Не передать, сколько хлопот Юрка Лагутин доставлял своей сестре. А как иначе? Не могла же она его бросить на произвол судьбы, когда он без царя в голове, - только чуть упусти из виду, тут же что-нибудь отчебучит. Удивительно ли, что выйдя замуж за местного предпринимателя, некто Прокопова, он три торговые точки держал на рынке, не преминула она уговорить супруга взять Юрку к себе в подручные, чтобы брат как-никак пребывал у нее на глазах.
Много времени Прокопову не понадобилось, чтобы понять, коммерсант из шурина никакой. С молодой благоверной, тем не менее, в контры вступать он не стал, рассудив, что от родственных связей никуда не деться, ну и стал держать при себе новоиспеченного родича, как говорится, на побегушках.
Работой особо он Юрку не загружал, и тот охотно заполнял свою праздность разными тары-барами с тамошними продавцами, один из которых поведал с деланным недоумением, что Прокопов с легкомысленной беспечностью время от времени носит немалые суммы денег в своем повидавшем виды кейсе.
С тех пор и пошло, увидит Юрка в руках зятя черный чемоданчик и будто током ударит, что немерено должно быть наличности там. Ну и завистливая мыслишка, конечно, тут как тут: одним вот все, а другим ничего.
Скорее всего на том бы дело и кончилось, не изреки раздумчиво все тот же рыночный знакомец, провожая пристальным взглядом Прокопова, когда тот проходил мимо них с пресловутым кейсом:
- Его сейчас на гоп-стоп взять, как два пальца об асфальт.
Лагутин, хоть и не поддержал тему, но про себя согласился, что так оно и есть – любой подросток запросто этакое дельце обтяпает.
Запала в голову ему эта мысль, да так, что в конце концов он решил, только последний дурак на его месте упустит возможность заполучить без особых трудов изрядные деньги. Мало-помалу сложился и план действий на этот случай. Он был незатейлив, но зато с какой стороны его не копни, выгода была очевидна, разве что муж сестры потеряет кое-какую свою копейку - так с него не убудет.
Кончилось все тем, что когда однажды Прокопов перед закрытием своих ларьков объявился с соблазнительным кейсом, Юрка решил взяться за дело.
Улизнув незадолго до конца рабочего дня с рынка, он затаился за выступом стены в подъезде дома, где жил Прокопов, а когда тот появился, и, подойдя к лифту, стал ждать, когда откроется кабинка, Лагутин без промедленья достал из-за пояса деревянный молоток и бесшумно вырос у него за спиной.
Особого вреда Юрка родственнику причинять не собирался, но хочешь не хочешь, а нужно было обездвижить его, да так, чтоб он не узнал впоследствии, кто покусился на его деньги.
И вот, в тот момент, когда он замахнулся, чтобы оглушить мужа сестры, ему стукнула в голову, что, если он ударит недостаточно сильно, зять увидит его лицо, и это сыграло с ним дурную шутку - Лагутин перестарался.
От удара по темени Прокопов свалился как подкошенный. Он еще падал, а Юрка уже подхватил вожделенный кейс. От нетерпенья он тут же его распахнул и замер с раскрытым ртом - денег не было в помине.
Киянка выпала из его рук и гулко стукнула о цементный пол. Этот звук привел Лагутина в чувство. Он откинул кейс в сторону и дал тягу.
Не понимая, как случилось, что он так жутко опростоволосился, Юрка купил пол литра водки и выпил ее в одиночку. Наутро он проснулся с тяжелой головой, а, придя на работу, узнал, что Прокопов лежит в реанимации, и врачи не берутся говорить ничего определенного о дальнейшей его участи.
Пока жизнь зятя была в опасности, Лагутин весь измаялся. Временами он места себе не находил и в такие минуты обязательно забегал в больницу, справиться о здоровье Прокопова. Сестра только умилялась, видя неподдельные переживанья брата из-за постигшего ее мужа несчастья.
Ну, изумилась же она, когда милиция арестовала Юрку. Поначалу она отказывалась верить в чудовищную провинность брата, но, когда тот после недолгого запирательства во всем сознался, пришла в ужас и при свидании с ним в изоляторе временного содержания, глядя в беззащитную простоту его голубых глаз, с тупым упрямством донимала его вопросом, зачем он сделал это.
В отличие от нее служителям правосудия дело представилось яснее ясного. Они в короткий срок закончили разбирательство, и Юрка отправился отбывать наказание в одну из колоний строго режима, где он провел без малого пять лет, пока его не освободили досрочно за примерное поведение.
В колонии, незадолго до своего освобождения, он вырезал из эбонита поясную фигурку нечистого. Корпел он над ней все свободное время в поте лица, но зато враг рода человеческого получился таким, что лучше не надо. Размером с небольшое куриное яйцо он выглядел подлинным надзирателем преисподней.
Плод своего вдохновения Лагутин приспособил вместо брелока и быстро обзавелся привычкой теребить его на виду при всяком удобном случае, а если кто спрашивал, откуда у него такая странная висюлька, он, приняв важный вид, ронял со значением:
- Память о кое-каких местах, - и, прибавив назидательно. - Не был там - будешь, а был - не забудешь, - чувствовал себя на верху блаженства.
