Алабушевское кладбище. Часть 7. Обезьяны и Люди. Главы 41-50

назло к концу пути проваливались еще глубже. И влажность. Просто сверхъестественная мреть. Он сам и вся одежда на нем, хоть выжимай...


МИРЫ



я был Творцом в одном из снов
был одинок - мечтал любить
и захотелось этот мир
мне из молекул сотворить
вначале вспомнил я себя
когда-то человеком был
и по подобию, любя,
я человека сотворил.
я дал ему простор земли,
сиянье звезд, тепло огня.
я дал ему искру любви,
жену я дал и дал коня.
дерзай мой первенец, живи,
твори добро, рожай детей
и продолжением твоим
пусть станут тысячи людей...
но как-то грустно стало вдруг,
подумал я - а в чем прикол,
когда он обречен на труд,
из года в год пахать, как вол?



Новый мир продолжал удивлять. Ожидая увидеть чуть ли ни говно "посреди хаты", в последствии, когда глаза адаптировались, Авангард Всеволодович приятно разочаровался.

***

Можно бы и не опускать занавеску, а лучше убрать совсем. Держа шкуру откинутой Авангард соображал: отпустить край или как-то пристроить.

- Закрой. - рыкнул хозяин, а далее, как бы, между прочим, сообщил. - Рассеется туман, тогда уберу.

Между прочим, постояв пару секунд возле входа, окинув гостя звериным взглядом, он уверенно прошел вглубь, откуда прорычал в менторской тональности:

- Видишь, я же вижу. Чтобы видеть во тьме, нужно почаще в ней бывать.

Наглая обезьяна, мало того, что не пропустил гостя вперед и не придержал перед ним вонючую занавеску, еще и командует, как своими домашними, поучает, как ребенка. Интересно, а семья у него есть? Судя по возрасту, должна быть. Лет сорок ему или немного за. Интересно, а где они сейчас?

- Разувайся и иди сюда. - снова раздался надменный рык.

***

Гориллу звали Каза. Стукнувшись алюминиевыми банками, человек и животное обменялись именами.

Вообще, это не правильно и даже оскорбительно говорить, что Каза животное. Нет, они не животные, они люди. Ну, может быть, зверолюди. Не оригинально и тем не менее.

***

- А разуваться зачем? - удивился Авангард.

- Ковры

- Ковры?! - почти закричал потрясенный Авангард, стряхивая тапок, щупая перед собой пол.

- А что тут такого? Или ты думаешь, что мы в натуре обезьяны?

- Неэт! Просто откуда?

- Оттуда. - в темноте Авангард не увидел, что Каза кивнул подбородком на реку.

"Понятно - наворовали". - подумал догадливый Авангард.

***

Разумеется, темнота ослепила. В голове, словно обнаглевшая мышь возилась мыслишка, как бы на что нибудь ни налететь и во что-нибудь ни наступить, например, ни угодить в погасший полный пепла очаг. Не хватало еще причинить ущерб гостеприимному хозяину, вдобавок перепачкать золой ноги.

Правую руку отягощала праздничная ноша. Вот, еще и ответственность за доверенный ему груз. Хотя, что с ним случится, он ведь металлический. Опа, человек вспомнил про то, как они встретились с обезьяноподобным и про то, чем был тот вначале...

Человек тут же забыл обо всем, потому что стопы передали в мозг знакомое до боли ощущение. У него тоже дома ковры...

***

Очага не было вовсе. Как же без очага?! А где готовить еду?! Отсутствие печки "Волосатый" объяснил тем, что его племя избегало огня, предпочитая питаться сырцом. А вечно теплый климат позволял.

- Приглядишься. - поставил точку Волосатый в пристрелочном разговоре. После того, как человек ощупью подобрался к нему, Каза подтолкнул его к наваленным прямо на полу подушкам.

В пещере было освежающе прохладно и легко дышалось. Упаковку он уже поставил и поэтому приземлиться всем телом в благодатный пух стало откровением об избранности.

***

Человек ожидал срач, который оставляют все животные, но везде были ковры, на полу, на стенах, словно в покоях восточного купца. Изделия из мира людей поражали яростью красок на фоне унылых камней.

***

- Слушай, ну, прикрылся бы уже а. - после второй банки Авангард осмелел и тут же спросил о наболевшем. - У вас и женщины ходят голые?

- О, да! - воспламенился хозяин. Только не женщины, а обезьяны. Это у вас женщины, а у нас обезьяны.

Закончив рычать, Каза расхохотался, издавая звуки, словно ржавые петли громко ходили туда сюда.

"Ну, что тут смешного? - вопрошал Авангард себя.- Я, что называется, впервые здесь. Обезьяны, так обезьяны. Не, ну, что он хотел сказать, что обезьяна это круче, чем женщина? Видимо, у них да. Интересно, а как они называют самок, которых по хорошему следовало бы называть ни женщинами, а обезьянами?"

Он повторил вопрос вслух.

- А никак. У нас, если хочешь кого-то оскорбить, говоришь ему: ты ведешь себя слишком по человечески.

- Ну, понятно. - на этот раз человек не удивился. Ни капельки. Больше беспокоило, что его просьба прикрыть причиндалы откровенно проигнорена.

***

Каза охотно разговаривал, то есть многословил, только о женщинах.

"Хватит про баб. - решил Авангард, - Не дай бог у этого самца встанет.

Интим оборудование из черной кожи, сливалось с цветом шерсти, с цветом воздуха в пещере.

Розовыми были ладони существа. Розовело испод мышек. Если не приглядываться, член Каза, когда тот сидел в позе лотоса, был похож на детскую биту положенную между его ног, раздражали только розовые яйца развалившиеся по сторонам "деревяшки".

Как на зло, после каждой следующей баночки живость зверолюда возрастала. Поражало и то, что такой большой зверь, и такой слабый на алкоголь. Вот, в чем сила-то человеческая. Ни одно животное не перепьет человека!

"Да, что за ё?! Опять?! Зверолюба, то есть. Тьфу ты, уже сам готовченко, кажись, заговариваюсь. Че-то быстро, одначе".

С пива он заметно хмелел, лишь после третьего литра, а тут допивали второй и уже пьян.

"Возможно, из-за стресса".

***

Когда первоначальное ошеломление алкоголем приотпустило разум и душу, и вошло в стадию плавного набора высоты, завязался серьезный разговор.

- Мы не трудимся в поте лица. Хэ-хэ. Жить, чтобы, только выживать - бессмысленно. Ну, какой в этом смысл?

- Дети.

- Что?! - Каза скорчил презрение.

- Мы люди, живем, ради детей.

- Как хотите, но жить детьми это человеческая чушь. Дурацкое оправдание дурацкому общественному устройству и общей бессмысленности существования.

- Ну, а ты, откуда бы ты взялся, если бы ни мамка твоя?

- Оттуда бы и взялся. И, кстати, моей мамке было начхать на меня - родила и забыла. Мы обезьяны живем исключительно для себя, то есть, ради своего удовольствия.

- Удовольствие зависит от того, что ты им считаешь. Иногда людям нравится помучиться.

- Мне не нравится. И я не человек.

- Ну, так сама природа вложила в живых существ желание заботиться о потомстве. Любовь к детям это инстинкт. Как и вообще любовь.

- Вот, именно! Жить вопреки инстинктам это и есть разумная жизнь! - обезьянья морда сияла, как сияла бы она у человека что-нибудь изобретшего.

- Это самоуничтожение, а не жизнь.

- Можно подумать, что насилуя себя воспитанием отпрысков ты не самоуничтожаешься.

- Ну, так-то да... - Авангард Всеволодович на секунду задумался. Взгляд мужчины, словно заглянул за забор. - Однажды, я встретил одноклассницу. Год не видались. "Ты сильно постарел". - первое что сказала она. "Ну да, это из-за детей, три года уже соки сосут. - подумалось тогда. - Вот, из-за чего детей зовут спиногрызами: дети поедают родителей, образно говоря...

- У нас такое не образно! - рассмеялся волосатый, обнажая клыки. - Поэтому, ну их, детей, как люди говорят, нах! Если природе угодно, пускай сама и рожает, и выкармливает за счет своего здоровья. Я есть, сколько есть, а что будет, после меня - мне пох. И самое главное - я не хочу, чтобы меня съел, тот кого я люблю.

"Ну и зубищи! - внутренне ужаснулся человек. - Пожалуй, надо прекращать никчемушный спор, а то еще разозлится и сожрет. Какое мне вообще дело как живут эти обезьяны? Никакого. Вот, именно".

Но язык не подчинился:

- Не, ну, а ты не боишься, что ваш вид вымрет из-за такой философии жизни?

- Пох!

- А у тебя дети есть, Каза?

- Нет.

- А жена?

- Я ее съел.

В полумраке устрашающе светились глаза, угрожающе блестели зубы чудовища.


МАЛЬЧИК С ВООБРАЖЕНИЕМ



Мой формат несовременный:
Вдаль ступающий старик,
Чуть усталостью согбенный,
Но душой еще не сник..

Перемены, словно дети
Вырастают на глазах.
Всё меняется на свете,
Неизменен только прах.
Прах, что топчется ногами
Новых жизней день за днем.
Прах, которым станем сами,
Отгорев любви огнем...

Мой формат несовершенный,
Он и есть тот самый прах,
Что пройдется по вселенной,
Пылью став на сапогах.



- Иди ищи. Что найдешь, то и поешь. Можешь кого-нибудь убить, если повезёт. - будто потешался Каза. - Огонь не разводи.

На этом гостеприимство его закончилось. Пьяная обезьяна корчила рожи. Может и не корчила, а просто, личина, мягко говоря, не приспособлена для приятственных выражений и улыбки выходили кривые и не дружелюбные.

К тому, что он бухает с кем-то очень похожим на примата Авангард притерпелся, а вот к голоду ни как. И еще одна проблема донимала всерьез, чем пьянее он становился, тем сильнее хотелось курить. Собутыльник попался не курящий. Стрельнуть не у кого.

Потребление никотиносодержащих Всеволодович прекратил, в тот же день, когда ему сообщили, что образование в голове злокачественное. В больнице, после трепанации, Подозрения, разумеется, были. Предварительный диагноз - саркома. Однако, оказалось не саркома, а метастазы, другой раковой разновидности.

За день подготовки, за сутки в реанимации, за пять часов операции, его словно закодировали. Год не курил. Пропала тяга, накатывало иногда желаньице, которое побороть не составляло труда, но, блин... как тут не закурить. И вообще, почему безнадежно больной он должен отказаться от любимой привычки?!

Словно жадные вороны мысли кружили над трупом курения. На ум приходили варианты. А ни растет ли в здешних местах дикий табачок? Спросить не кого, собутыльник примат вполне по человечески уже храпел, развалившись на подушках, подло развалив свои огромные прелести.

И тут человека озарило:

- А прикурить-то всё равно нечем!

Значит, одним хотением, хошь не хошь, а меньше...

***

Человеческое тело всегда чего-нибудь хочет. Сначала курить. Потом жрать. Затем, опять курить или выпить. Итак по кругу, если не спит. И очень страдает, когда его хотения не удовлетворяются.

Хоть шлёпок грызи. Давешнее мясо стояло везде, не только в глазах, при воспоминании о нем - текли слюнки, спазмировал желудок и даже кишки недовольно ворочались, причиняя дискомфорт, выпуская газы. Газы, скорее всего, от пива.

***

Когда цельные банки закончилось, всего по двенадцать в упаковке, Каза не пошел за добавкой, хоть я и намекал отчаянней некуда, что надо еще. Наверняка, где-то там было еще.

Сказав, где и как я могу раздобыть еду, обезьяноподобный вырубился. Не то чтобы прямо рядом со мной - этими подушками завалило половину пещеры.

Подтверждаю - видеть во мраке можно. Стоит лишь приглядеться. Да и не такой уж неопытный я. Лет десять назад, лет за двенадцать до второго замужества моей жены, тренировал я дополнительный навык, рассматривая в темноте монетку, отодвигая ее всё дальше от себя.

Не помню, далеко ли отодвинул, кажется, упражнение я забросил, так и не добившись ничего. Не важно. Я ведь всё равно какое-то время тренировался видеть во тьме. В итоге, откидывать полог, ради света не понадобилось, но ради свежего воздуха не