В деревне его не любили. Мало того, даже опасались и избегали. Встречаясь с любым человеком, будь это старик, ребенок или женщина, он непременно их обижал. Обижал, не взирая на возраст и статус. Мог сказать грубое слово, а то и того хуже толкнуть.Поэтому его прозвали задирой и завидев издалека, обходили дальней дорогой. Молодежь не раз хотела поколотить задиру, надавать ему тумаков, но старожилы хутора строго-настрого запрещали приближаться к задире. Дескать, что с дураком связываться, еще к участковому в каталажку из-за него угодить? Не стоит он того. Обойти и все дела. У мужиков чесались кулаки, но деды им грозили пальчиком . Стариков было принято почитать и слушаться. За ослушание старейшины могли выгнать строптивцев из деревни, отправить, так сказать, на вольные хлеба. Тем более молодым мужикам и парням было непонятно почему и за что терпят этого неопрятного, невоспитанного грубияна.
Жил он на околице. В гости к нему никто не ходил, огород он не сажал , нигде не работал и неизвестно чем занимался целыми днями. С наступлением темноты, не загорался свет в его избе. Бабы торопились домой, уводили с улицы ребятишек и запирались, потому что боялись встретиться с задирой в темноте. Что этому блаженному придет в голову, что он может выкинуть в отношении односельчан? Непредсказуемо.
На исходе лета собрались бабы и толпой пошли к председателю требовать, чтобы он выслал задиру из села .
- Нам детей в школу отправлять, - шумела Пелагея, учитель начальных классов.
- А зимой темнеет быстро и не каждый родитель дитё свое может забрать из школы. - махала руками перед носом председателя Нина, повариха.
- И натолкнутся наши дети на этого черта в темноте. - Всхлипывала Дарья, продавщица.
- Вон из села, долой из села - начали бабы горланить.
Василий Петрович, опершись ладонями о стол, медленно и тяжело поднялся со стула , обвел строгим взглядом кричащих баб и со всего размаха как стукнет кулаком по столу...Тонкий стакан с водой подпрыгнул и упал на пол, разбившись вдребезги.
- Цыыыц, бабы! - прогремел председатель.
Бабы сжались, будто все сразу превратились в единый комок теста.
- Задира худого не делает. Его действия надо правильно понять. Оберегает он вас, не-хрис-тей. - по слогам проговорил председатель.
- Да сам он нечистый, - взорвалась Пелагея, - церкви нет в деревне, оттого и нечисть заводится. Сколько раз просили, давайте начнем храм возводить...
Пелагея махнула рукой и решительно направилась к выходу. За ней с недовольными лицами , задрав головы вверх, подались остальные товарки.
Вечером того же дня в доме председателя над скудным обеденным столом тускло горел абажур.
- Жалуются на тебя сельчане. Может бдения ослабишь? - тихо проговорил Василий Петрович.
- Нельзя наполовину умереть или наполовину родиться. - Взглянул исподлобья задира. - Люди... Цивилизация людей всегда не довольна, чтобы не делалось ради нее. Но покуда есть в ней страх, хотя бы за свою жизнь, эта раса будет существовать. Пойду я...
Задира шагнул за порог в густоту ночи.
А бабы не успокоились. Они собрали своих мужиков и , давя на их тщеславие, требовали защиты от супостата.
- Ведь вот, как опухоль он в нашей деревне, - возмущалась Нина. Всё у нас хорошо, да ладно: урожай уже который год богатый, скот сытый, куры целы, ни лис в курятниках, ни воров в домах наших нет.
- Да, деревня процветает, несмотря на то , что церкви в ней нет. - Дед Пахом затянулся трубкой.
- Один только задира - проблема . Извести его, выгнать, вырезать, что угодно, лишь бы он исчез отсюда, - бушевала Пелагея.
- Мне почитай девяноста два года, а задиру я помню с пяти лет. Он вроде тот же самый...и не стареет - Протянул задумчиво дед Пахом.
На сходке восставших повисла пауза.
- Да ну тебя, дед, ты из ума выжил, - хихикнул Игнат, - зрение у тебя село, так все человеки на одну физиономию!
- Короче, гнать его надо, - зарычал Семён, сдвинув брови.
Безлунную ночь озарило танцующее пламя огня на краю деревни. Не прошло и часа, как маленький домик осыпался пеплом. Посередине черного пятна, оставшегося от хатки, на земле сидел человек. Он не был обгоревшим, даже его одежда не покрылась сажей. Он сидел, опустив голову на грудь. Потом поднялся. Сельчане, видя такую картину, оторопели и начали истово креститься. Бабы завопили и кинулись врассыпную. Задира перешагнул обуглившееся бревно и, не оборачиваясь на толпу, направился в сторону поля.
Мужики смотрели ему вслед и заметили, что силуэт белеет на фоне ночного марева, и постепенно рассеивается туманом, исчезает...
-Вот уж , действительно , нечесть! Расходимся, мужики. - Игнат сплюнул на пожарище и вся толпа побрела обратно в деревню.
Лучи уходящего лета заглянули в каждую избу. Все знали о ночном происшествии, но восприняли его, как праздник. Бабы весело хлопотали у печей, дети безбоязненно бегали по улицам, мужики гоготали и пиликали на гармошках. Только старейшины деревни, да председатель не находили себе места. Они послали мальчугана, бить в железный гонг - сигнал к срочному сбору. Услышав гонг, мужики, почесали в затылках, бабы стали вытирать руки и снимать фартуки, а потом застыли на миг, вновь надели фартуки и принялись за стряпню.
- Знамо дело, Василь Петрович будет журить за энтого чудика. Не.. Я - не ходок! - заявил Семён.
На собрание никто и не пошел.
Ночью в бОльшую половину курятников нагрянули лисы, передушили цыплят, утащили кур. Волки порезали овец и коз. Две хаты были ограблены бомжами-ворами.
Утром с крыши своего дома свалился малец, вывихнув стопу. После полудня комбайн чуть не зацепил уснувшего в пшенице парня. Хорошо, что на парне была красная майка. Комбайнер заметил красный цвет.
С вечера селяне сторожили свои курятники. Но утром все равно куры были передушены. В сараи залезли ласки.
По деревне будто порча пошла. Не было ни одного дня без происшествия или неприятности. Матери могли бы спокойно вздохнуть, ведь теперь, когда задиру выгнали, дети , хоть как темно, домой придут. Однако, десятилетний Мишка, на пути встретил быка, который навострил на него рога. Мальчишка с перепугу залез на дерево и час просидел, пока отец его не снял.
Наталка, тринадцати лет, заблудилась в лесу. Искали все. Хотя девочка - дочь лесника , и знала лес от упавшего листика до листика на самой высокой веточке.
Странные дела стали происходить. Еще больше испугались люди. Недели не прошло побежали они к старейшинам, да к председателю за помощью, спасением и советом.
- Дурни вы, ой, дурни, - заложив руки за спину ходил и бормотал староста Фрол.
- Мы вам что говорили? Не сметь его трогать! Не разглядели, не осмыслили, не оценили... Задира- то вас от всякой гадости берег. Ребенка толкнет, так то, чтоб он, малой этот, не ступил, куда ему не надо. Значит, поранится он, ушибется в том месте. Взрослого обругает, по той же причине: нечего лезть туда.. Не принесет добра сей путь. Звери деревню обходили. А сейчас, что творится? Нас бы не съели!
Ангел-хранитель он!
А вы? Что удумали над ним?
- Как же исправить? А? Дед Фрол? - опешив пробормотал Игнат.
Дед Фрол оперся о толстую березу.
- Всех оберегал и каждого в отдельности...
Теперь, по мере своей веры, призывайте своего личного ангела-хранителя. Аминь.
Дед Фрол хлопнул ладонью по березе и она отозвалась печальным шелестом кроны.
|