Жил-служил на одном из крейсеров нашего самого мощного, всепогодного, ракетного, атомного, чуть ли не океанокосмического флота Командир. Все его звали Вожачок. Сорокалетний кавторанга был небольшого роста, сухим, как балык горбуши с хрустально твердым, будто кулак подбородком и с провалившимися в мозг от постоянного недосыпа серыми глазами.
Суровый Вожачок был романтиком и предан морю, которое для него было особым существом. Ласковым и суровым, мудрым университетом и приютом тысячи моряков. Командир мог говорить о нем восторженно, с любовью, как иные говорят о женщинах и выпивке.
Было у него хобби. Не такое как у его Лейтенанта, который собирал различные презервативы, а настоящее, увлекательное. Флотолюбец коллекционировал модели парусных судов. Были у него макет знаменитой каракки «Санта-Мария». Францис Дрейк подарил ему маленькую копию своего галеона «Золотая лань», на которой сделал кругосветное путешествие. На полках стояли макеты барка «Индевер», шлюпа «Восток», брига «Меркурий». Самые ценные экземпляры каравелл, с золотой росписью и драгоценной инкрустацией по корме командор хранил в своем командирском кают-салоне.
Командир поручил уборщику каюты, Матросу бережно протирать дорогие макеты парусников и время от времени менять их местами. Однажды Матрос от рукожопства случайно уронил на палубу в дребезги-пополам самый ценный экземпляр - подарок известного капитана Филиппе Ван дер Деккена макет корабля-призрака с полуистлевшим корпусом, под черным пиратским флагом - «Летучий голландец».
Вожачок пришёл в неописуемую ярость и приказал, как в старину, Матроса привязать к канату и пропустить под водой вдоль киля крейсера. Экипаж, жалея беднягу, пытался вымолить прощение незадачливому моряку, но безуспешно. Кэп был непоколебим, как бутылка спирта на столе. Однако пообещал отменить свое приказание при условии, что найдётся такой умелец, который склеит и восстановит макет парусника.
Корабельные мастера по прыжкам в сторону, только глянув на тлен обломков, вздыхали и беспомощно пожимали плечами. Матрос тем временем прощался с жизнью и молился маме с папой, чтобы Командир сменил гнев на милость.
Лейтенант, тот который имел хобби в тринадцать сантиметров, услышав историю о разбитом «Летучем голландце» и наказанном Матросе, отвлекся от своего увлечения и пришёл к Старпому.
- Я исправлю ситуацию.
Парень славился чем угодно, но только не умением склеивать модели кораблей. Однако у него была репутация флотского прохиндея, умеющего благодаря своему языку вывертываться из любой ситуации. Старший помощник командира понадеялся, что Лейтенант найдет нужные волшебные слова, чтобы восстановить любимый командиром макет пиратского судна. Что сказать? Мудрый моряк, а в мифы верил.
Старпом привел Лейтенанта в каюту Командира, показал то, что осталось от легендарного пиратского парусника. Парень посмотрел не на «остатки былой роскоши», а стал внимательно разглядывать галерею из дорогих макетов, которые были подарены на память Командиру капитанами этих судов.
Затем Лейтенант попросил принести ему аншпуг, то есть вымбовку – «выемной деревянный рычаг, служащий для вращения баллера ручного шпиля, который вставляется горизонтально в шпильгат, раскрепленный с помощью специального шпильболта и обнесенного по концам специальным свистовом». Что написал? Сам не понял. Коротко – деревянную палку
Его желание было выполнено.
В командирском салоне собрались, как на партсобрании, заместители и командиры боевых частей крейсера. Всем было интересно, чем это безобразие закончится и хотелось посмотреть, что сделает Лейтенант.
Парень тем временем улыбнулся Командиру своей светлой прохиндеевской улыбкой флотской бестии. Взяв в руки вымбовку, начал быстро колотить ею по всем остальным моделям парусников. В итоге – конец света, вселенское кораблекрушение. Все присутствующие застыли в безмолвии, будто на корабль явился Миссия. Какое-то время, офицеры и Командир думали, что разбивание макетов является частью задуманного волшебства, и молчали.
Первым из шока, как полагается, вышел Командир.
- Придурок! Что ты наделал!
- Я выполнил своё обещание, тащ командир.
- Ты же обещал склеить макет!
- Я этого не обещал. Я сказал, что исправлю ситуацию, что и сделал. В каюте было дюжина макетов. Расколотив их, я спас дюжину матросов от вашего гнева.
- Каких матросов?
- Тех, кто в будущем могли разбить эти макеты.
Корабельные офицеры ещё никогда не видели своего Командира в таком гневе. Наступив на свое мужское естество, Вожачок готов был поджечь крейсер. Орал кэп, будто ревун, не имея ограничителей и меры. Воздух прогибался под тяжестью его голоса. В конце матерной, многоэтажной, кудрявой тирады, где упоминались все родственники Лейтенанта.
Командир приказал связать салагу и всем присутствующим растоптать его ногами.
Поймали. Связали. Положили на палубу. Старпом получил чьей-то коленкой по печени. Замполиту пальцы оттоптали, а химик порвал дежурный противогаз.
Офицеры, смотря на Лейтенанта, лежащего на дне желудка, слышат, как он тихонько что-то бормочет. Толпа флотских слонов думает, что парень прощается с жизнью, но с места не двигаются.
Командир командует:
- Вперед! На абордаж!
Люди опять не могут сделать даже один шаг, будто заколдованные.
- Развяжите обормота! - командует Вожачок.
Лейтенанта развязывают, но как поется в известной песне: «Вилки попрятали».
Командир приказывает ему приблизиться и говорит:
- Лейтенант, я обещаю, что прощу тебя и Матроса, если только ты поделишься со мной тайной – почему тебя не растоптали офицеры. Как ты сумел их остановить и успокоить?
- Я не знаю слов, как успокоить офицеров, но знаю слова, чтобы успокоить себя, - философски ответил Лейтенант.
- Говори!
- Есть только одни волшебные слова – это слова любви. Верю, что мы все – часть моря. Вы, я, офицеры, и матросы. Я люблю море, а значит, не могу не любить вас и экипаж. - Лейтенант поправил помятый мозжечок. - Когда я лежал связанный на палубе, то думал о том, что офицеры - прекрасные, добрые и мудрые люди. Я восхищался их силой, считая, что вы величайший из командиров и мудрейший из моряков. Моё сердце было преисполнено восхищением и любовью к вам. Я желал счастья и добра вам и экипажу.
У офицеров от умиления чуть не потекли слезы.
- Если бы я позволил ненависти и страху овладеть мной, то они умножились во много раз, и все ваши плохие черты характера приумножились бы, - продолжил с чувством Лейтенант. - Офицеры не тронули меня: они почувствовали мою любовь к ним и вам.
- Удивительно, как же ты мог восхищаться моей мудростью, если я чуть не убил Матроса из-за груды бездушных макетов? – покачал головой Командир. - Ты преподал мне хороший урок. Все верно. Разбитая модель - ничто по сравнению с человеческой жизнью!
«Волшебные слова работают даже лучше, чем я предполагал», - лукаво подумал Лейтенант, а Ангел увидев, что все разрешилось благополучно, с чувством исполненного долга полетел к своей Ангелице.
Корабельную службу движет любовь. Правда, мы часто этого не замечаем.
