хлопкового тогда не было. Сам же рассказывал! А Зайчик вон обиделся!
- Не, не обиделся! Просто тяжкие воспоминания у него связаны с картохой. Расскажу позже. 
Зайчик пришёл в себя только после трёх пиал русской водки (арагы), щедро наливаемых мною из специального традиционного большого чайника.
А когда жинка моя расстаралась да приготовила ароматный жирный вкусный плов, Зайчик вообще растаял. И сыпал восторженными комплиментами при каждом появлении Елены, переходя на рубаи Омара Хайяма:
- Какой соблазн, какой искус, храни Аллах!
Твое лицо и день и ночь царит в мечтах.
Через пару часиков, когда вредный Омар Хайям совместно с коварной рус арагы убаюкали нашего прапорщика и, уткнувшись в подушку, он начал похрапывать, Леночка настойчиво постучала в мою захмелевшую тяжёлую башку:
- Ну! Расскажи! Что за картоха-маркоха?
- Эт длинная история! - вздохнул я, наливая ещё рус арагы.
- Какая длинная? Ну расскажи! - прошептала жинка, отбирая мою пиалушку.
- А знаешь анекдот про длинную историю?
- Не-а! Про картошку?
- Ну слушай! Дело был в Техасе. В салун заваливает ковбой.
Бармен его и спрашивает:
- Билл, чем так воняет?
- О! Это длинная история!
- Расскажи, Билл.
- Была у меня любимая лошадь. Однажды застала меня в прерии ночь. Залез я на дерево, а лошадь привязал внизу. Ночью меня разбудило ржание. Смотрю, в темноте два желтых глаза. Выстрелил! А утром обнаружил труп льва. Так моя лошадь спасла мне жизнь. Потом она сдохла и в знак благодарности я отрезал ей копыта и всегда вожу их с собой.
- А, понял! Это воняют копыта твоей лошади!
- Да нет! Воняют мои носки.
Анекдот, который мне страшно нравился, на супругу впечатления не произвёл. 
Наморщив лобик, она надула прелестные алые губки:
- Зайчик наш причём? Он что, картошку в носки грязные прятал?
Вздохнув, я сделал вторую попытку налить рус арагы:
- Без сто грамм не разберёшься!
Жинка согласилась только на пятьдесят. Плеснув из чайника волшебной жидкости, она нетерпеливо повторила:
- Так что? Угадала я? Картошку в носки прятал?
Отхлебнув из пиалы, я усмехнулся:
- Странная у тебя логика! Женская, нелогичная!
Жинка тут же отобрала у меня пиалушку и мило улыбнулась:
- Ага! А мужская логика очень логичная! Ты ж сам рассказывал, как засунул в носки порошок красного перца! Что, не помнишь?
Вздохнув, я согласился, что было такое дело.
Но то ж была случайность.
В кармане шинели у меня всегда лежала горсть красного жгучего перца. Это ж - первейшее средство от собак, желающих ухватиться за мою тощую жилистую ляжку.
Они, эти клыкастые зубастые сволочи, так и норовили куснуть меня, когда я грохотал по узким ашхабадским улочкам на своём мотоцикле.
Вот и приспособился я метать в преследователей горсти перца.
Ну а носки я засунул в тот же карман совершенно случайно.
Купил в магазине да сунул не глядя. А рано утром, спеша в родную воинскую часть, спросонья напялил эти самые носки, пропитанные перчиком.
Мчался по каракумской зимней пустыне на мотоцикле, и страшно удивлялся, чего это мне так жарко!
Перчик был настоящий, огненный!
- Так что мужская логика - самая логичная в мире! - констатировал я, победно поглядывая на Елену. - Женщина б никогда не догадалась отбиваться от собак жгучим перчиком!
Жинка опять надула пухлые губки:
- Так что, Зайчик перца насыпал в носки? Как и ты? Два брата-акробата!
Тяжко и горестно вздохнув, я начал длинный страшный рассказ, как нашего ласкового прапорщика чуть не застрелили:
- Омара Хайяма наш Зайчик читал, когда к нему незаметно подкрался писец.
- Какой Омар Хайям? Какой писец? - нахмурила бровь Леночка.
И услышала страшный рассказ.
Ваня Зайчик, несмотря на свой небольшой рост, на женщин оказывал магическое воздействие.
Как начнёт читать им рубаи Омара Хайяма, да трогать при этом за разные нежные места, так доверчивые дамочки и плывут.
Точно так же, развесив уши, поплыла и Зина Волк, молодая супруга старшины соседней роты. Зайчика она увидела на каком-то торжественном батальонном мероприятии, завершившемся танцами и фуршетом.
Зайчик наш, испрося разрешения у ревнивого настороженного старшины, мужа прекрасной незнакомки, только раз и потанцевал с милой мягкой волчихой.
Но одного раза ему хватило, чтобы разжечь в сердце красавицы огонь всепоглощающей любви.
И повадился наш Зайчик захаживать к чете Волков на огонёк.
На десятый-двадцатый заход у сурового ревнивца Волка появились смутные подозрения:
"Что-то Зинка моя засматривается на Зайчика! Улыбается как-то подозрительно!"
Думал-думал Волк, да надумал.
Заступил старшина в наряд по батальону, а сам начал съедать себя смутными сомнениями. Съедал-съедал, да бросил службу и помчался на рысях до дому, до хаты.
Открывает дверь, а там - Зайчик собственной персоной!
Сидит эта подлюка за его, Волка, семейным обеденным столом, и наливает в бокалы красное вино!
Волк наш, будучи злобно-клыкастым, но изобретательно-мстительным, ласково похлопал очумевшего Зайчика по плечу:
- Сиди-сиди, дорогой гостюшка!
Не снимая шинели, уселся напротив Зайчика и вытащил из кобуры табельный пистолет. 
Сняв с предохранителя, дослал патрон в патронник. И ласково наставил оружие на замершего, уныло опустившего заячьи уши Зайчика.
Повернув голову в сторону кухни, откуда слышались радостные напевы Зинки, Волк по-волчьи рыкнул:
- Жена! Где закуска? Гость наш дорогой тут слюной истекает!
Высунувшей испуганную мордашку жинке он ласково, подозрительно ласково прожурчал:
- Картоху поставь варить!
Пока испуганный зайчик зачарованно смотрелся в дуло пистолета и отсчитывал последние минуты своей заячьей жизни, Волк скалил крупные желтые  прокуренные зубы и посматривал на часы.
Не прошло и пяти минут, как старшина рявкнул:
- Всё! Жена! Тащи картоху-маркоху!
- Так не готова ещё! - высунулся из кухни осторожный носик приунывшей Зинки.
- Сказал готова, значит готова! - всё так же ласково рыкнул Волк.
Зинаида, втянув голову в плечи, поставила на середину стола большую чашку с блестящей сырой картошкой.
- Хозяюшка, а водочка-то где? - нежно пропел старшина, не убирая пальца с курка.
Зинка, хлопнув дверцей холодильника, мгновенно исполнила пожелание ласкового супруга.
- Ну что, зайчик-побегайчик, наливай! - доброжелательным железным тоном посоветовал Волк. - Полные стаканы наливай!
Руки Зайчика тряслись, но мужество взяло верх, и стаканы были наполнены почти без лишних проливаний.
- Пей, мой зайчик! - ласково улыбнулся старшина. - Я на службе, мне нельзя.
- А? А? - залпом осушив стакан, сделал хватательное движение рукой Зайчик.
- Закусить? - сообразил Волк. - Так картоха-маркоха есть! Кушай, дорогой гостюшка!
Поглядывая в холодный чёрный зрачок пистолетного дула, Зайчик начал усиленно хрумкать сырую противную картошку. И, отчаянно давясь, глотать.
- Запей из моего стакана! - сочувственно предложил гуманный волчихин муж.
После второго стакана Зайчика нашего повело. А бутылка вина, которую нехороший Волк навязал бедному гостю, окончательно скопытило мягкого ласкового зайчишку.
Когда Зайчик очнулся, то первым делом ощупал свою дурную голову на предмет огнестрельной дыры. 
И, оглядевшись, признал собственную квартиру.
Ничего не поняв, тяжко застонал.
- Ну чё, зайчик-побегайчик, очухался? - услышал он гневный злобный голос своей собственной жены. - Собирай манатки да катись на все четыре стороны!