Алина Хатько & Олег Вайнтрауб
ВОТ И СВЕЛА СУДЬБА
Глава 17. Старые знакомые
Матвей, будучи в городе, по телефону позвонил Зинаиде Петровне и предупредил, что в пятницу вечером зайдет к ней за документами Нюши.
В назначенное время он позвонил в дверь ее квартиры. За дверью раздались шаги и вышла сама хозяйка квартиры.
– Добрый день.
– Здравствуйте. Вы точны по-военному.
Понимаете… привычка, – усмехнулся гость, и пристально посмотрел в глаза хозяйки.
Она даже как-то смутилась от этого взгляда из-под лохматых бровей.
–А ведь мы с вами так и не познакомились, – начал разговор Матвей.
–И правда, зовут меня Зинаидой Петровной. Фамилия – Шведова.
Проходите в комнату. Сейчас я вас чаем угощать буду и, может быть, вы мне расскажите о моей дочери. По правде говоря, после первой встречи, вы вдохнули в меня жизнь, а то я уже и работать не могла., – говорила женщина, даже не поинтересовалась, как же зовут спасителя её дочери.
– Сейчас она себя чувствует нормально. Но я считаю, что появляться в городе ей не стоит. Опасность еще не миновала. Те, кто ее туда затащил, не остановятся. И, самое главное, она видела их лица…
–Да, я помню, что вы мне рассказывали о её состоянии. Но она девочка сильная, вернее её организм, так что опасений у меня не вызывает. А что касается опасности со стороны этих подонков, то я полностью с вами согласна. Тем более, что пару раз замечала за собой слежку. Иногда приходится возвращаться домой поздно, и вот чувствую кожей, что спину мою пронизывает какая-то чуждая энергия. Вот такое состояние у меня было во время войны, когда приходилось …… А, ладно. что же вы стоите? Да и я такая вот не гостеприимная хозяйка.
Роман Иванович зашёл в комнату и огляделся.
– Мне бы руки помыть…
– Да, конечно. Извините меня, ради Бога. Я совсем от радости растерялась и потеряла чувство гостеприимства.
– Не волнуйтесь, какой я гость… зашел к вам на минутку. Не стоит беспокоиться…
– Никакой минутки! Пойдёмте на кухню, кое-что я успела приготовить. Правда, деликатесов не обещаю, а вот борщом накормлю.
Зинаида Петровна пригласила гостя в кухню, а сама начала накрывать на стол. Аромат от борща приятно щекотал ноздри мужчины. Сам то он давно не готовил борщ. Но кроме аппетита он чувствовал огромное волнение. Он узнал в этой женщине доктора, хирурга, которая рискуя своей жизнью спасала партизан. Но, чтобы удостовериться в своих подозрениях, решил спросить.
– Зинаида Петровна, вы упомянули о войне. Вам пришлось участвовать в действующей армии?
– Нет…..Не смогла я попасть в армию. На руках у меня была больная мать…
– Так вы находились в оккупации?
– Да, так.
– А случайно ни в Лисинске?
– Да, там. Вернее, здесь. А почему вы спрашиваете?
– Вы работали хирургом в районной больнице?
Зинаида с удивлением начала вглядываться в своего собеседника:
– А вы…. Вы…..откуда знаете?
– А вы хорошо помните события 1942 года?
– А как же их не помнить? Эти события стоили мне ….. Да, что там говорить. Не только мне. Сколько горя пришлось пережить всему нашему народу. Да и после войны пришлось доказывать, что иногда мы делали то, чего не знали даже наши родные люди.
Зинаида Петровна вздохнула и как будто ушла в то далёкое прошлое. А гость продолжал расспросы:
– И хорошо помните немецкого коменданта Курта Вяльбе и его помощника?
Зинаида вздрогнула и прямо взглянула в глаза Романа Ивановича. Она вспомнила эти глаза.
– Конечно, помню. Особенно помощника. Не одну жизнь помог сохранить… Матвей…
Женщина сглотнула слюну.
– Извините, что-то во рту пересохло от волнения. Я сейчас.
Женщина встала и пошла наливать себе воду в стакан:
– Вы почему не кушаете, или борщ оказался не вкусным?
Было видно, что она всеми силами старается перевести разговор на другую тему.
– Доедайте борщ, и я угощу вас своими котлетами. Правда, мне редко теперь приходиться готовить. Особенно теперь, когда Нюша пропала.
– О, нет, все очень вкусно. Я так давно не ел настоящего борща. Сами понимаете, в лесу не до таких изысков. Так потушить картошку с зайчатиной или грибов нажарить…
Они помолчали некоторое время, потом Роман продолжил:
– Зинаида Петровна, а я ведь вас тоже не узнал сразу, потом Нюша немного пролила свет.. Вы помните ту февральскую ночь, когда к вам поступил с травмой ноги помощник коменданта Матвей Викторович Луговой?
Зинаида побледнела. Рука непроизвольно потянулась к груди. Ещё раз взглянула в глаза собеседника:
– Пппомню, – заикаясь проговорила женщина и схватилась за стакан с водой. Нно..Вы..не…не…..Матвей?
– Да, да, вот именно. Матвей… Он самый…
– Тогда зачем этот маскарад? Борода? Длинные волосы? И Матвей хромал, он ходил с тростью… – как бы сопротивлялась ещё Зинаида, искала доводы тому, что перед ней не тот, кому с такой страстью отдалась тогда…в холодный и страшный февраль.
Роман (Матвей) помолчал, а потом заговорил:
– А вы помните кем я тогда был в городе? Кем меня видел весь город? И неважно, что я был другим, этого люди не знали. Видели перед собой только предателя. И как я мог вернуться в город потом в своем прежнем обличии? После освобождения Лисинска я отступил с немецкими частями и оказался в Белоруссии. Документы я сменил и сбежал от немцев к партизанам. Воевал пока не пришли наши, потом служил в Красной Армии, был ранен. В госпитале и больную ногу подлечили. После войны вернуться в город не посмел. Долго работал в области, потом появилось место лесника в родных местах. Вот и вернулся. А теперь … вот в таком виде…И зовут меня Роман Иванович Звягинцев.
И мало того, что я стал в глазах всего города предателем, я потерял семью. После освобождения Лисинска жена, не имея обо мне известий, написала соседям. А те ответили ей так, как обо мне представлял весь город. Жена подала на развод и потом вышла замуж. Сына перерегистрировала на нового мужа.
– Даже поверить не могу, – Зинаида залпом осушила стакан. Но так не правильно. Вы же столько сделали для нас, для партизан. Благодаря вам у моих больных была пища, было тепло. А теперь вы сами страдаете.
– Ну, не прицеплю же я на лоб справку, что я был не враг. Каждый в городе, а он не такой уж большой, кто меня узнает, будет считать предателем.
– Я понимаю вас. Мне самой пришлось “отмываться”. Не единожды приезжали люди в гражданском, проводили опрос или допрос. Даже очные ставки проводились. Слава Богу, что много людей подписались о моей невиновности. Моя голова наполовину стала седой во время оккупации, а вот вторая половина, когда пришлось “отмываться”. Ведь у меня на руках была дочь. И не могла я допустить, чтобы её считали, как бы это сказать помягче?....
Женщина задумалась, а потом махнула рукой и замолчала.
– Кстати, Зинаида Петровна, вы были замужем и когда родилась Аня?
– Замуж я так и не вышла. А Нюша родилась в ноябре того же 42 года. Ещё есть вопросы?
Матвея обдало жаром. До него дошло. Значит Нюша его дочь! Не может быть! Нет, все сходится Февраль-ноябрь. Все точно.
В комнате стояла оглушительная тишина. Никто не решался первым заговорить. Все напряженно переживали то, что сейчас узнали.
– Да, Матвей. – это твоя дочь. Как же судьба вертит людьми! Кому-то надо было сделать так, что Нюшу похитили, а ты стал её спасителем! У меня в голове не укладывается. Сколько жизней сломала эта война, искалечила. Казалось, что теперь люди должны осознать то, что произошло, должны строить счастливую жизнь и наслаждаться ею. Но вот есть такие, как эти грязные твари, которые творят бесчинства, как те фашисты. Они сломали жизнь нашей дочери, искалечили жизнь её молодому человеку.
– Ну теперь мы будем вместе заботиться о ней. Первым делом, нужно ей продолжить учебу. Ей здесь небезопасно, поэтому нужно уехать в область и там продолжить учебу. У тебя есть там знакомые, которые могли бы ей помочь? У меня там есть пару друзей еще по армии.
– Есть знакомые. Но я говорю, что за мной наблюдают. Скорее всего хотят выйти на след дочери. Так что, Матвей, теперь настала твоя пора заботиться о дочери, – грустно пошутила Зинаида.
– А для меня это большое счастье обрести сразу взрослую дочь. Когда впервые увидел ее, я словно сердцем почувствовал необходимость заботиться о ней.
Он помолчал.
– Только как мы ей скажем об этом?
Пока ничего не будем говорить. Время само покажет, когда это станет возможным.
Зинаида снова пристально взглянула в глаза Матвея. Она как бы хотела что-то спросить, но никак не могла решиться. Она ждала, что мужчина сам заговорит о самом главном: о том, как же дальше будут строить отношения они, прошедшие такие непростые испытания.
А он, словно прочитав ее мысли, спросил:
Зиночка, а как же мы с тобой… как мы будем…?
– Самое главное, что мы встретились. Теперь и тебе, и мне надо все переосмыслить. Сейчас не то время, когда мы были молодыми и проживали каждый день, как последний. Когда я поняла, что беременная, я ни на одну минуту не сомневалась в том: рожать мне ребёнка или нет. Ещё и мама была жива. Она сказала, что этот ребёнок непременно принесёт мне счастье. Так оно и случилось.
– Знаешь, Зиночка, давай устроим Нюшу, а потом будем решать наши с тобой вопросы. В перспективе я думаю, нам нужно будет перебраться в область, поближе к ней, и будем пытаться строить нашу семейную жизнь. А теперь, давай мне документы, и я должен уходить. Нюша там все глаза, наверное, проглядела. хорошо, что Данай с ней. Он в обиду её не даст. Хотя всё может случиться. Ты что-нибудь будешь передавать ей?
– Да, я вот сумку собрала.
Они поднялись из-за стола, где так и остался почти нетронутым обед. Они так и стояли друг против друга. Никто не осмелился сделать навстречу шаг. Нужно было, чтобы прошло какое-то время, чтобы они смогли осознать все и почувствовать тягу друг к другу.
Первой опомнилась Зина и протянула руку Матвею.
– Надеюсь, что ты дашь мне знать о том, как устроилась Нюша?
– Обязательно. Уже завтра мы с ней отправимся в область. Будем ее устраивать. Как только все получится, я загляну к тебе и все расскажу.
Зинаида проводила гостя, и закрыла за ним дверь. Сама же зашла в комнату и тяжело опустилась на диван. Перед ее мысленным взором пронеслась вся прошлая жизнь и встреча с Матвеем
( продолжение следует)
