Сколер проснулся со стойким ощущением того, что ему всё надоело. Абсолютно всё. Казалось бы, ещё вчера всё было так, как обычно: рабочий день на службе Секции Закона Маары, ужин в давно привычной компании и вот – приплыли – утро, а ему впервые не хочется вставать.
И добро, если бы вставать не хотелось от жара, какой прохватил его три сезона назад, или от отравления (ну после готовки Арахны чудо, что вообще жив остался!), или после посиделок в трактирчике, так нет, просто утро, и ему вдруг тошно.
Потому что сегодня всё будет так, как вчера, позавчера, две недели, два сезона и два года назад, а также как завтра, послезавтра и через два месяца. Потому что внезапно опротивело!
Нет, Сколер понимал, конечно, что внезапность здесь не при делах. Давно уже были в его душе тени, страшные, но ещё смутные, далёкие, которые не выгадывали это утро наверняка, но призывали его.
И вот – утро. И вот она – задумчивость о будущем, о перспективах, о себе. Жестокая мысль, требующая разложить реальное положение дел на составляющие.
Итак, Сколер пытался разобраться в себе и в своём мире. Он прикрыл глаза, зная, что у него есть в запасе ещё почти три четверти часа, ведь он всегда вставал раньше других, ну, разве что Регар вставал ещё раньше.
Регар…
Регар был Главой Коллегии Палачей, что составляла Секцию Закона в Мааре. Всего Секция состояла из трёх Коллегий: самой страшной и овеянной мрачными слухами ¬ – Дознание; неподкупной и абсолютно чистой (во всяком случае, по внешней репутации) – Судейство и самые презренные (ибо надо же кого-то презирать, а кого, как не исполнителей приговора?) – Палачи. Коллегия палачей была самой малочисленной и действительно занималась не только исполнением приговора: казнь или клеймление, но и пытками для Дознания. впрочем. Последнее чаще числилось только на бумаге, потому что и Дознанию не хотелось тратить время на согласование с Судейством разрешений на пытки, и отчёты себе портить, признавая собственную несостоятельность – так что палачи и не нуждались в массовом представлении.
На последнее время их было всего четверо: Регар – глава Коллегии, человек суровый, но достаточно справедливый и не лишённый человечности; его приёмная дочь Арахна – Регар из сострадания и знакомства с её родителями, привёл осиротевшую девочку в Коллегию и с течением лет передал ей мастерство; Лепен – человек достаточно нервный в отношении Арахны, но преданный и сильный; и сам Сколер.
И, если подумать, а почему-то именно сейчас Сколеру хотелось об этом подумать, именно у Сколера не было в Коллегии никаких перспектив!
Регар не скрывал, что после того, как у него задрожат руки – самый важный инструмент в работе палача, означающий то, что их обладатель твёрд и знаком со смертью и умеет карать по закону милосердно, он сразу же подаст в отставку, а на своё место рекомендует Арахну. Арахна была моложе всех в Коллегии, но решение Регара было безусловным: она и только она займёт его пост и станет Главою. Лепен соглашался – он был влюблён в Арахну и не желал вставать на её пути или разлучаться с нею, а Сколер…
Нет, Арахна была ему как сестра. Весёлая, смешливая девчонка, чётко знающая своё дело, умеющая вешать так, чтобы шея человека ломалась тотчас, и повешение не переходило в удушение и владеющая в общем-то всеми трюками для облегчения последних минут и секунд жизни преступников.
Но почему Арахна?! За что ей такие привилегии? Разве Сколер или Лепен не владеют этими же премудростями? Разве их руки слабее руки девушки?
Это Сколер гнал от себя уже давно, но утро расположило к тому, чтобы вспомнить этот факт с новой обидой.
Арахна была приёмной дочерью Регара и за одно это заслужила пост Главы в перспективе. А входить в Главы Коллегий – это образовывать совет Маары, в который входят кроме глав и министры, и высший жрец Луала и Девяти Рыцарей Его, и сам король! Это видеть других, значимых лиц и иметь голос.! Да, палачей не любят и презирают. Среди всех Секций – законники в принципе держаться особняком, потому что у всех, кто обычно заседает в Совете – рыльце так или иначе в пушку. Но дознавателей боятся, потому что они словно Рыцари Луала, только в смертном обличии, и от них зависят твои аресты и свобода, пытки и допросы; перед судьями заискивают – от них зависит твой приговор, при случае, а палачи…
Человек простой или поверхностный думает, что профессии проще просто не может быть. Что сложного? Убивать! Но проблема в том, что нужно не убивать, а карать. А это значит, что нужно делать всё быстро, аккуратно и как можно милосерднее, потому что преступник уже наказан смертью, к чему издеваться над ним?! К тому же, палачи бесстрастны. Они не дознают, они не судят, они лишь выполняют приговоры, но страх делает их хуже всех на свете.
Но при всём этом Глава Коллеги всё-таки входит в Совет Маары! И с уходом Регара (по прикидкам Сколера – ещё года два-три, ну пусть четыре) – Арахна, которой сегодня всего двадцать два года, займёт его место.
А Сколер останется рядовым палачом. Да, он хорошо относится к Арахне, но не настолько, чтобы любить её и всю жизнь держаться подле неё, забыв о себе, как Лепен. Да, с нею весело, но сейчас Сколеру было не до веселья.
Самое паршивое было в том, что он не видел выхода. Жалование в Коллегии было небольшим – сорок монет золотом, плюс за каждый год надбавка по монете, на каждый третий – три вместо, на пятый – по пять, плюс премии за срочность или массовость. Да и при условии того, что форменную одежду, основное пропитание и даже крышу над головой предоставляет казна – выходит неплохой капитал.
Вот только его мало в Мааре, в те дни, когда цены так скачут! Скопленных Сколером монет (он не был особенно бережлив, и всё-таки умудрился скопить пару сотен монет) – не хватит больше, чем на сезон безработицы. А дальше? что за этой безработицей? Палачей не любят. В Секции Закона вход заказан: Судейство полно снобов, а Дознание закрыто от случайных желающих в него попасть именно на службу. В другие Коллегии податься? Все знают, что он был палачом, а их…
Терпеть сложно рядом с собой того, кто знает пять вариантов по отсечению головы топором с одного удара и может спросонья и в любом хмельном бреду связать любую из семи удавочных петель.
Когда Сколер начинал, ему казалось, что это хороший вариант службы. Законник! Палач! Да и сбежать от шумной семьи, где в каждом углу было по два брата или сестры, где не хватало и на кусок хлеба для всех…нет, тогда Сколер не жаловался.
–Да, – сказал Сколер сам себе, но всё-таки тихо, словно стены могли услышать его, – тогда я был бы счастлив и Арахне служить, и кому угодно. Что изменилось?
Годы! Изменились обстоятельства – вот и всё. Сколер узнал сытость, узнал хмель, женщин. Он закрыл свои первичные потребности, потом обрёл дружбу в лицах Арахны и Лепена, а теперь его путь никуда не вёл, но противный дух метался, требовал развиваться, требовал перемен, пробуждал амбиции!
Лежать было бессмысленно и Сколер рывком поднялся с постели. Тело, полное молодости, требовало двигаться, шевелиться, бежать, идти – да хоть чего-нибудь!
Он размялся с остервенением, затем направился в купальню. Странное дело – пока его тело было нагружено ничего не значащими упражнениями, в голове было чисто и светло, но вот он без движения, в его руках кусок казённого мыла и казённая же мочалка и…снова вернулись мысли.
«Собственно, чем я хуже? Я старше Арахны. Я мужчина. Палачом всегда проще быть именно мужчине! Всё-таки сила!» – он снова вернулся к размышлениям. Должность Главы была единственной перспективой и то – недоступной просто потому что Регар так захотел.
И где, спрашивается, мозг у Регара? Где его рассудок? Почему он решил, что Арахна лучшая? Что она потянет? Ей не из чего выбирать! Пусть будет рада, что не попала как все сироты в Коллегию Сопровождения, откуда выходили прачки, портнихи и прочая обслуга. Вот где чёрный труд!
А она?..
–Она моя подруга! – вслух укорил себя Сколер и с раздражением покинул купальню. Желудок требовал еды.
На столе в нижней зале стояло три порции каши, глубокая миска с грибным паштетом, тарелка с сыром и хлебом, горячий травяной настой. Отличный завтрак! В первые дни своего пребывания в Коллегии Сколер радовался такому обилию.
Сейчас он оглядел стол и с тоской понял, что вариации завтрака были скудными за всё это время, что он был в Коллегии. Менялась каша и сорт паштета. Если везло – давали рыбный или куриный. Если нет – грибной. А так…каша-паштет-сыр-хлеб-настой.
Можно, конечно, заказать что-то за счёт своего жалования у поваров, что угодно, только плати, но Сколер проигнорировал эту мысль – иначе он понял бы, что сам виноват в своём раздражении.
Три тарелки. Ага, Регар уже позавтракал и ушёл. Как всегда. Он утром уже бодр. Они завтракают, а Регар уже пробежался по делам. И это тоже…надоело?
Надо поесть!
Сколер сел за стол и принялся методично уничтожать свою порцию. Через пару минут к нему присоединился Лепен, коротко поприветствовал внезапно мрачного Сколера и сказал:
–Арахна сейчас спустится.
На памяти Сколера не было, пожалуй, такого дня, когда Арахна вставала бы раньше всех или хотя бы со всеми. Она до последней минуты выжимала всё из своего сна и одевалась нередко, уже спускаясь по ступеням. И всё равно приходила к остывшему завтраку и возмущалась об этом, прекрасно зная, что сама виновата.
И Лепен, на памяти Сколера, уже не одну сотню раз ходил будить Арахну каждое утро и спускался с сообщением о том, что она скоро спустится.
Вообще, обычно это Сколера умиляло. Но сегодня внезапно раздражало. А глядя на заспанную и взлохмаченную Арахну, соизволившую, наконец, спуститься на завтрак, Сколер подумал с тоскою: «и это Глава?»
Но он знал, что нельзя показывать своих чувств. Она не виновата в его раздражении, не виновата и в том, что не может поднять свою тушку постели в нужную минуту…впрочем, нет, виновата, конечно, но Регар виноват больше. Арахна уверена в своём будущем из-за Регара, а Регар этим её разбаловал.
–Сонное царство…– Лепен улыбался ей, Арахна что-то промычала и плюхнулась за стол, заехав рукавом в свою же остывшую кашу.
«Не её вина, её трагедия…» – подумал Сколер, испугался своей мысли и принялся жевать интенсивнее.
Утром было таким как всегда. Пришёл один из помощников Судейства – Авис, таскавшийся к палачам как к себе домой, снова поспорил с Арахной о праведности казни и снова не победил, потом вернулся Регар и забрал у Ависа список преступников на сегодня и завтра, быстро раздал поручения: подготовка для завтрашней казни – Сколеру, ревизия в инструментах и приспособлениях – Лепену, очередной отчёт в Совет – Арахне.
«Готовит!» – с бешенством подумал Сколер. – «Он готовит её в преемницы!»
Но бешенство то было бессильным и потому прошло незамеченным.
***
Гадкое утро продолжает мерзкий день, который в свою очередь сменяют тоскливый вечер и скорбная ночь.
Сколер справлялся легко со своими заданиями, потому что делал это уже не в первый раз, и не в первый десяток, да чего там – сотню! И, управившись быстро, понял, что не хочет возвращаться назад.
Даже не возвращаясь, не заглядывая в окна своей же Коллегии, Сколер знал, кто чем занят. Регар хмуро сидит за столом в своём кабинете, Арахна
